Хозяйка города Роз - Юлия Гойгель
Она подчиняется, но тут же поворачивается ко мне лицом. Чёрт! Я бы предпочёл видеть её спину.
— Артур, я хочу на тебя смотреть.
— Конечно, хорошая моя, — улыбаюсь я, а про себя думаю: «Зря, Милана. Если бы я представил на твоём месте другую, ласкал бы тебя гораздо лучше».
Растираю пальцами напряжённые соски. Вспоминаю о полученном удовольствии, и заменяю пальцы губами. Всё же грудь у женщины очень красивая, пусть и не своя. Просовываю руку между её бёдер и касаюсь заждавшегося клитора. Играюсь с ним, ласкаю и, уловив её напряжение, добавляю вторую руку, входя в неё двумя пальцами. Когда пальчики на её ногах начинают поджиматься от удовольствия, добавляю третий. Она бурно кончает буквально через пять минут траханья пальцами, насаживаясь на мою ладонь. Я терпеливо дожидаюсь, пока стихнут последние спазмы испытанного удовольствия. Некоторое время поддерживаю обмякшее тело женщины, не давая ей опуститься голой попой на душевую плитку.
— Мы же с тобой ещё встретимся? — спрашивает меня Милана, пытаясь заглянуть в глаза.
— Конечно, встретимся. Но у меня очень много работы. Я же не фруктовым ларьком на рынке руковожу.
— Да, конечно, я всё понимаю. Только ты звони иногда.
— Позвоню, — обещаю я.
Выхожу в коридор, но Добровольского ещё нет. Вскоре дверь открывается, но это не Марек, а Карина. Теперь понятно, почему друг задерживается. Тот появляется ещё через пару минут.
— В сумке, что ли, презервативы носишь? — хмыкаю я.
— Везде, куда можно положить, — отвечает он. И кивает головой в сторону скрывшейся за углом Миланы. — В следующий раз обращайся.
Глава 15. Ещё один друг
Из дворца не выходим, поднимаясь в ресторан. Там к нам присоединяется Молчанов Стас, заместитель начальника полиции. Марек успевает меня просветить, что официально Стас не женат, но уже лет пять сожительствует с женщиной. Дочерью начальника полиции. Я не удивлён. Стас всегда был очень амбициозным, ничего не делал без собственной выгоды. Даже дружба с нами, наверное, была им заранее просчитана и взвешена на наличие плюсов и минусов. Просчитана верно, потому что в Комарове и то не ошибся.
Я всегда настороженно к нему относился, даже в самые юные футбольные времена. Это удивляло меня самого, ведь лишь мы с ним были из простых семей. Отец Стаса семью не бросил, но пил ежедневно, хотя сын пытался это всё время скрывать. Родителями Марека были врачи, которые перебрались в Минск, едва сыну исполнилось восемнадцать и стали известными медицинскими светилами. А мать, и отец Комарова плотно зависали в политике, попеременно избираясь в депутаты, возглавляя собрания и советы и, прикладывая все имеющиеся силы, туда же толкали единственного сына. Впрочем, родители Марека делали тоже самое. Но между ними была одна большая разница. Марек, едва поступив в медицинский, уже был врачом от Бога. Постоянно подталкивать сына его родителям не приходилось. Лишь иногда поддерживать на очередной пройденной им ступеньке. Ему даже двух лет не хватило до тридцати, а он стал заведующим не просто больницы, а целого комплекса. Свою роль сыграли не только его личные заслуги, но и громкое имя родителей. Впрочем, Комаров стал мэром в двадцать девять. Но его поддержали не только родители, но и значимые люди города: тот же Марек, Захар Дюжев, начальник полиции и, по цепочке, все те, на кого имели влияние уже эти люди. Цепочка получилась очень длинной. И, как руководил Комаров, я успел увидеть собственными глазами.
Молчанов уже ждал нас за столиком. Как Мареку и Захару, ему в этом году исполнилось тридцать четыре. Но, занимая одну из самых физически движимых и активных должностей, где, на мой взгляд, постоянно нужно сдавать какие-то нормативы, выглядел он откровенно плохо. Если сильные залысины ещё можно было списать на генетику, то лишний вес и выпирающий из форменных брюк живот говорили сами за себя. Большие, чуть на выкате глаза Стаса, перебегали с меня на Марека, затем обратно и так ещё не менее десяти раз. Мне и раньше не нравился его вечно бегающий взгляд, но теперь реально действовал на нервы, хотя в компании друга юности мы ещё не провели и пяти минут. Я стал жалеть, что согласился на эту встречу. Молчанов мне и раньше не был симпатичен, но тогда мы были связаны одной футбольной командой. Теперь ничто не заставляло меня общаться с ним. Кажется, по дороге в ресторан Марек упоминал, что у него со Стасом какие-то дела. Встать и уйти я всё же позволить себе не мог. Оставалось надеяться, что больше наши с Молчановым дороги не пересекутся. Проблем с законом у меня давно не было и наживать их я не планировал.
Между тем, Молчанов продолжал бегать по мне своими жабьими глазами. Словно уличная шлюха перед новым клиентом, прежде, чем озвучить окончательную цену. Нужно постараться не продешевить, но и не отпугнуть слишком высокой ценой.
Мы обменялись соответствующими случаю любезностями, после чего Марек прямо спросил:
— Что там с Виторским? На уголовную статью тянет? Или опять пальчиком погрозите и выпустите?
— Если тебе нужно, значит потянет, — промычал Стас.
— Мне не нужно. Запрещёнку ему подбрасывать я не собираюсь. Вы же проводили проверку. Нашли или нет? — нахмурился Марек.
— Нашли. Крупная сумма денег и на счетах, и дома. Особо и не шифровался. Пойдёт на зону с конфискацией. В особо крупном, — вздохнул Молчанов. — Марк, такими темпами, у тебя скоро врачей не останется.
— Виторский зашёл за самый край, — процедил Добровольский и пояснил для меня — Да, взятки берут все. Называют, конечно, благодарностью. Но Виторский брал даже с тех, кому уже помочь просто нечем. Последний случай возмутил даже его коллег. «Скорая» привезла умирающего от онкологии мужчину. Ему оставались сутки, максимум, двое. Привезли потому, что человек испытывал очень сильные боли. Дома обезболить не представлялось возможным, поэтому положили в стационар, чтобы человеку можно было облегчить последние страдания. Так Виторский запросил за лекарства, которые государство даёт бесплатно, деньги. Стоит отметить, что умирающий был достаточно молодым мужчиной. Болел долго. Семья сражалась за него до последнего. Продали всё, буквально до последнего стула. Набрали кредитов на два поколения вперёд. А наш «доктор» решил хапнуть даже в последние часы. Если потребуется, я сам встану из кресла и пойду работать в отделение, но такой человек врачом больше работать не будет. Если, только, после моей смерти.
Периодически я участвовал в благотворительных проектах. В основном перечислял деньги фондам, которые занимались помощью детям родителей-алкоголиков. Но теперь я мог помочь конкретной семье, которая жила в
