Верность не гарантирую - Ольга Рузанова
Боже!.. Очень-очень нравится!..
- Пока я вообще никого, кроме тебя не хочу...
Сильная ладонь давит на мою поясницу, вынуждая прижаться еще крепче. Наши губы все ближе, и я чувствую и слышу его дыхание.
Легкое касание, второе, третье. Я вскидываю руки и обнимаю Артура за шею. Мы целуемся, потеряв счет времени.
Целуемся по-разному: то не спеша и томно, то вгрызаясь друг в друга до болезненных ощущений и стука зубов.
Я поверить не могу, что это он, Рокотов. Никогда бы не подумала, что он может так целоваться.
Мы оба возбуждены, и оба не собираемся останавливаться. Артур, варварски смяв мою юбку, забирается руками под подол и, подцепив пальцами резинку капроновых колгот, тянет их вниз, оголяя ягодицы и бедра. Я, не в силах оторваться от его губ, торопливо расстегиваю пуговицы черной рубашки.
Меня трясет от желания и жажды его тела, и это похоже на сумасшествие, потому что мы раздеваемся прямо на кухне у обеденного стола.
Прервав поцелуй, Рокотов резко меняет нас местами и, присев на корточки, снимает с меня колготки вместе с бельем.
На ластовице большое влажное пятно, и между ног у меня очень мокро. Это физиология, я знаю, но от стыда заливаюсь краской с головы до пят.
- Давай сюда... - бормочет Артур, подсаживая меня прямо на стол.
Я слова вымолвить не могу. Воздух застревает в горле, выходя из него судорожными всхлипами. Он снимает рубашку и нависает сверху, обрушиваясь с поцелуями на мою шею и грудь.
Блузка, лифчик скоро тоже исчезают в неизвестном направлении, и его рот по очереди атакует мои соски. Закрыв глаза, я балансирую на краю бездны и трогаю, трогаю, трогаю...
Крепкий затылок, бугрящиеся мышцами плечи. Прочесываю ногтями короткие волоски, покрывшие прокачанную грудь.
Впитываю ощущения, собираю их все до капельки, чтобы потом бережно лелеять в памяти каждое из них.
- Расстегни мой ремень... - шепчет хрипло, подаваясь ко мне бедрами.
Новый взрыв желания едва не прорывается стоном. Наши языки лижут друг друга, а мои руки дергают пряжку его ремня и с третьей попытки справляются с молнией.
- Дальше, Тась...
Дальше?.. Что дальше?.. Он хочет, чтобы я потрогала его?
Накрываю ладонью член через ткань боксеров и неуверенно сжимаю его пальцами. Он... он большой, очень твердый, и он пульсирует в моей руке! Ой, мамочки!..
- Тася!
Я поняла, да! Оттягиваю широкую резинку трусов и просовываю в них ладонь.
Глава 27
Артур
Твою мать!.. Осознание, что это делает Миронова, та самая, которую я не замечал никогда, срывает крышак к чертовой матери. Неумело, мелко дрожа и глядя на меня во все глаза, елозит ладошкой по стояку.
Еще больший шок вызывают собственные ощущения при этом, потому что мне нравится, как она это делает. Трепетно и с восторгом, транслируя каждую эмоцию на своем лице.
- Смелей, Тась... - прошу, удерживая ее под подбородком, - подрочи мне.
Бормочет что-то невнятное, засасывая в рот мою нижнюю губу, и задает подобие ритма движениям своей руки.
У меня плывет все перед глазами, в ушах гул и штормит, потому что вся кровь там, внизу, в моих трусах и ее ладошке.
Четкий контакт, миллиметр в миллиметр. Она будто заточена под меня на подсознательном уровне.
Кайф. Чистый секс...
- Хватит. - торможу, чувствуя, что начинаю терять контроль. - Хорош, Тась...
Сгребаю ее в охапку и несу в гостиную, но по дороге вспоминаю, что резинки в комоде в прихожей. Приходится сделать крюк и потратить еще минут пять на поцелуи и объятия в прихожей. Только потом мы оказываемся в гостиной на диване, при этом Тася - сидящей верхом на мне.
Давлю на бедра, требуя максимальной близости с ее телом. Она, горячая и мокрая, сама льнет ко мне. Поднимается на коленях и прижимается ртом к моей щеке, пока я надеваю презерватив, а затем, подчиняясь моим рукам, опускается на меня до упора.
Я застываю камнем. Беру паузу, чтобы справится с эмоциями и адаптироваться к тугой тесноте ее влагалища. А затем машинально, уже по привычке, ловлю ее губы, сминаю, переходя грань между нетерпеливой нежностью и грубой жадностью.
Мну руками теплую податливую плоть, соски выкручиваю.
- Давай сама, Тась...
- Я?.. Я не знаю, как.
- Как тебе удобно, как хочешь...
Предлагаю это, надеясь, что неумелыми действиями она на время снизит градус нашего общего возбуждения и тем самым продлит кайф.
- Ладно. Только я не умею...
Кладет руки на мои плечи, коротко целует в губы и начинает двигаться. Первые несколько раз, сосредоточенно морща лоб, поднимается строго вверх и садится обратно. Я только грудь ее тискаю, в остальном бездействую.
Однако уже через несколько секунд Тася вникает в процесс и меняет угол и амплитуду своих движений. Прогнувшись в крестце, медленно раскачивается на мне взад и вперед.
Я херею. Дурею от наслаждения и шока.
Миронова, вот как ты это делаешь?! Сколько в тебе еще скрытых талантов?
- Нормально? - шепчет на выдохе. - Правильно делаю?
- Да. Блядь, да...
Не выдержав, включаюсь в процесс. Обхватив лапами ягодицы, толкаюсь ей навстречу. Трахаемся, целуясь до боли в челюстях и губах.
- Язык... высуни язык... - прошу я, чувствуя, как на полной скорости несусь по финишной прямой.
Высовывает. Я облизываю его своим, одновременно проводя пальцем по расщелине между ягодиц. Этого оказывается достаточно. Тасе хватает сполна, чтобы сорваться в оргазм, обнимая мой член судорожными спазмами влагалища.
Я вместе с ней. Догоняюсь всего одним толчком и наполняю резину громадной порцией спермы.
Последняя мысль перед провалом в сознании - хотелось бы без латекса. Наживую.
Полулежим - полусидим в объятиях друг друга, пока на кухне не начинает звонить мой телефон.
Доставка, наверное. Не знаю.
Вызов прекращается, но повторяется уже через минуту.
- Звонят. - лепечет, обволакивая кожу шеи влажным дыханием.
- Курьер, наверное...
Я не чувствую голода и не имею внутренних резервов, чтобы пошевелить хотя бы рукой. Однако, Тася может быть голодна.
Снимаю ее с себя и, на ходу стягивая презерватив, иду на кухню. Так и есть - привезли еду.
Встречаю курьера в полотенце на бедрах, но рожа у него невозмутимая. Наверное, и не к такому привык. Несу заказ на кухню, периферийным зрением замечая, как Миронова юркнула в ванную.
Улыбаюсь невольно. Скромница, мать вашу.
Но природному стеснению решаю не потакать. Сейчас у меня есть все основания хотеть
