Лишняя в его доме (СИ) - Кристина Майер
Мама удивленно распахивает глаза. Не ожидала, что я приму сторону Дианы?
— Ты забыл, чья она внучка? Мы ежедневно ждем удара в спину от Карима…
— Я не забыл. С Каримом я разберусь, а на Диану мы не будем вешать все наши проблемы, — жестко обрываю разговор. Аппетит пропадает, поднимаюсь из-за стола, покидаю кухню.
Кабинет стал моим убежищем, но даже в нем я не чувствую того умиротворения, которое ощущал в спальне Дианы…
Включаю компьютер, хочу просмотреть записи с камер, что установлены в доме Дианы. Не терпится увидеть, как она поставила Азу на место. Наглую родственницу недолюбливает вся семья, но мама зачем-то приставила ее к Диане. Я не стал возражать, пусть девочка точит о них пока еще «молочные» зубки…
Глава 24
Эльдар
Когда я впервые увидел Диану, даже внимания на нее не обратил. Тогда мне было все равно, как выглядит моя будущая жена. Передо мной стояла цель — вернуть свое, а позже отомстить. Во время свадебной церемонии Диана показалась мне невзрачной серой мышкой. А надо было всего лишь присмотреться…
На мониторе появляется изображение — Диана входит в дом. На ней трикотажное платье, подчеркивающее идеальные пропорции женской фигуры. Залипаю на плавной походке, красивых бедрах, высокой груди. Красивая девочка, которая только начала расцветать. От подростковой припухлости не осталось и следа. Восточные черты тонко переплетены с чертами, которые ей передались от отца. Миндалевидной формы глаза, пухлые губы, тонкий нос.
Гордой поступью царицы входит в кухню. Эта девочка еще не осознает, какую власть может иметь над мужчинами.
«Возможно, уже имеет», — мысль обжигает нутро кислотой. Не имею права на ревность, но порой с чувствами сложно договориться.
Меня тянет к Диане. Тянет сильнее, чем я мог когда-нибудь представить. Эгоист во мне требует ее присвоить. Голос в голове постоянно напоминает, что Диана моя законная жена. Как было бы легко поддаться порыву, прислушаться к своим желаниям, а дальше?..
А дальше девочку придется отпустить. Свою судьбу я связал с Алиной, позволил захлопнуться капкану, из которого хрен теперь выберешься без потерь. На данном этапе я не могу себе позволить эти самые потери…
В тройственном союзе Диане не место. Меня самого ситуация с двоеженством напрягает, хотя понимаю, что вина полностью на мне. Нужно было, как и планировал, развестись с Дианой через три-четыре года, а потом жениться на Алине. Поддался уговорам, потому что хотел насолить Кариму, поставить заносчивого мудака на место. Поставил, но теперь самому приходиться расхлебывать последствия.
Включаю тихо звук. Слушаю разговор Дианы с Азой. Внутри растет гордость за нее. Переключая запись с камер, наблюдаю, как она поднимается наверх, входит в спальню. Дальше идет запись пустого коридора. Я не стал устанавливать камеры в спальнях и ванных комнатах. Был соблазн, но я не позволил себе поддаться слабости. Выдержка и так трещит по швам.
Камеры — вынужденная мера. Я не могу доверять Диане и ее деду, а вместе с ними и всей породе Алибековых.
Перематываю запись на момент, когда она покидает комнату. На ней белая футболка и черные лосины. Как тут остаться спокойным?
Диана спускается вниз, готовит ужин, а потом, устроившись в гостиной с учебниками, начинает заниматься. Я провожу слишком много времени у монитора. Не могу объяснить, почему мне так нравится смотреть на Диану. Простой мужской интерес перетек в зависимость? Нужно это прекращать, пока дело не дошло до одержимости.
Вместо того, чтобы отключиться, я перехожу в онлайн-режим. Диана все еще занимается. На столе дымится чашка чая. Выписывает что-то в тетрадь. Такая серьезная, сосредоточенная.
Открываю окно с документами, вверху экрана в маленьком окошке занимается Диана. Работаю, постоянно бросая взгляд на нее. Мне спокойно и хорошо…
— Ты не идешь спать? — в кабинет без стука врывается Алина. Сворачиваю открытое на рабочем столе окно. — Опять на диване уснешь? — с претензией в голосе. — Я не для того замуж выходила, чтобы спать одной, — ее голос начинает истерично звенеть.
Закрываю глаза, втягиваю глубоко воздух. Напоминаю себе, что Алина носит моего ребенка, врач предупреждал: «Нужно пережить этот период», но я с каждым днем все меньше верю в то, что через семь месяцев наши отношения изменятся в лучшую сторону.
— У меня много работы, — эта фраза словно на репите стоит. Работы действительно много, но все можно бросить или отложить, если тебя тянет к женщине. — Тебе нужно высыпаться, Алина, а я поздно заканчиваю работать. Не хочу тебя будить, поэтому остаюсь в кабинете, — приходится заставлять себя говорить спокойно. Терпеть не могу, когда Алина начинает выкатывать претензии, а это в последнее время происходит постоянно.
— Если бы ты принял предложение моего отца, не работал бы с утра до ночи! — повышает голос.
— Мне не нужна помощь твоего отца, — вмиг разлетается наигранное спокойствие. Он без своих вливаний в мой бизнес пытается давить на меня через отца. — Я не буду вашим должником, — жестко произношу. — Предупреждаю, Алина, не лезь в мои дела.
Стоит, дуется. Напряжение между нами растет, начинает болеть голова. Вот и поработал!
— Иди, ложись спать, — откидываясь на спинку кресла, растираю лицо. Алина подходит ко мне. Не открывая глаз, могу точно сказать, что ее настроение изменилось. Не устаю поражаться такой быстрой переключаемости настроения. Вот и не верь, что женские гормоны — страшная вещь. Как с ней говорить о дне рождения Дианы?
— Я не хочу спать без тебя, — Алина забирается ко мне на колени, целует в край губ. Задевает рукой клавиатуру, открывает трансляцию с камер. Диана сидит на диване в позе лотоса, двумя руками держит чашку, отпивая из нее чай.
Тянусь к ноутбуку, захлопываю крышку.
— Ты что-то от меня скрываешь? — оборачивается на звук.
— Да, скрываю. Мои дела не касаются ни тебя, ни твоего отца, — встречаемся взглядами. На ее лице быстро сменяются эмоции.
— Я хочу тебя, — еще одно неожиданное переключение настроения.
Если бы кто-то раньше сказал, что у меня не будет секса несколько недель, не поверил бы. Тело откликается, но разум противится предложению. Алина хорошая любовница, и раньше меня все устраивало, но тут словно барьер какой-то.
— Тебе нельзя, Алина. Сейчас нужно думать о ребенке, — кладу руку на еще плоский живот.
— Почему я не могу думать о себе? — капризно. В глазах блестят слезы. — Ребенок… ребенок… ребенок! — отбрасывает мою
