Играй жестко - Мишель Геркулес
— Где ты? — спрашиваю я.
— Я в кабинке в самом конце. Я машу тебе рукой.
И тут я вижу ее, одетую в привычную для нее одежду пастельных тонов. Я начинаю улыбаться, но вовремя останавливаю себя.
— Нашел тебя.
Когда я подхожу к кабинке, она уже вернулась на свое место. Я сажусь напротив нее и, как бы мне ни хотелось не обращать на нее внимания, не могу не заметить, как учащается мой пульс. Я достаю меню, надеясь отвлечься.
— Ты уже заказала?
— Нет. Я ждала тебя.
Мое сердце подпрыгнуло. Господи, успокойся, предательская мышца.
— Как предусмотрительно.
Она вздыхает.
— Правда? Ты уже начинаешь?
Нахмурив брови, я поднимаю взгляд.
— Извини. Старые привычки.
Официантка прерывает нас, прежде чем Блэр успевает ответить.
— Добро пожаловать в La Taqueria. Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
— Мне только воду, — отвечает Блэр.
— Что? Никакой текилы сегодня? — я вскидываю бровь.
На ее щеках появляется румянец, и она отводит взгляд.
— Нет.
— Я тоже буду воду. Спасибо, — говорю я официантке.
Взгляд Блэр прикован к меню, но я задаюсь вопросом, читает ли она на самом деле предложенные варианты. Она выглядит застывшей. Думает ли она о нашем вечере в Вашингтоне? Теперь и я думаю. Черт побери.
Через несколько минут официантка возвращается с водой. Блэр заказывает фахитас, и я в итоге делаю то же самое.
Я откидываюсь назад, расслабляясь на сиденье.
— Итак, как мы это сделаем?
Она садится на стул ровнее.
— Что сделаем?
— Успокойся. Я имел в виду проект. Как мы разделим задачи?
— О, — её лицо все еще очень красное, и я почти уверен, что она думала о нас. — Нам нужно провести много исследований. Я думаю, мы должны делать это вместе, чтобы не искать одно и то же.
— Мне не противна эта идея. Давай сделаем это.
Ее брови изогнулись дугой.
— Что? Ты собираешься подвергать сомнению все, что я предлагаю?
— Да.
Она поджала губы.
— По крайней мере, ты честен.
— Я всегда честен, Вествуд. Тебе следует брать с меня пример.
— Ты хочешь сказать, что я не честна?
Я пожимаю плечами.
— Присяжные еще не определились.
— Ты — задница.
Широкая улыбка расплывается по моему лицу.
— А вот и Блэр, которую я люблю.
Ее глаза выпучиваются. Блядь. Блядь. Блядь. Я не хотел этого говорить. Я хотел сказать, что вот и ненависть, которую я люблю, а не Блэр. Господи. Я теряю рассудок. Теперь я не могу отступить.
— Хорошо. Мы вместе. Давайте займемся исследованиями, пока ждем еду, — говорю я.
Я достаю из рюкзака ноутбук и ставлю его перед собой. Блэр делает то же самое, и в течение следующих десяти минут мы обсуждаем только работу. Нам приносят еду, и мы едим в тишине, пока ее не нарушает звонок телефона Блэр. Она смотрит на экран, гримасничает, но не отвечает.
Он звонит и звонит, пока наконец не замолкает, но тут же ей приходит несколько текстовых сообщений подряд.
— Кто-то очень хочет до тебя дозвониться.
Она тянется за водой, и ее рука дрожит.
— Так действует моя мать.
— А. Она нашла другого кандидата на твою руку и сердце?
Это должно быть шуткой, чтобы поднять настроение, но меня она не забавляет.
Я сижу неподвижно. Почему меня волнует, выйдет ли Блэр замуж?
Она не отвечает мне, слишком занята чтением сообщений своей матери, и то, что там написано, оказывает на нее влияние. Складка между ее бровями становится все глубже, а напряжение вокруг рта — все более выраженным. Черт. Ненавижу смотреть, что эта женщина делает с Блэр. Эмоциональные издевательства иногда хуже физических ударов.
— Что случилось? — спрашиваю я.
— А кто сказал, что что-то не так? — она старается сохранить нейтральное выражение лица, но я вижу это сквозь маску.
— Твое лицо.
Она хмурится.
— Почему ты обращаешь внимание на мое лицо?
— Ты сидишь напротив меня. Твою кислую мину трудно не заметить.
Ее глаза сужаются, и я жду ответной реплики, но вместо этого из ее уст вырывается самое неожиданное.
— Что ты делаешь в субботу вечером?
— Ну, я не знаю. А что?
— Хочешь позлить самую ужасную в мире женщину?
— Не особо. Мне вполне хватает общения с тобой.
Она ухмыляется, и ее глаза — ее чертовски великолепные глаза — светятся озорством. В этот момент я готов сделать все, что она попросит.
— Я хочу, чтобы ты был моим спутником на праздничной вечеринке моих родителей.
Черт.
— Я не пошел в прошлом году, чтобы не набить морду твоему брату. С чего ты взяла, что я пойду сейчас?
— Во-первых, у тебя будет возможность набить морду Райдеру. А во-вторых, может быть, я позволю тебе трахнуть меня в доме моих родителей.
Господи, мать твою. Никогда в жизни у меня так быстро не появлялся стояк.
— А ты не слишком самонадеянна? Кто сказал, что я хочу тебя трахнуть?
Она наклоняет голову.
— Ты хочешь сказать, что не хочешь?
Блядь. Я никогда не хотел ничего большего.
— Убери "может быть" из своего предложения, и я подумаю над ним.
— Договорились.
ГЛАВА 18
БЛЭР
Два дня я отказываюсь думать о своем импульсивном решении. Но когда я готовлюсь к посещению напыщенной вечеринки моих родителей, в животе запорхали бабочки. Алекс подтвердил, что будет моим спутником всего час назад. Я должна была догадаться, что он будет ждать до последней минуты. Должно быть, он прочитал отчаяние в моих глазах, когда я попросила его об этом.
Я не уверена, из-за чего нервничаю больше. То, что представляю его маме или то, что перестаю выполнять свою часть сделки. Я могла бы сказать ему, что он слишком долго тянул и я нашла замену, но эта ложь навредила бы больше мне, чем ему.
Мама прислала мне несколько вариантов платьев, но она ясно дала понять, что хочет, чтобы я надела белое платье. Очень свадебное. Тяжелая артиллерия. В порыве бунта я игнорирую все платья, которые все еще лежат в пакетах, и надеваю черное кружевное платье в стиле "бэби-долл" с длинными прозрачными рукавами. У него ампирная талия, и оно не обтягивает фигуру, как все остальные платья, присланные моей мамой, но оно по-другому сексуально. По крайней мере, я так думаю. И оно очень короткое. Если я наклонюсь, то будет видно мое нижнее белье и пояс с подвязками. Если я собираюсь потом трахаться с Алексом, я хочу сделать это правильно.
Макияж у меня простой, за исключением жирных красных губ — теперь это мой
