Лариса Кондрашова - Любовный напиток в граненом стакане
Егор приподнял ее подбородок и взглянул Алле в глаза.
— Значит, ты согласна?
— Согласна. — Она опустила взгляд, не в силах смотреть на него. Она не только боялась его, но Егор ей и нравился. Такого мужчины у нее еще не было. Но ведь, если верить гадалке, он — ее большая любовь, а любовь может вырасти на страхе?
— Вот и умница, — одобрительно сказал Егор и положил на стол пачку долларов. — Это аванс... А теперь не могла бы ты показать дяде свою девичью спаленку?
— Это называется — служебный роман, — сказала она, отчего-то медля. Так, наверное, медлит прыгун, впервые поднявшийся на вышку.
Он посмеялся.
— Это хорошо, что с чувством юмора у тебя все в порядке. Роман... По-моему, ты загнула. Роман, надо понимать, что-то долгое и сентиментальное. А у меня ни с кем не бывает романов.
«А со мной будет! — вдруг яростно подумала она. — Да что же я буду за ведьма, если самой себе счастья не наколдую?! Я приготовлю для него самый сильный приворот. По старинному рецепту».
— Ладно, иди ко мне, — добродушно сказал он и протянул к Алле руки. — Женщины все одинаковы. Теперь ты станешь размышлять, почему у меня не бывает романов, и надувать губы и отталкивать меня, показывая, как ты обижена. Вот видишь, я все знаю. Как и то, что тебе будет хорошо со мной.
Он ее не обманул. Так, как с ним, ей и в самом деле никогда не было. Не то чтобы у Аллы был такой уж богатый сексуальный опыт, но было с чем сравнивать. Не ошиблась она в Егоре. Это был именно тот мужчина, который в сексуальном плане ей подходил. Пусть злой, пусть жестокий, но настоящий самец. Зверь — и в то же время человек, на которого женщина могла положиться. Он понимал, что она слаба, но ее слабостью не пользовался. Просто подчинял ее себе, и все...
Только что это Алла взялась его расхваливать?
Она лежала на его плече, все еще не отошедшая от взрыва, который, казалось бы, чуть не разнес ее по кусочкам, и сквозь полуприкрытые ресницы поглядывала на своего мужчину. Или думать так с ее стороны самонадеянно?
Вот он лежит сейчас, дремлет, как довольный сытый лев, верит, что любая львица ему по плечу и над любой он может царствовать.
Но если бы в жизни было все так просто, наверное, и жить было бы неинтересно. Неужели Егор никогда не задумывался о том, что у женщин есть не только их слабость? Хотя бы на примере других мужчин.
Он приоткрыл глаза.
— Тебе понравилось?
— Понравилось.
— Надеюсь, в ближайшие два-три дня ты не станешь искать себе другого мужчину?
— Другого? — переспросила она, потому что не поняла его шутки
— Да, другого, — раздельно повторил Егор. — Я оставляю тебя за собой. Пока мы друг другу не надоедим.
Алла поняла, что он сказал — мы, имея в виду лишь себя. Вряд ли его интересовало то, как она к нему относится. Или уверен, что влюблена, что никуда не денется?
Он еще несколько секунд полежал, потом вскочил и стал одеваться. Но все же сказал:
— Извини, я тороплюсь.
Из чего Алла поняла, что иной раз он снисходит к чувствам женщины и даже для виду может попросить у нее прощения.
Она смотрела, как он споро одевается, и вспомнила, когда он уже стоял в дверях.
— Погоди, Егор, ты же не сказал мне главного: кто он, тот, за кого ты мне заплатил?
— Угадай с трех раз, как любят говорить наши пацаны.
— Неужели... — Она хотела сказать: неужели это Веня Белый? Алла ведь знает его так давно, дело даже не в том, что он предоставил ей «крышу», а как-то до сего времени она не поднимала руку на своих.
— Вот именно! — усмехнулся Егор. — Ты умная девочка, сама обо всем догадалась.
Пытаясь уцепиться за соломинку, она пробормотала:
— А как же быть с «крышей»?
— Не волнуйся, пока я жив, «крыша» у тебя будет.
«Долго ли ты будешь жить с таким характером?» — мстительно подумала она, но вслух, понятное дело, ничего такого ему не сказала.
Егор ушел, и Алла еще некоторое время лежала в постели без сна, прокручивая в голове подробности их встречи. И всякий раз обмирала от страсти, вспоминая, как все у них было.
Вот! То, о чем говорила ей гадалка. Большая любовь. Большая страсть. Что там еще большое? Она все приняла как должное. Даже бесцеремонность Егора, даже то, как он делил с ней постель. Как заплатил ей обещанный аванс. Не спрашивая, достаточно ли ей этих денег. А если бы Алла захотела больше?
Любовь... Как странно, что любовь она представляла себе вовсе не такой. Или другой она просто не заслуживает?
Все же хотелось бы ласки, нежности, чего-то розово-сиропного. Или не хотелось бы?
Ладно, чего гадать, время покажет!
Да и разве спрашивал ее кто-нибудь. Только что ее просто... употребили! Как ни оскорбляет такое слово. И вот что странно, Алла даже и не пыталась протестовать. В ее голове постоянно звучала фраза про большую любовь и словно гипнотизировала ее. Как же бороться, можно сказать, против судьбы? Пусть и такой оскорбительной...
Утром она назначила встречу одной из своих постоянных клиенток, которая подсела на общение с Аллой, как наркоман на иглу. Ей все время нужно было слышать от ведуньи какие-то пророчества, причем волновали ее именно мрачные, что Алла преподносила ей с удовольствием.
Сегодня это ей не очень удавалось, потому что она была вся во власти вчерашних событий. Хорошо, что клиентка была знакомая и Алла работала с ней на автопилоте. А что, если от нее потребовалась бы сосредоточенность? Почему враз вдруг так ослабли ее магические способности? Она перестала предчувствовать, и это ее не то чтобы напугало — насторожило. Что же это получается? За любовь надо платить чем-то ничуть не меньшим? Получается, на одной чаше весов ее чувства к Егору, а на другой — ее способности. То, чем она зарабатывает себе на жизнь.
Алла так ушла в себя, что, когда в ее кабинете объявился вдруг Виталик, она даже не сразу сообразила, кто он такой.
— Чего тебе нужно? — недружелюбно спросила она.
— Тебя, — не мудрствуя лукаво ответило это дитя одной извилины.
В любое другое время Алла получила бы удовольствие от такого признания. У нее в жизни было не так-то много поклонников, а уж красавцев, подобных ему, и вовсе не случалось.
Она уже забыла, что приворожила его к себе всего одной фразой, и теперь могла бы порадоваться своему возросшему мастерству. В любое другое время!
Но теперь у нее был Егор. Ее мужчина. И он любил ее не за синие глаза и не за упругую попку, а за нечто внутри ее, родственное тому, что имелось у него. Они подходили друг другу так, что Алла не сомневалась: Егор ее не бросит, потому что такого, как с ней, он прежде не испытывал и вряд ли испытает еще когда-нибудь.
Она уже забыла про желание приворожить его. Это за нее сделало само естество. А когда пришло понимание, что это так, Алла усмехнулась своему прежнему порыву. Егор не тот человек, которого нужно привораживать. Она даже не была уверена, возьмет ли его приворот?
