Трое шведских горных мужчин - Лили Голд
Она вскрикивает, ее голова запрокидывается, и я чувствую, как она сжимает мой член, когда она снова начинает испытывать оргазм, ее бедра обхватывают меня.
— Хорошенькая, — бормочет Илай, наблюдая голодными глазами, как она откидывает голову назад. — Красивая, красивая, красивая девушка. Titta vad fin hon är[13].
Я киваю в знак согласия. Продолжая кончать, она хватает его за шею и притягивает к себе, чтобы поцеловать. Они оба небрежно целуются, пока я вхожу в нее, трахая ее прямо до оргазма, снова и снова входя в ее плоть.
В конце концов, она отстраняется от Илая. Ее полные сиськи вздрагивают, когда она хватает ртом воздух.
— Ривен… — Она пытается вывернуться от меня. — Я не могу….
— Расслабься, — приказываю я. — Ты можешь.
— Я не могу сделать это снова, я, я… — Я опускаю руку, чтобы поработать с ее клитором, и жар поднимается к ее щекам. — Святое дерьмо. — Ее глаза расширяются. — О, о, Боже мой… п-пожалуйста, не останавливайся, Ривен, пожалуйста, пожалуйста.
Я не останавливаюсь. Я продолжаю двигаться, врываясь в нее, стиснув зубы. Она вскрикивает при каждом толчке, выгибаясь дугой, как будто ее бьет током. Илай встает и снова прижимает головку своего члена к ее губам. Она открывает рот и проглатывает его, неистово посасывая, как будто ей не терпится снова попробовать его на вкус. Я чувствую, как мои яйца сжимаются, и стискиваю челюсть. Я не могу долго продержаться.
По-видимому, и двое других тоже не могут.
— Черт, я собираюсь кончить, — говорит Илай. — Детка, детка. — Он касается ее плеча. — Если ты не хочешь, чтобы я кончил тебе в рот, тебе нужно отпустить меня.
Она не может говорить, но издает неодобрительный звук вокруг его члена. Он тяжело дышит, его бедра покачиваются.
— Ты хочешь взять все, детка?
Она кивает. Он запрокидывает голову и кричит, когда кончает. Его рука сжимает ее волосы в кулак, тянет, и я думаю, Дэйзи это нравиться, потому что медленная волна третьего оргазма, наконец, настигает ее, его сперма все еще наполняет ее рот. Ее киска сжимается вокруг меня, как тиски, сжимая меня, когда ее стенки начинают пульсировать, и внезапно это становится слишком сильно. Я рычу, когда наконец отпускаю свой оргазм, мои глаза закрываются.
После более чем пяти лет того, как я дрочил, как подросток, входить в женщину — особенно в такую невероятно сексуальную женщину — ошеломляюще. Мои бедра врезаются в нее, когда я взрываюсь, теряя всякий контроль. Мой разум становится пустым и, блять, звенит, словно колокол, и я продолжаю кончать в нее, крепко прижимая ее бедра к себе, пока мои яйца не чувствуют себя полностью опустошенными.
Когда я, наконец, падаю, я понимаю, что Дэйзи все еще стонет и задыхается. Я открываю глаза и вижу Илая на коленях, посасывающего один из ее сосков. Он смотрит на меня и ухмыляется.
— Еще один на дорожку.
— Ты никогда не знаешь, когда нужно остановиться, не так ли? — Все еще переводя дыхание, я осторожно выхожу из нее, потирая свой размягчающийся член о ее клитор. Она извивается и задыхается, ее тело дергается, в то время как Илай продолжает грубо играть с ее сосками. Я прижимаюсь к ней, усиливая давление.
— Я не могу, — шепчет она. — Я не могу, я не могу, ох… — Ее рука слабо взмахивает, запутываясь в кудрях Илая. — Пожалуйста. Это кажется таким…
— Шшш. Ты почти кончила, милая. — Я глажу ее бедро, сильнее прижимаясь к ней своим членом. Ее рот открывается, она задыхается и хмурится. Я крепко держу ее за бедра, пока она вздрагивает, всхлипывает, а затем кончает в последний раз. На этот раз и я, и Илай смотрим на ее лицо в то время, как удовольствие сотрясает ее тело, извиваясь и сотрясаясь сквозь нее. Ее ресницы трепещут, а по щеке стекает размазанная тушью дорожка от слез. Илай наклоняется, чтобы слизнуть ее, затем утыкается носом в ее шею.
Как же нам так повезло?
Она все еще тихо постанывает, когда я просовываю свои руки под нее и кладу ее на пол. Илай плюхается рядом с нами. Я избавляюсь от презерватива, а потом мы все оказываемся в клубке на ковре, тяжело дыша. Илай лежит позади Дэйзи, зарывшись лицом в ее волосы. Она прижимается ко мне спереди, ее сиськи прижаты к моей груди. Огонь потрескивает в каменном камине, согревая наши тела. Я закрываю глаза, медленно поглаживая рукой ее бедро, пока она переводит дыхание. Она все еще вздрагивает и дергается от небольших толчков. Ее щеки раскраснелись, а карие глаза остекленели и затуманились. Она выглядит разбитой.
— Наша бедная малышка, — бормочет Илай. — Мы сломали тебя, Динь? — Он убирает прядь волос с ее лица.
— Святое дерьмо, — шепчет она. — Вау. — Она немного переворачивается, дрожа. — Я никогда не кончала так много раз.
Он быстро целует ее в губы.
— Это то, что мы хотели бы услышать.
— С тобой все в порядке? — спрашиваю я ее.
Она смотрит на меня сквозь ресницы.
— Что ты об этом думаешь?
— Мы не ошеломили тебя?
Она пожимает плечами.
— Может быть. Может быть, мне нравится быть ошеломленной. — Она кладет голову мне на плечо. — Как это было для тебя?
Илай усмехается.
— Лучший секс, который у меня был за последние годы. Черт возьми, я думаю, что Рив в какой-то момент увидел Бога. Я думал, он сейчас упадет в обморок.
Дэйзи поворачивается ко мне.
— Ты… думаешь, Коул слышал нас?
— Он может быть в сарае. Но возможно. Тебя это беспокоит?
Она вздрагивает, когда мой большой палец скользит по ее соску.
— Нет, — говорит она, прикусив губу. Она чего-то недоговаривает, но я не думаю, что сейчас время настаивать на этом.
Я встаю.
— Положи ее в мою кровать, — говорю я Илаю, переходя на шведский.
Илай хмурится.
— Почему не в мою?
— Потому что я не доверяю твоим навыкам стирки.
— Пошел ты, я вчера постирал свои простыни!
— Ты хотя бы знаешь, как работает эта машина?
— Да!
Дэйзи слабо шлепает меня по груди.
— Эй, не говорите на иностранном языке, после того, как только что трахнули меня. Это грубо.
— Мы говорим о том, какая ты горячая, — уверяет ее Илай, поднимая на руки. — Я положу ее в твою постель только в том случае, если я тоже смогу пойти, — сообщает он мне.
Я закатываю глаза.
— Прекрасно. — Она достаточно велика для нас троих.
Дэйзи прижимается к его груди, когда он несет ее через коридор в мою спальню. Я включаю свет.
В моей комнате небольшой беспорядок. Все чисто, но
