Загадаю Тебя - Анна Джолос
Виталя: «А-ха-ха»
Ира Кривонос: «И правда!»
Ерохин: «Этот шезоид не видит что его никто не слушаит? Кому чё втирает?»
Семака: «Кому-кому… Колобку. Она вон с открытым ртом своего краша слушает»
Рита Бэйба: «ржу)))»
Толя: «Сеньку выгонят из школы, как думаете?»
Номер Один: «Да сто пудов. Комиссию ж итак собирали на прошлой неделе. Испытательный срок дали типа. Оценки исправить и поведение»
Семака: «Исправила…»
Крис: «Что там у вас произошло?»
Номер один: «Авдеев – лох. Баба навтыкала»
Ерохин: «Зослужил»
Modnitzza: Поддерживаю! (злой смайл)»
Крис: «РЕБЯТ??? АУУУ!!!»
Толя: «Не фиг прогуливать!»
Крис: «Я болею вапщет! Мать банки вон ставит. Чё с Авдеевым, колитесь???? (знак мольбы)»
Семака: «Слишком весело провёл свой др»
Вова Бобёр: «Отпразновал, так отпразновал…»
Тома: «ОтпразДновал, неучь»
Ира Кривонос: «НеуЧ пишется без Ь знака»
Семака: «пхах))))»
Цыпа: Миронову жалко.((( Сидит, лица на ней нет»
Modnitzza: «Ты дура? Она ж это прочитает!!!»
Цыпа: «И чё? Выражаю женскую солидарность. Авдеев – козёл»
Ерохин: «Жилеть надо не Олю, а его. Дебил»
Ира Кривонос: «жАлеть. Проверочное слово жАлость»
Крис: «БЛИИИИИИН! ОФИГЕЕЕЕТЬ! Я ток что увидела этот трындец в другой группе. Миронова, прими мои соболезнования (грустные смайлы и разбитое сердце)»
Где-то тут я удаляюсь из группы. Не потому что обижаюсь на ребят, а потому что просто не хочу видеть эти сообщения.
Жалость – точно не то чувство, которое мне нужно. Да и в женской солидарности я как-то особо не нуждаюсь...
*********
Выбрав траекторию, бью ногой по мячу.
Ерохин снова пропускает. Лупит по деревянному полу спортзала руками и выдаёт пару-тройку забористых ругательств.
– Семь два. Ееее! Мы выиграли! Разнесли фактически! – орёт Борька.
– Только потому что за вас играла Миронова, – недовольная итогом игры Семакина сдувает прядь волос со лба.
– Да, наш Роналду сегодня в ударе.
– Красавчик, Оль, – отбиваем с мальчишками друг другу пять.
– Через три минуты звонок. Дуйте переодеваться, – громко объявляет физрук.
– О, ребят, Соколов вернулся, – Ритка показывает пальцем в сторону двери.
– Димон, ну чё там?
– Где Авдей?
– В медпункте зализывает раны.
– Почему вас так долго не было?
– А с Сенькой что?
– Директриса сильно вас песочила? – одноклассники тут же налетают на него с вопросами.
– Хреново всё, – выдаёт он «ёмко».
– Ну говори уже, давай! – психуя, торопит его Цыплакова.
– Одиннадцатый класс, вы чего там столпились? Я же сказал, чтобы шли переодеваться! – недовольно гаркает Евгений Александрович.
– Пошли, – девчонки тащат Соколова в раздевалку и уже там повторно припирают его к стенке.
– Колись, чё там было!
– Харэ душить меня, Семакина! – сбрасывает с себя её руки. – Короче, предков Бриж вызвали. Пришла матушка. С бодуна конкретного.
– Соколов, – выразительно на него смотрю.
– Ну… Мне так показалось, – исправляется он, встретившись со мной взглядом.
– И?
– Я подслушал маленько…
– Да рассказывай уже! – галдят ребята.
– Тшшш!
– Плохи дела, – продолжает говорить загадками.
– Выражайся конкретнее, Соколов, иначе я тебе наваляю! – Семакина угрожающе сдвигает брови к переносице.
– Давай-давай. И вышвырнут тебя, как Сеньку.
– Чего?
– Того. Выгоняют её. Теперь уже точно.
У меня от этой новости сердце замирает, переставая стучать.
– Экзамены через четыре месяца, зачем исключать? – расстроенно бормочет Боря.
– Пугают может? – предполагает Семакина.
– Ни фига. – Дима отрицательно качает головой. – Личное дело, вроде как, готовят к выдаче. Классухе нашей поручили.
Нет-нет-нет!
– Оль, ты куда? – кричит мне кто-то в спину.
– Миронова!
Не отзываясь, поднимаюсь по ступенькам. Пересекаю спортзал и выхожу в коридор как есть, одетая в мальчишескую футбольную форму.
Не должны Сеньку выгонять из школы! Не имеют права! Как же так?
Звонок звенит как раз тогда, когда я добираюсь до административного крыла. Делаю вдох-выдох и стучу кулаком по двери.
– Войдите, – командует директриса.
– Здравствуйте, Елена Моисеевна, – смело вхожу к ней в кабинет.
– Что за вид? – поджимает она губы и, вздёрнув бровь, смотрит на меня из-под очков с толстой оправой.
– У нас была физкультура.
– Ты по какому поводу пришла, Ольга? – осведомляется строго. – У меня экстренное совещание вот-вот начнётся, – убирает пудренницу в сумку и складывает ладони в замок.
– Ясно по какому, – закатывает глаза Степанцова, сидящая напротив Дубовской.
– Я по поводу Есении Бриж. Не выгоняйте её из школы. Пожалуйста.
– Так…
– Очень вас прошу. Мы подтянем её по учёбе, и вести она себя будет хорошо, – обещаю я, ощущая тугой ком, вставший в горле.
– Этот вопрос уже решён, – категорично объявляет директриса.
– Нельзя выгонять её из школы. Вы же знаете, какая там ситуация в семье. Её родители…
– Миронова! – рявкает Степанцова.
– Пожалуйста. Не надо. Ей итак очень тяжело.
– Прекрати эти свои манипуляции, Миронова!
– Вы не должны с ней так поступать.
– Будешь рассказывать, что и кому мы должны? А о своих обязательствах вы помните? Сколько предупреждений было? Совет по профилактике! И не один!
– Она исправится. Слово даю, ручаюсь. Елена Моисеевна…
– На выход, Миронова, – директриса поднимается из-за стола и поправляет пиджак.
– Сеня из-за меня на Авдеева набросилась! Она просто не сдержалась, извините.
– Просто не сдержалась? Ты так это называешь?! – возмущённо восклицает завуч.
– Вы ей жизнь ломаете! Куда она пойдёт? – вытираю щёки тыльной стороной ладони.
– Об этом Есении нужно было думать раньше. Мы неоднократно давали ей шанс.
– Верно, – поддакивает коллега.
– Но…
– Всё, иди, разговор окончен, – Дубовская подходит к зеркалу, отмахнувшись от меня словно от назойливой мухи.
– Елена Моисеевна…
– Марш на урок, Миронова! – выразительно стреляет глазами Степанцова.
– Ну чего же вы такие бессердечные?!
– Я не пойму, мне деда твоего пригласить в школу? – цедит сквозь зубы.
Постояв в кабинете ещё несколько секунд в ожидании снисхождения, ухожу ни с чем. Вернувшись в раздевалку, переодеваюсь, не реагируя на вопросы одноклассников. Благо, они быстро считывают моё настроение и отстают, позволив остаться наедине с собой.
– Миронова…
Поправляю свитер и зажмуриваюсь, чтобы посчитать про себя до пяти.
Один. Два. Три. Четыре. Пять.
– Оль…
Вот даже голос Его мне сейчас глубоко противен.
– Я задел тебя?
