Горечь и мед - Вера Рэйдж
— Тоня решила нас всех усыпить уже на первом уроке, — я постаралась пошутить, чтобы немного поднять ему настроение.
— У меня через один биология, стоит остерегаться?
— Если ты не выспался сегодня ночью, то точно стоит. — лицо Филиппа снова погрустнело. Черт. Невольно я напомнила ему о поездке с мамой.
— Слушай, а хочешь прогулять этот урок? — спросил он. — У нас физ-ра же сдвоенная.
Прогуливать уроки — не в моем стиле. За все свои одиннадцать лет обучения я не прогуляла ни одного урока. Я прищурилась и с вопросом посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, шутит он или нет.
— Легально, конечно же. — он заулыбался, словно придумал какой-то супер-план, который убережет нас от бега по спортивному залу.
— И как же мы это сделаем?
— Скажи Тоне, что ты хочешь порепетировать. Уверен, она тебя с физ-ры отпросит. — Филипп наклонился и перешел на шепот, — А я скажу нашей Софье, что мне нужно срочно сбегать домой. Я так уже делал. И потом прошмыгну к тебе в актовый зал. Ну, что думаешь?
Я заволновалась. Почувствовала, как от нервов зардела шея. Глаза бегали, словно я первоклашка и собиралась сделать что-то противозаконное. Первый раз в своей жизни я готовилась обмануть учителя! Еще и не одна. Фил ожидал ответа, хитро улыбаясь. Кажется, его этот план тоже приводил в детское волнение.
— А когда еще я так смогу сделать? — согласилась я и широко улыбнулась. Меня всю потряхивало от адреналина.
— Тогда жди меня в актовом зале. Если Тоня не согласится — напиши и встретимся на физ-ре.
Я кивнула и зашла обратно в кабинет биологии. Антонина Павловна сидела за столом, склонившись над грудой тетрадей.
— Антонина Павловна, — начала я. Руки предательски тряслись и я спрятала их за спину. Тоня подняла на меня голову, взглянув из-под прямоугольных очков, — знаете, у нас же сейчас физкультура. — начала я как бы издалека, — Я бы хотела порепетировать в актовом зале. Мой синтезатор дома сломался, на починку требуется какое-то время. А вы сами знаете, как много там композиций нужно разучивать, столько времени на этой уйдет…
— Так и скажи, что просто не хочешь идти на физ-ру, Ева, — Тоня понимающе улыбнулась. — Но плюс балл, что прикрываешься репетицией. Ладно, — она махнула рукой, — я сейчас позвоню в тренерскую, а ты пообещай, что все это время правда будешь репетировать. — она ткнула в мою сторону красной ручкой, зажатой между пальцев.
— Конечно, — воодушевившись, сказала я чуть громче, чем требовалось. От волнение совсем не могла себя полностью контролировать.
Один из самых очевидных плюсов быть одиннадцатиклассником — учителя начинают относиться к тебе, как к взрослому. Начинают позволять чуть больше. Закрывать глаза на то, что другим не позволено. Тоня даже отпускала Вадима на перекуры.
Прозвенел звонок. Класс наполнился учениками седьмого класса. Я просочилась к выходу и побежала на пост охраны к дяде Коле. Сердце быстро билось от осознания, что я действительно сейчас прогуляю урок. Дыхание сбилось.
— Антонина Павловна сказала, что я могу порепетировать в актовом зале. Можно ключ, пожалуйста. — протороторила я, чуть ли не запрыгнув на стойку охраны.
— Да, сейчас, — дядя Коля открыл шкафчик, в котором висели ключи от всех кабинетов, и протянул его мне. — Только верни сразу после урока, пианистка. — с улыбкой он подмигнул.
— Спасибо, — я просияла и помчалась к актовому залу.
Дверь в спортзал, который находился прямо напротив актового, закрыта. За ней учитель уже вел пересчет. По плану у нас должна была быть пробежка по залу и потом волейбол. Отлично, ни один человек не увидит, что я захожу туда. Не хочу, чтобы задавали вопросы.
Быстрым движением руки я открыла дверь. Вытащила ключ и вставила его в замочную скважину с другой стороны. Закрою, когда придет Фил. От волнения я ходила по залу, нервно покусывая ногти. Что, если кто-то увидит, как он заходит в зал вслед за мной? С другой стороны, никто ведь не застал мое появление. А значит, может подумать, что он идет туда один.
Дверь медленно отворилась, и Фил просочился в проем.
— Тебя никто не видел? — я подлетела, чуть ли не врезавшись в его грудь.
— Нет, — он рассмеялся и аккуратно остановил меня, спасая от падения. Филипп захлопнул за собой дверь. — Пойдем на сцену. Ты сядешь за инструмент, — он повел меня за собой, держа за руку. По пути взял стул из первого ряда. — Я присяду рядом, если позволишь наблюдать за твоей игрой. — Он поцеловал мою руку и направил к сцене.
— Всенепременно, — я шутливо сделала реверанс, кротко присев, и забежала по маленькой лестнице на сцену.
Я села за пианино и открыла крышку. Провела пальцами по холодным клавишам. Фил уже расположился на стуле рядом.
— Прошу, — жестом он указал на инструмент, — очень хочется послушать, что ты будешь исполнять на нашем празднике прощания с детством.
Улыбнувшись, я выпрямилась и приподняла голову. Заиграла уж заученную “Чему учат в школе” в быстром ритме. Фил облокотился на спинку стула и сложил руки на груди, довольно улыбаясь. В конце композиции он звонко хлопал в ладоши.
— Потрясающе! — сказал он, — еще никогда не слышал такую детскую песню в таком замечательном исполнении.
— Каков льстец! — я легонько толкнула его в плечо. Мои щеки порозовели, хоть я и понимала, что он сильно преувеличивает.
— Полегче! Убьешь ведь меня, — он слегка рассмеялся, хотя в глазах все равно стояла печаль.
— Хочешь поговорим? — я развернулась на стуле, сев к нему лицом. — Ты можешь поделиться со мной. Я хороший слушатель.
— Все сложно, Ев. — начал он. — Становиться взрослым и все понимать очень сложно.
Я согласно закивала, сложив губы в тонкую линию. Взяла его за руку.
— Мама в очень плохом состоянии. Рано утром в субботу она разбудила меня и сказала, что мы срочно уезжаем на дачу. Прямо так подняла меня и сразу в машину. Я даже не успел умыться. — он гладил мою руку, опустив глаза вниз. — А потом два дня слез. Она жутко напилась в субботу ночью. Плакала, проклинала отца, а я ее успокаивал. Представляешь, каково ей узнать, что у мужа уже как три года другая семья? Другой ребенок. Когда она наконец заснула, я все лежал и смотрел в потолок. Думал, как так получилось и почему мы не заметили перемену в нем. От этих мыслей я сам немного выпил. Чтобы уснуть. Кто ее поддержит сейчас, если не я? — его голос в какой-то момент немного прохрипел. Он не поднимал голову и мне показалось, что он вот-вот заплачет.
— Ты молодец, что находишься рядом с ней. — я
