Жестокая любовь мажора (СИ) - Маша Демина
На мгновение наши взгляды пересекаются, и мое сердце вздрагивает оттого, как дерзко он мне подмигивает.
Покачав головой, бьюсь затылком о подголовник. Что-то в этом парне все-таки есть. И что-то еще осталось к нему во мне. Сейчас я это особенно ощущаю. Но почему-то упрямо отказываюсь верить в это…
Глава 17
— Самойлова, капец ты… вообще худая! — Лена хмуро окидывает меня взглядом. — Погоди… А ты чего одна?
— А с кем мне нужно быть? С Корнеевым?! — раздраженно выдаю я.
— Ш-ш-ш, — Лена шикает на меня. — Пять минут назад уложила! Давай позже покричишь, я хочу немного в тишине побыть.
С трудом подавляю желание закатить глаза и протискиваюсь мимо хозяйки квартиры.
Скинув обувь и бросив пакет с вещами, прохожу в студию и первым делом иду к сыну. Соскучилась жуть! Но то, что он спит и я не смогу его нормально обнять и зацеловать, слегка придавливает мое предвкушение встречи после нашей первой серьезной разлуки с Кирюшей. Ждать, когда он проснется, невыносимо, но и отнимать у него сон, зная, что он всю ночь промучился с зубками, не буду.
Осторожно присаживаюсь у кровати Лены и беру за ручку спящего сына.
Дыхание перехватывает в горле.
Мой пирожочек сладенький…
Тихонько осыпаю маленькие пальчики поцелуями. Губы мгновенно растягиваются в улыбке. А в груди все затапливает теплом и счастьем, которого я была лишена в последние дни.
Рядом с ним становится наконец спокойно, и впервые за долгое время я позволяю себе ни о чем не думать. Только любоваться сопящим комочком. Каждой черточкой лица. Кажется, за неделю он стал невероятно взрослым. Мой сладкий.
Снова прижимаю его пальчики к своим губам. Чмокаю еще раз и вдыхаю теплый медовый запах его нежной кожи. Жжение подбирается к глазам, но я перебарываю слезы и, протяжно вздохнув, заставляю себя подняться. Боюсь, если продолжу целовать его, то в конце концов нарушу его сон.
Выхожу на кухню. Лена валяется на диване в телефоне. Заметив меня, садится.
— Чаю будешь? А вообще, тебе надо поесть, — она бросает телефон на диван и поднимается. — Садись давай. У меня салат овощной и греча с котлетами…
— Ты опять Корнеева ко мне подсылаешь? — перебиваю ее и, сложив руки на груди, подпираю бедром столешницу, встав прямо перед подругой.
Любова вскидывает брови.
— Да никого я не подсылала!
— А что он тогда делал у больницы? — злюсь я.
Подруга разводит руками.
— Его спроси. Что за наезды?
Сжав челюсти, нервно дергаю коленом.
— Алис, я клянусь тебе, ничего такого я ему не говорила! Он сам сюда приехал, начал расспрашивать о твоем самочувствии, помощь предлагал. Я сказала, что не нужно, ты поправилась, сегодня выписывают и ты САМА доберешься до нас!
Вздыхаю. Отвожу взгляд в сторону и пытаюсь сбавить градус раздражения в натянутых нервах.
Это в стиле Корнеева, и в глубине души я знаю, что Лена на самом деле здесь ни при чем. Но моя обида на нее за то, что она рассказала ему о моем прошлом, еще слишком свежа. Имела ли она право? НЕТ! Какие бы благие намерения у нее нибыли.
Лена тяжело вздыхает, затем подходит ближе, вынуждая посмотреть на нее.
— Ты все еще сердишься на меня.
И это не вопрос.
Лена усмехается и, покачав головой, отходит к холодильнику.
— Ты в праве злиться. — Вынимает кастрюлю. — Но я в тысячный раз клянусь тебе, что я не хотела ничего плохого для тебя, я НЕ СПЛЕТНИЧАЛА за твоей спиной, НЕ ОСУЖДАЛА ТЕБЯ, я рассказала все этому идиоту только потому, что видела, как он на тебя давит. На тот момент, мне казалось, у вас была взаимная симпатия, ты и сама ведь хотела попробовать, но тебя смущал его напор. — Достает миску с котлетами и еще одну с салатом. — Я понимаю, инициатива наказуема и все дела. Но не надумывай себе ничего сверхкриминального! — Лена в отчаянии потрясает руками в воздухе и поворачивается ко мне. — Я всего лишь дала ему понять, что у тебя был травмирующий опыт с парнями. Вернее, с одним-единственным, но зато в самое яблочко. — Она кивает в сторону ниши: — Которое мне, кстати, спать не давало. — Что касается сегодняшней ситуации с кретином Корнеевым, — она поджимает нижнюю губу и вскидывает ладони. — Прости, но тут я не при делах. А теперь сядь, пожалуйста, за стол и дождись еды.
Втягиваю носом воздух и прикрываю глаза. Вот что такого особенного в этой заразе? Почему ей так легко удается усмирить зверя внутри меня?
Ничего не ответив, сажусь за барную стойку. Подпираю голову рукой и наблюдаю, как Лена греет гречу с котлетой, а потом ставит передо мной.
— Надеюсь, мне не придется хотя бы тебя уговаривать есть, прыгая с ложечкой у рта?
Натягиваю губы в недовольной улыбке и беру вилку. Аппетита, конечно, нет, но оказаться еще раз в больнице мне совсем не хочется. Поэтому я ем, и, если честно, поговорка про аппетит, который приходит во время еды, очень актуальна. Да и, что тут лукавить, Ленка готовит отменно. Так по-домашнему вкусно.
Тяжело вздохнув, я отставляю тарелку с немного недоеденной гречей и откидываюсь на спинку стула.
— Спасибо, — говорю уже мягче.
Лена встает и убирает за мной. Я сажусь на диван, чувствуя себя лучше, чем несколько минут назад. Чувство сытости творит чудеса. Лена заканчивает мыть посуду, наливает чашку чая, разбавляет кипяченой водой и вручает мне.
Я делаю пару глотков и возвращаю чашку на барную стойку.
Лена плюхается рядом со мной, и некоторое время мы просто сидим в тишине.
— Спасибо, что приглядела за Кирюшей, знаю, с ним не просто, — мы поворачиваем головы и смотрим друг на друга.
— С его мамой так-то тоже непросто.
Я слабо улыбаюсь.
— Извини, что наехала… Рома просто выбесил сегодня.
— Что натворил этот несчастный Ромео?
Откидываю голову на спинку дивана.
— Какой из?
Я прям чувствую взгляд Лены на себе.
— В смысле? — ее голос становится выше. — Твоя пантера тоже, что ли, приехала?
Пантера. Мысленно усмехаюсь.
— Ну типа того.
По шевелению дивана чувствую, как Лена усаживается поудобней.
— Ля-я-я… и что было?
— Ну если вкратце — Багиров дал по морде Корнееву.
— Вау… А за что? Корнеев же безобидный пряник.
Хмыкаю себе под нос.
— Ага, этот безобидный пряник за несколько слов превратился в моих глазах в обыкновенную плесень. — Поворачиваюсь к Лене, которая внимательно смотрит