Эмиль. Забудь меня (СИ) - Голд Лена
Появляется он через минут двадцать. Одетый в спортивные штаны и майку. Волосы влажные и теперь выглядит более менее лучше.
Ставлю чашку с кофе на стол в ожидании, что он сядет и выпьет. Но вместо этого Эмиль подходит ко мне и, обхватив мою голову руками, впивается в губы. Это он специально делает, чтобы я вопросов не задавала? Рот мне таким образом затыкает? Ну уж нееет. Не прокатит.
— Эмиль...
— Ч-ш-ш-ш. Поговорим, — выдает он, будто прочитав мои мысли. — Обещаю, что поговорим. Сейчас я хочу тебя. Как никогда.
Да я тоже, черт возьми, хочу его! Но больше всего хочу, чтобы он отверг слова Салтыкова. Чтобы он заверил меня, что ничего подобного нет! И что никто не умер.
Но я не могу заставить себя отстраниться. Складывается такое ощущение, будто это наша последняя встреча. Будто мы в последний раз так обнимаемся, целуемся. Будто в последний раз касаемся друг друга.
Как же колет сердце, когда я об этом думаю. Но разум твердит, что так и будет.
— Люблю тебя, Арин, — шепчет он мне в губы. — Люблю.
Эмиль отстраняется и, положив чашку в раковину, он усаживает меня на стол. Раздвигает мои ноги, располагается между ними. Всего мгновение и Бестужев снова пожирает меня. Язык проникает глубоко, будто до самой глотки. Задыхаюсь от его напора. От того, с какой страстью он прижимает меня к себе. Стягивает с меня пиджак, блузку...
Ощущение, словно несколько лет не виделись. И вот, наконец нашли друг друга.
— Люблю тебя, — повторяет он раз за разом. Шепчет хриплым голосом, от которого мурашки по коже разбегаются.
Хочу! Очень хочу сказать, что я люблю его гораздо больше. Но боюсь. Сейчас мне очень страшно. Потому что... Да потому что, если человек действительно умер, мне придется отказаться от Эмиля. Чтобы он на свободе был! Чтобы его не закрыли за решеткой!
Наша одежда давно на полу. Бестужев же настолько близко... Исходящий от него аромат кружит голову. Его рука то на спине, то в волосах... Где угодно, Господи... Гладят, ласкают, сжимают кожу.
Он входит в меня одним резким толчком, выбивает весь воздух из лёгких. Вскрикиваю, затем постанываю, когда Эмиль останавливается и медленно выходит и точно так же входит обратно.
Смотрит мне в лицо. В глаза. Пристально так, не моргая. Поджав губы в тонкую линию, Эмиль снова обхватывает мое лицо ладонями. Чтобы я не отворачивалась.
— Люблю тебя, Арина. Всегда любил.
Ощущение, будто он и сам уже знает, что может сесть за решетку. Будто умом понимает, что мы больше не увидимся. Это наша последняя встреча... Он смирился уже — я вижу это по его глазам. Но я не сдамся. Нет.
Наше безумие длится минут пятнадцать. Потом Эмиль берет меня на руки и уносит в ванную. Мы вместе принимаем душ, я наконец могу коснуться его ран. Но Бестужев отчётливо даёт понять, что не любит все это. Что не стоит так реагировать на «пустяки».
Я первой выхожу из душа. Натягиваю на себя домашнее платье и жду своего мужчину. Он не заставляет себя долго ждать появляется через минут десять после меня. Садится на диван.
— Иди ко мне, — говорит он, манит меня к себе пальцем.
— Я хочу знать все, Эмиль. Абсолютно все. Скажи, что случилось с тем человеком? Он умер, да?
Бестужев усаживает меня на свои колени, утыкается носом в мою шею. Дышит... В воздухе повисает невыносимая, напряжённая тишина.
— Умер, Арина. Я целую ночь давал показания. Возможно, тебе тоже придется их дать. Звонить не разрешали. Можно сказать, пытали. За что они расплатятся. На выручку Марк приехал — друг Теомана. Ты их знаешь.
— Я не понимаю... Скажи мне, что все будет хорошо, — всхлипываю. — Эмиль, какой тебе срок грозит? Скажи, пожалуйста, честно. Все настолько серьезно? Я просто не представляю, как без тебя... Господи, дурно от одной мысли.
— Давай не будем загадывать? Все будет замечательно, я в это верю. Да и странно вообще все это. Мне кажется, что это чистой воды подстава. Будем разбираться. Главное ты себя не накручивай и не думай о глупостях. Окей?
— Конечно, — обвиваю мощную шею руками, прижимаюсь лбом к его лбу. — Ты же сегодня никуда не уйдешь?
Эмиль глубоко вздыхает.
— Уйду, Арин. И возможно пару дней меня не будет. Нужно ещё и с Теоманом поговорить, да только момент не самый подходящий. У него свадьба... Черт! — нервно смеётся Бестужев. — Как же все сложно.
— Пообещай мне хотя бы, что позвонишь сразу же... При первой же возможности. Пожалуйста, пообещай...
— Естественно, — и снова улыбается. Но я вижу, что он на иголках. Переживает, волнуется не меньше меня. — Обещаю, что позвоню при первой же возможности. Люблю тебя.
Глава 28
Я не могу взять себя в руки. Время как резина тянется. Мысли об Эмиле не дают покоя. Он не выходит на связь уже целых два дня. Я же жду... Жду...
Как девушка ждёт возвращения своего парня из армии... Ждёт, когда он даст о себе знать.
Ежеминутно тянусь к телефону, проверяю не пришло ли хотя бы сообщение. Но нет. Ничего нет, что могло бы заверить меня, что с ним все хорошо. Он будто сквозь землю провалился. Мобильник вырублен, сам же даже не ищет.
Или просто не может...
Черт его знает.
Я откидываюсь на спинку кресла и устало потираю лоб пальцами. Задолбалась. Честное слово. В свои двадцать четыре я просто чувствую себя выжатой, вымученной.
Ближе к вечеру я хочу встретиться с Байдасаровым, чтобы хоть что-то узнать об Эмиле, однако его секретарша сообщает, что его нет на месте уже несколько часов. Неудивительно. Ведь Бестужев говорил, что у нашего босса свадьба на носу.
Какая-то девушка от счастья летит.
Какая-то умирает от негодования.
Какая же жизнь несправедливая штука.
— Арин, — едва я принимаю звонок подруги, как она начинает повышать голос: — Я почему до тебя дозвониться не могу? Черт тебя дери! Куда ты пропала? Нашла себе крутую работу и все? Теперь я тебе не нужна?
Знаю я, что она от злости так говорит, но все равно меня раздражает ее тон и слова. Сцепляю челюсти, а телефон сжимаю в руке до такой степени, вот-вот и экран просто треснет. Мне не до Дилары сейчас. Столько проблем вокруг... Сердце просто ноет.
— Я еду домой, — сообщаю ей. — Прости, но чувствую себя отвратительно. Позвоню тебе, как только буду в настроении. Извини, мне пора. Такси ждёт.
Подруга что-то бормочет, но я ее не слушаю. Вырубив звонок, прячу его в кармане брюк.
Я еду домой, хоть и совсем нет желания оказаться в квартире. Потому что я там просто задыхаюсь. Стены давят, не могу дышать. Без Эмиля все кажется таким погасшим.
Но опять же машина Салтыкова стоит в метрах пяти от нашего подъезда. Матерюсь раз двадцать, естественно, мысленно. Иначе водитель такси посчитает меня сумасшедшей. Или неадекватной особой.
Исчезнуть хочется, испариться. Лишь бы не видеть самодовольную рожу Глеба. Сукин сын. Будь моя воля, прикончила бы его собственными руками. Потому что я чувствую, что это он во всем виноват. Это он подстроил. Я ни капли не сомневаюсь.
— Чего тебе?
Наверное, мой голос дрожит, хоть и я изо всех сил стараюсь быть сильной и держать эмоции под контролем. Кусаю щеку изнутри, чтобы не разреветься. Чтобы не броситься на него с кулаками, черт бы его побрал!
— Не в настроении? — усмехается, складывая руки на груди. Такой самодовольный, Господи. Как же бесит! — У меня для тебя хорошие новости, милая. Рассказать или уехать обратно? Знаешь, я даже твоего любимого Эмиля тебе показать могу, — ржет как конь, запрокинув голову назад.
Глеб резко замолкает подметив, что я злюсь ещё больше. Достает из кармана телефон, через пару секунд протягивает его мне. Я забираю, до крови кусая нижнюю губу.
Лучше бы я этого не делала...
Эмиль даёт показания. Это явно комната допроса. Он такой усталый, расстрепанный. Явно не в курсе, что в помещении имеются камеры наблюдения. Или же в курсе...
Голоса я не слышу. Лишь то, как он часто потирает лицо. Терпеливо так отвечает.
