Кэрол Мортимер - От любви не спастись
– И что бы мне это дало? – Рафаэль нетерпеливо отмахнулся. – Думаешь, скорее он поверил бы моим словам, а не молодой красивой жене, от которой был без ума?
– Он догадывался о ее… интересе к тебе?
– Да. То, что со временем рассказала ему сама Маргарита.
– Как?
– Лучше тебе не знать…
– Нет, расскажи, Рафаэль, – настаивала Бет.
Он тяжело вздохнул, не в силах противостоять ее упрямству.
– Что же, только помни, что сама напросилась. – Он помолчал, прежде чем продолжить. – В тот день я работал в конюшне, чистил денник. Она вошла и начала расстегивать блузку, чтобы показать мне грудь. На ней не было белья. Я сказал – в сотый, наверное, раз, – что как женщина она меня не интересует. В полурасстегнутой блузке, не слушая, она пошла ко мне, ее намерения ясно читались во взгляде и на всем ее распутном личике. – Лицо Рафаэля скривилось при воспоминании о событиях, навсегда изменивших его жизнь. – Я пытался оттолкнуть ее и не заметил, что кто-то еще вошел на конюшню, но Маргарита услышала шаги. К моему удивлению, она вдруг с визгом отскочила от меня, рванула блузку так, что отлетели пуговицы, взлохматила волосы. Отец увидел ее растрепанной, в слезах и с голой грудью.
– И сделал вывод, что это ты напал на нее…
– Да.
– Почему ты не объяснил, как все было на самом деле? Ведь она не в первый раз соблазняла тебя?
– Какая же ты наивная, Бет. – Он смотрел на нее с жалостью. – Конечно, я пытался оправдаться, но отец поверил тому, что видел собственными глазами. Перед ним стояла Маргарита в разорванной блузке, заливаясь слезами, крича, что я хотел изнасиловать ее, а рядом с ней его сын с гигантской эрекцией доказывал, что не испытывал вожделения к молодой и очень красивой мачехе. Я не вижу здесь большого простора для сомнений. Мне было девятнадцать лет, – добавил Рафаэль, видя, что Бет выглядит потрясенной. – В этом возрасте возбуждает даже обнаженное женское плечо, не то что роскошная грудь!
От последнего замечания Рафаэля щеки Бет жарко вспыхнули. Она была шокирована его рассказом, но больше всего ее смутило, что Рафаэль все-таки хотел свою мачеху.
– Отец выкинул тебя из дома?
– Конечно, – мрачно ответил Рафаэль. – Поверь, я был счастлив уйти. Но прежде договорился с Делорес, что она приютит Розу, ради которой я возвращался на ранчо после того, как отец снова женился. Маргарита пользовалась тем, что у Розы замедленное развитие, и ей доставляло удовольствие издеваться над сестрой, когда никто не видел.
– Какая редкостная гадина! – заметила Бет с отвращением.
– Не спорю, – коротко кивнул Рафаэль. – Ты услышала все, что хотела? Мы уже можем собирать вещи и готовиться к вылету в Аргентину?
– Погоди, – отмахнулась Бет. – Допускаю, что в девятнадцать лет ты не мог противостоять злобной и хитрой мачехе, но с тех пор прошло четырнадцать лет. Почему за это время ты не решился рассказать все отцу?
– Отпала необходимость.
– То есть?
Рафаэль скривил губы:
– Он уже не был так доверчив, когда спустя несколько лет Маргарита решила повторить однажды так хорошо удавшийся трюк. В тот раз он обнаружил ее голой на супружеской постели в объятиях одного из гаучо.
– Значит, вы с ним помирились?
– Нет.
Бет недоуменно нахмурилась:
– Почему?
– Потому что мы – Кордоба, – отрезал он.
Она посмотрела на Рафаэля с сожалением:
– Хочешь сказать, твой отец такой же гордый и упрямый, как ты?
– Мы – Кордоба, – повторил Рафаэль, и его глаза сверкнули синим льдом.
– В жизни не слышала ничего более абсурдного!
– Наверное, потому, что ты все еще слишком категорична и видишь мир в черно-белом цвете.
Бет уязвило его замечание, ведь он совсем недавно упрекал ее в наивности. Может быть, в ней сочеталось и то, и другое, но все равно отповедь Рафаэля обидела ее.
– В этом случае ситуация именно такая – черно-белая, – упорно не сдавалась она. – Четырнадцать лет назад твой отец сделал ошибку, которую вы оба из гордости не хотите забыть. Сколько лет твоему отцу, Рафаэль?
– Какое это имеет значение? – нахмурился он.
– Большое, если ты намерен с ним помириться.
– С чего бы вдруг такая мысль пришла мне в голову?
– Потому что он – твой отец. Потому что он тоже заплатил дорогую цену за то, что поверил распутной жене, а не тебе. Он потерял и единственного сына, и женщину, которая предала его. А еще, – твердо продолжила Бет, не дав Рафаэлю протестующе открыть рот, – потому, что ты любишь его, несмотря ни на что.
– А вот это уже не твоя забота.
– Может быть, и не моя. – Она нетерпеливо тряхнула головой. – Но…
– Ты будешь готова через час? – резко перебил ее Рафаэль.
– Разговор окончен? – уточнила Бет.
Он утвердительно кивнул. По его решительному виду Бет поняла, что он больше не будет обсуждать с ней этот вопрос сегодня, а возможно, и никогда в будущем.
– Мои чемоданы упакованы и стоят наверху, – со вздохом сказала она.
Этой ночью Бет почти не спала и поднялась до рассвета, чтобы уложить вещи. Не нужно было обладать экстрасенсорными способностями для догадки, что в ближайшие часы она покинет Англию.
– Выезжаем через час, – коротко распорядился Рафаэль и вышел из кухни.
Оставшись одна, Бет бессильно опустила плечи. Вцепившись пальцами в край стола, чтобы устоять на ватных ногах, она изо всех сил сдерживала подступившие слезы. Разговор с Рафаэлем и ощущение пропасти между ними эмоционально истощили ее, а она слишком устала, чтобы с этим справиться. Несмотря на откровенность, которую ей удалось из него вытянуть, в течение последних двенадцати часов Рафаэль откровенно демонстрировал, что они чужие друг другу. Он больше не смущал ее насмешками, как при первой встрече в Аргентине, не раздражал настойчивой заботой, как в Англии, внушая вместе с тем чувство уверенности. А меньше всего он напоминал страстного любовника, чьи ласки доводили ее до исступления. Рафаэль всем видом и поступками давал понять, что не хочет иметь с ней никаких личных отношений. Мука душевных переживаний почти заглушала непреходящую тупую боль в низу живота.
– Извините, мисс Наварро, Рафаэль не здесь?
Погрузившись в горестные мысли, Бет не заметила, как Родни вошел на кухню. Она через силу улыбнулась широкоплечему начальнику английской службы безопасности семьи Наварро.
– Кажется, он пошел в кабинет Цезаря.
– Может быть, вы мне скажете, когда мы отъезжаем в аэропорт?
– Мы? – насторожилась Бет. – Ты летишь с нами?
Родни жизнерадостно кивнул:
