Сломанная кукла (СИ) - Рам Янка Янка-Ra
Попрощавшись со всеми, мы уезжаем вдвоем на снегоходе. В этот раз за рулём Гордей.
Я прижимаюсь щекой к его спине. И пытаюсь запомнить свои чувства, которые как цветы распускаются и тут же сгорают от кислоты в его словах.
Сами слова не ранили меня, нет. Его желание порвать между нами связь - вот что ранило.
Мне ведь ничего и не надо, кроме того, чтобы он был где-то в моей реальности.
Мне хочется прижаться к его груди и рыдать, пока он не оттает. Или к спине. И я беззвучно рыдаю, облизывая слезы с губ.
Мы двигаемся очень долго, в основном, вдоль реки и по льду. Колени и лицо замерзают. И в какой-то момент, впереди появляется асфальтированная дорога. На обочине две черные машины.
Снегоход тормозит у развалин старого дома. Осталось только пару нижних уже давно почерневших бревен. Впереди подъем, который можно преодолеть только пешком.
Мне хочется бежать обратно в тайгу от этих машин.
Но он берет меня за руку и практически тащит туда. Метров за двадцать до них, оборачивается. Замечает, что я заплаканная.
Хмурясь, вздыхает.
Берет мое лицо в ладони, долго смотрит в глаза. Стягивает балаклаву.
- Ты сейчас поедешь с Зольниковыми. Ничего не бойся. Я отвечаю, что они тебя не отдадут Мансурову. Они помогут.
- Там... - показываю на развалины, всхлипывая. - Там будет для Ольги посылка. Через неделю. Если я окажусь дома. Передай ей!
- Хорошо. Божена. Я приеду и навещу тебя дома.
- Ты обещаешь?
- Обещаю.
- Дай слово мне!
- Даю слово.
- Я очень боюсь... - выдыхаю, закрывая глаза.
Чувствую его обветренные теплые губы на своих.
- Я обещаю, что эту историю доведу до финала. Ты веришь мне?
Киваю.
Взяв за руку, ведёт дальше.
К нам навстречу выходит молодой мужчина.
- Псих!
- Ванька!
С размаха шлепаются руками и жмут их друг другу. Меня интуитивно чуть отпускает.
- Во второй тачке братья мои - Сергей и Андрей. Ты едешь с ними сейчас. До той больницы. Расскажешь, покажешь - кто, что. Там на подходе автобус с Собром ждёт.
- Не вопрос. Только я через лес на снегоходе. И встречу их там. Не могу бросить. Чужой.
В машине, из которой Иван вышел открыто окно. Там - женщина... С красивым профилем. Похожая на какую-то знакомую актрису. Говорит по телефону.
Иван переводит взгляд мне на лицо. Его брови дёргаются в удивлении вверх.
- Божена?..
Разворачивается.
- Яра! - кричит девушке в машине. - Иди сюда...
Я растерянно ловлю взгляд Гордея. Я ничего не понимаю!
Она выскакивает из машины.
- Ого... - вглядывается в меня. - Я так и знала, что ты где-то здесь! В этой чертовой клинике! - с азартом. - Как же долго я тебя искала.
- Вы от отца? - шепчу.
Если скажут - да. Это враньё. Отец был бы тут сам! И я тогда не поеду, ни за что не поеду!
- Увы, нет. Он пока не в курсе.
- Вы можете ему позвонить прямо сейчас?
Переглядываются.
- Нет, - синхронно. - Его прослушивают. Мы не доедем спокойно. А путь не близок. Поехали!
Обнимая за плечи, девушка тянет меня к машине. Наши руки с Гордеем натягиваются, и он отпускает меня.
- Гордей... - оборачиваюсь я.
- Я приеду, - двигаются его губы.
Мы садимся на заднее сиденье.
Машина отъезжает, я оборачиваюсь, провожая его взглядом.
Закрываю глаза, чтобы тихо пережить ощущение, как рвутся натянутые от моего сердца к нему невидимые струны.
Вот и всё.
- Все будет хорошо... - сжимает мою руку Яра. - Мы отвезем тебя домой. А Мансурова... мы его поймаем и накажем.
Мне в это не верится...
Глава 36 - Неуместная
Это сложно осознать, но когда моя жизнь остановилась и превратилась в день жестокого сурка... жизнь, у всех кого я знала и любила, шла дальше своим чередом.
Родители переехали в другой дом. Больше и роскошнее. Мальчик, который мне пылко признавался в любви, стал премьером в театре, успел жениться и развестись.
Мой двоюродный брат Филипп, которого я никогда не видела, живёт теперь с моими родителями.
Отец получил повышение в звании, мама сделала пластику.
В общем, никто не умер, пока умирала я... Все жили своей жизнью.
Это эгоистично шокироваться этим? Возможно. Но меня шокирует. Мне с ними тяжело.
Я вернулась в чужое место, чужой дом. Где у меня даже нет личной комнаты. Они ее не сделали...
Сделают, конечно.
Но... Не сделали.
Я тут словно лишний элемент. Я словно “болезнь”.
Сижу сутками в гостевой, пялясь в выключенную плазму. Сама летаю где-то в других местах. Там где я Бедолага, где снег, мальчики, Варг, инструктора, Ольга, Гордей…
А здесь я снова пленница. Никто не должен знать, что я нашлась и нахожусь в доме отца. Ради моей безопасности.
Алишер - ускользнул.
Я в нем не сомневалась.
Гордей - не приехал.
Это очень больно…
Я хочу к Гордею… До ломки, до боли. Пусть рычит, пусть ругает, только пусть будет!Отец запретил телефоны. На территорию дома их не заносят. Я снова в изоляции.
Во флигеле - серьезная охрана. Она не выпустит, если даже попытаться.
Мама порыдала сутки. И теперь пытается вернуть нас в момент до похищения. Очень много говорит, мне кажется - за нас двоих, пытаясь компенсировать мою немоту и молчание. Общается со мной как с пятнадцатилетней девочкой. Жалеет мои связки. Скорбит о остриженных волосах. Обещает, что я буду самая красивая, что все наладится, что я ещё всех поражу.
Серьезно?
Чем?..
А мне кажется, что это она пятнадцатилетняя девочка.
Мама ищет врачей. Служба безопасности отца пока никого не одобрила. Кроме психотерапевта.
Родители часто заходят ко мне, но общения не получается.
И вот заходят опять.
- Гордей не приезжал? - шепчу я.
- Дочка, завтра приедет терапевт.
- Я не хочу психотерапевта, - спокойно шепчу я уже в сотый раз по-моему. - Я не хочу обсуждать ничего и ни с кем.
Все подробные показания я дала Диляре Зольниковой. Она ведёт дело Алишера. Она хорошо знает Алишера. Кто он есть на самом деле. Она ненавидит Алишера. Мы быстро нашли общий язык. Ей смогла рассказать во всех деталях. Потому что не поймала жалости от нее, а только ненависть к нему!! Выговорилась. Больше не хочу.
- Это самый лучший специалист по таким ситуациям, не отказывайся, Женечка! - уговаривает мама. - Просто попробуй!
- Я. Не. Хочу.
Отец со мной почти не говорит. Он пытается... Но он всегда был сдержан и молчалив. Я вижу ему больно и тяжело. Между нами пропасть из его чувства вины. О чем нам говорить?
Мне кажется, вокруг меня чужие люди.
- Папа... Бриллианты продали?
- Да.
Протягиваю ему список. И описание места.
- Это все надо купить, собрать и доставить туда. Связь оплатить на максимально большой срок. Если останутся деньги, положить их туда же. Доставить до послезавтра.
Посылка для Ольги. Я обещала, что через неделю она будет на месте, если я окажусь дома.
Там спутниковая связь. Несколько интересных книг. Ее сладкий кофе, с которого я начинаю сейчас день. Письмо от меня. Какие-то глупые мелочи, которые мне захотелось заказать для нее.
- Зачем это?
- Это очень важно для меня. Сделай, пожалуйста.
Читает. Дёргает сдержанно бровями.
- Хорошо.
- Женечка, что ты хочешь к ужину? - переводит разговор мама.
Зависаю...
- Жареную картошку с мясом. Грузди. Квашеную капусту. Мед с брусникой и кедровым орехом.
Голос мой затухает.
Я сейчас будут выть и рыдать прямо при них! Не дышу...
Он же обещал приехать! Обещал...
- Женечка, да ты что?! Разве можно это есть?.. - присаживается рядом растерянно мама. - Ты же потеряешь форму.
- Пусть подадут то, что она заказала, - чеканит отец.
- Папа... Узнай про Гордея, пожалуйста. С ним все в порядке?
- С Ершовым все в порядке. Не беспокойся.
- Почему он не приехал?
