Измена. Яд твоей "любви" (СИ) - Шабанн Дора
Тот, кто казался стеной, защитой, опорой, в реальности получился просто кучей вонючего мусора. Выгрести метлой и забыть.
Но он же лезет…
- Чего ты выделываешься, Кирилл? Бери машину, и мозги мне не колупай! – заявил мне отец буквально в первый день учебы.
Еще бы, все же видели, что меня в Универ мать привезла на своем старом Кеше. Нет, он у нас огонь еще, бегает, хотя я иногда за мамину безопасность начинаю переживать. Сменить бы ей авто, но пока не на что.
А тут ой-ой, ущерб отцову престижу. Да и хрен с ним.
Жили мы, получается, почти без него, так и сейчас проживем.
Не хуже. Нет.
Лучше, определенно.
Так что я глазом в доки зыркнул и, увидев свое имя, кивнул:
- Пригони машину в гараж у дома. Что, отец-благодетель, ущерб имиджу, да?
- Много ты, сопляк, в бизнесе понимаешь, – рыкнул Олег Михайлович.
- Так, я ж и не претендую. Ты знаешь, за меня есть кому подумать. Я – так, кулаками помахать, разве что, – и улыбнулся так, как его всегда бесило.
А маме, кстати, нравится.
На том и распрощались.
Вот чего он аж на тренировку-то приперся? Сидел тачке у спорткомплекса, ждал, чтобы претензии предъявить да машину вручить. Видать, совсем припекло.
Я-то, как и обещал, подкатил после трени к Михаилу Борисовичу и попросил: во-первых, порекомендовать для мамы личного тренера, чтобы она пришла в себя и обрела уверенность, а во-вторых – телохранителя. Не круглосуточно, а на время выходов в свет, встреч с отцом и посещения его холдинга по моим акционным делам.
- Да, Кирилл, как-то у вас всегда все весьма замысловато. Нет, конечно, я для Нонны Аркадьевны найду специалиста, но ты мне скажи честно – что случилось? – тренер смотрел очень внимательно.
- Мать с отцом разошлись. Он виноват. Она сильно пострадала, в том числе и физически, – как меня до сих пор внутри корежит от этого – не пересказать.
Вот чего ему не хватало? Она же им одним жила, дышать на него боялась, все, что бы ни попросил – делала. Скотина он.
- Я его урою, если он ее тронул… – давно не видел всегда спокойного и даже равнодушного Михаила Борисовича в ярости.
А, вот она.
- Ну, может, нам и понадобится позже такая помощь, но сейчас важно то, что я просил. Мать после операции, ей восстановиться и в себя прийти сейчас важно. А с отцом ей все равно по моим делам контачить придется, и вот тут очень нужна защита. Адекватная.
Тренер мой медленно и вдумчиво дышал. А потом выдал:
- Ни хрена не понял, но спеца ей найду, только нужны будут рекомендации врача. И «тельника» тоже поищу.
Вот за что люблю Михаила Борисовича, так это за конкретику: мужик сказал – мужик сделал.
Поэтому сейчас чувствую себя Алешей Поповичем, самым мелким и бессмысленным из богатырей, натурально.
Тренер, как серьезный и адекватный взрослый, слово сдержал, и перед поездкой на еженедельное совещание в «семейный» холдинг утром нас у машины ждал, ну, танк такой.
Впечатляющий.
Хмурый и не сказать, чтобы парень. Нет, меня постарше, матери помоложе, но с такой мордой, что я бы не сунулся выяснять у него чего-то.
Можно, наверное, сказать мужик. Такой железобетонный. Здоровенный, мрачный. Весь вроде и в цивильном, но видно, что ему больше в спортивном удобнее и привычнее.
А как двигается! Точно, тренер его учил.
Шаг мягкий, взгляд пространство режет, разворот всем корпусом быстрый. Все сечет вокруг. Тяжелый, но легкий. Парадокс.
- Андрей, – пожал мне руку, матери кивнул.
Вот это подогнал нам подарочек дорогой Михаил Борисович. Да.
Но мало того.
Мать-то моя тоже полна сюрпризов, однако.
- Кир, это Дмитрий Михайлович, мой коллега с кафедры. Он поможет с юридической и экономической составляющей всех вопросов, по которым будут требоваться твои решения, – улыбнулась моя самая важная в мире женщина, представляя через пять минут мне крепкого, рослого мужика с лицом неандертальца, наряженного в брендовый костюм и с часами за полтора ляма, выбравшегося из скромного серого «мерина».
Вот это педагог.
Я конкретно так охренел.
Но то, что батиным планам профессионально отвалят пи*ды, очень согрело сердце.
Перезнакомились и поехали в офис.
А вот теперь мы идем. Свиньей.
Мама впереди, а мы как бы оттеняем.
Хотя я сразу сказал, что рядом пойду. Но эта невозможная упрямица заявила:
- Вот еще! С чего мне прятаться? Документы в полном порядке, я адекватна, даже справка есть, а на всяких козлов еще я внимания не обращала…
И пошла.
Мы еле догнали, чтобы прибыть прилично. И впечатление произвести правильное.
Охрана улыбается:
- Ох, Нонна Аркадьевна. Наконец-то. Заждались. Вот теперь и порядок будет, и спокойствие. А то, что за жизнь, когда верхушку трясет? Шеф, вон, секретарей меняет чуть ли не каждый день, и все со слезами разбегаются. Рады. Очень вас ждали.
Охренеть, сюрпризы, а?
Входим в зал совещаний под одобрительными взглядами бабушки Адель и Семеныча. Вот кто правда рад.
За большим овальным столом еще один мужик сидит. Раньше не видел его. Значит, тот самый кризисный управляющий, Сергей Сергеевич.
- Кирилл Олегович, Нонна Аркадьевна, доброе утро. Рад приветствовать. Присаживайтесь. Раз все в сборе, то можем начинать, – улыбнулся этот хмырь.
Не, я не понял, а где батя?
- Так как Олег Михайлович отбыл по делам на неопределенное время и оставил мне управление холдингом, то хотелось бы обсудить основные направления деятельности на год. Перспективы, так сказать, развития. Ну, и с документами разобраться тоже, – вот, теперь я знаю, как крокодилы улыбаются.
Ох*еть сюрприз.
Глава 28: Что НЕ делается
«Всюду жизнь и вольно и широко,
Точно Волга полная, течет.
Молодым — везде у нас дорога,
Старикам — везде у нас почет…»
В. Лебедев-Кумач «Песня о Родине»
Жизнь – разнообразна.
А когда мы начинаем об этом забывать, она с удовольствием нам напоминает. Ярко, емко, больно. Бывает, что и «лопатой по лицу».
Мне много пришлось обдумать после возвращения с моря и из наркоза, да. И выводы были, прямо скажем, м-м-м удручающие.
Но я начала составлять список дел, планировать ремонт и переезд, затем Кирюшин день рождения в усеченном формате, а дальше, после выписки, пошло обустройство, помощь сыну при подготовке к учебе, поход в Институт…
Чуть-чуть ожила.
Потом порыдала и будто опустошила себя эмоционально, как-то замерзла изнутри и устала.
Но жизнь-то на месте не стоит? Вот-вот, значит, и мне пропадать и тонуть в своем горе никак нельзя. У меня сын.
Готовилась к походу на совещание, как на войну: посоветовалась со Всеволодом Кирилловичем и Михаилом Борисовичем, посетила парикмахерскую и забежала на маникюр, сделала макияж и упаковалась в строгий костюм, но добавила атласную, алую, как кровь, рубашку. Туфли выбрала на устойчивом каблуке, потому как, пока еще голове своей, которая временами кружилась, полностью не доверяла.
А потом начались сюрпризы, которые с самыми добрыми намерениями преподнесли мне два замечательных, достойных доверия и уважаемых человека: мой науч.рук и тренер сына.
Институтский коллега, откомандированный помочь мне – страдалице с экономической и юридической составляющей бизнес-процесса, позвонил вечером перед «днем Х»:
- Нонна Аркадьевна, давайте сверим часы: наша цель – разорить Зарецкого – старшего и при этом обогатить младшего, верно?
Вот это я понимаю: с места в карьер.
- По возможности. Обогатить младшего – приоритетная задача, – пусть Олег живет, как хочет.
Сейчас, на мой взгляд, нет для него достойных кар небесных, потому что и смерть мне видится недостаточной. Я хочу, чтобы он страдал очень сильно и, желательно, вечно. Но это не является для меня главной задачей. Так, если попутно с организацией финансового благополучия для Кира, можно утопить его отца – не откажусь.
Дмитрий Михайлович хмыкнул:
