Наталия Миронина - Трудное счастье Калипсо

Экономистом Татьяна Ивановна была прекрасным, так что выгоду свою от сделки увидела сразу. Задав несколько вопросов, она попросила оставить у нее копии документов и дать неделю на размышления. Даша согласилась.

Но позвонила Татьяна Ивановна намного раньше и попросила Дашу о встрече.

– Для чего ты продаешь свою долю? – Этот вопрос Татьяна Ивановна могла бы задать и на первой встрече. Но деликатно решила, что если Даша захочет, то сама скажет. Просмотрев внимательно документы, наведя кое-какие справки, Татьяна Ивановна пришла к выводу, что у магазина отличный потенциал, только надо кое-что изменить в маркетинге, чем и посчитала своим долгом поделиться с Дашей.

– Я хочу купить землю и дом. – Даша еще не решила, стоит ли говорить, что она собирается подать на развод и дом нужен для того, чтобы было куда уехать. – Участок я уже нашла и подписала соглашение. Теперь продавец ждет. Я попросила немного времени, чтобы собрать всю сумму.

– Даша, послушай, я тебе дам совет, не продавай магазин – он принесет тебе очень приличные деньги. Возьми у меня в долг. Я знаю, что отдашь. И потом, ты же замужем, все, что приобретено в браке, делится поровну, это теперь знает даже ребенок.

– Значит, половина всего, что купил мой муж за последние двенадцать лет, принадлежит мне? Татьяна Ивановна, это же смешно – я точно знаю, что все оформлено так, что ни один адвокат не отсудит мою часть. Значит, и я должна поступить так же. Я просмотрела кое-какие юридические справочники, но пока ничего подходящего не нашла. В конце концов, я могу дом записать на маму.

– Можешь, но учти, что с той стороны все самые лучшие силы будут брошены в бой.

Даша, подгоняемая продавцом и собственными страхами, взяла все-таки деньги в долг.

Мудрая Татьяна Ивановна была права. Муж Даши постарался натравить на жену лучших адвокатов города. Юристы приезжали с угрозами, уговорами и посулами. Даша стояла, как кремень. В эти дни она и познакомилась со Светланой – их дома граничили задними дворами.

Наконец наступил день, когда все осталось позади. Чемоданы, коробки и узлы, занявшие все комнаты второго этажа, можно было распаковывать. Она огляделась – на полу виднелись следы когда-то стоящей здесь мебели. По углам скопилась пыль, валялись веревки и обрывки скотча. Беспорядок и мусор ее, известную аккуратистку, сейчас не трогали, как не трогали обрывки воспоминаний о судебных заседаниях. В этих обрывках было для нее много неприятного, но сейчас ничего не могло ей испортить настроения. Вприпрыжку, через две ступеньки, она поднялась на третий этаж. Там из большого окна была видна вся Знаменка: темно-синий сосновый бор, смешное сооружение водокачки, разноцветные крыши, медный флюгер над соседским особняком и ржавый над старым амбаром, желтая колокольня и золотые купола знаменской церкви. Она смотрела на все это, как будто в первый раз. Потом ее взгляд скользнул вниз и упал на забор их дома. Вдоль забора протянулась густая изгородь из желтой малины. Это ее дом, ее победа и… ее малина!

Дружба двух женщин была неизбежна. Обе с сильными характерами, умеющие вероятное поражение превратить в победу, рассчитывающие лишь на самих себя, они сблизились быстро. Еще одно общее достоинство – отсутствие мелочного женского любопытства – помогло им преодолеть самый сложный первый период знакомства. У каждой из них были свои секреты и тайны, которые они должны были оберегать. Это уже потом, много позже, они расскажут другу другу свои истории и этой откровенностью скрепят свой дружеский союз.

Свободными вечерами – а таких было не очень много, поскольку Даша теперь, как и Светлана, все свое свободное время уделяла магазину, – они навещали друг друга, делились новостями и проблемами. Даша была очень благодарна Светлане за то, что та нередко спасала ее от гнева бывшего мужа. Воронов еще очень долго после развода имел обыкновение приезжать к дому Даши и громко на всю деревню выяснять отношения. Правда, в такие минуты Стас был весьма пьян, нередко ему помогал передвигаться от машины к наглухо запертой Дашиной калитке водитель. В один из таких дней Светлана увидела его и пригласила к себе. Воронов, на удивление, согласился и в течение двух часов пьяно рыдал в гостиной. Спать он остался там же, а утром, страдая от головной боли и стыда, долго рассказывал Светлане историю их с Дашей отношений.

– Да кто же вам мешает и сейчас общаться?! Перестаньте скандалить и наконец смиритесь, что у нее своя жизнь! Кстати, если бы вы это раньше поняли, может, и не было бы развода.

Светлана, глядя на помятое и растерянное лицо Стаса, теряла терпение – ее ждали в офисе, а она должна была уговаривать этого капризного богатого мужика. Но, с другой стороны, ей было жаль Дашу. Подруга до сих пор боялась бывшего мужа и опасалась, что тот воспользуется своими связями, влиянием и деньгами и отберет у нее магазин или дом. Светлана проконсультировалась с Пашкой Соколовым.

– Нет, с домом он ничего не сможет сделать, все очень грамотно оформлено. Так что твоя подруга может спать спокойно, – таков был его вердикт.

Светлана все это передала Даше, и та вздохнула с облегчением.

Как ни странно, после пьяной истерики в доме Светланы Стас образумился, перестал преследовать бывшую жену, теперь наведывался к ней в гости, только предварительно позвонив.

– Ты понимаешь, – делилась Даша с подругой, – начинается все за здравие. Он приезжает, иногда с цветами и конфетами, спрашивает, не нужна ли помощь, но, когда оказывается, что помощь не нужна, все отлично и без него, начинает злиться и обижаться.

– А ты не можешь поплакаться? Сделай человеку приятное – попроси лампочки поменять. Пусть почувствует себя нужным. Ведь он не самый последний монстр, – советовала Светлана.

Даша соглашалась, но все делала по-своему.

В жизни обеих женщин наступил момент, когда боль утрат и обид миновала, когда их собственный бизнес, претерпев изменения, наконец заработал в полную силу, весьма неплохо обеспечивая владелиц, наступил момент, когда обе они вполне могли себе позволить передохнуть и оглядеться.

– Самое счастливое время, – сказала как-то бывшая коллега Никольской Люда Шилова, – родители еще живы и относительно здоровы, дети выросли и вполне самодостаточны, а мужья повзрослели или постарели настолько, чтобы не действовать нам на нервы.

«Да, все так, за исключением мужей», – подумала тогда Светлана. Она помнила Нащокина, исправно наведывалась на могилу и не уставала про себя повторять, что, если бы не он, она бы так и не узнала жизни. Вместе с тем она уже томилась ожиданием каких-то событий, каких, она еще не могла объяснить, но чувство одиночества ей уже было неприятно.