Демон-босс - Алайна Салах
— Ожидания, стало быть, были, — удовлетворенно хмыкает полиграфический магнат. — Значит, думала ты про наш интим.
— Ты так часто про него говорил, что не думать было сложно.
— Так моя компания тридцать лет успешно существует на рынке, Люба. Было бы странно, если бы я херово продавал.
— А если без шуток, то мне все очень понравилось. — Я машинально тыкаюсь носом в его плечо. Пахнет полиграфический магнат изумительно. Чистой кожей и крепким мужским тестостероном. Мой бывший муж так разве что в двадцать пять пах.
— Не зря, стало быть, я два с половиной часа пыхтел. — Жданов быстро целует мою ключицу и вылезает из-под одеяла. — За минералкой схожу. Тебе принести что-нибудь? Вина или докторской настрогать?
— Спасибо. Колбаса будет лишней, а вот вода — очень кстати.
Не изменяя своей привычной твердой походке, он идет к двери. Я бессовестно рассматриваю его во все глаза, особенно то, что находится ниже поясницы. Что тут скажешь, Любовь Владимировна? Губа у вас не дура. Ну разве дашь ему пятьдесят пять? Сорок пять — это максимум. И не рыхлые и одутловатые как у Пирогова, а крепкие, здоровые и плодовитые.
Невольно залившись краской, я с головой ныряю под одеяло. Улыбка не желает пропадать, тело наполнено легкостью. Кажется, будто я еще пьяна, хотя дело далеко не в алкоголе. Просто мне неописуемо хорошо, совсем как в молодости, когда эмоции чисты и безбашенны.
— Я решил тебе вина принести. — Вернувшийся Жданов опускает на прикроватную тумбу бутылку и стакан с водой. — Чтобы второй раз не ходить. Старый я уже, да и лень.
— Снова напрашиваешься на комплимент? — улыбаюсь я, подтягивая к себе колени.
— А ты чего в тряпье обмоталась как римский патриций? — Жданов кивает на мою грудь, прикрытую одеялом. — Дай посмотреть-то как следует. Такое добро грех прятать.
Издав смущенный смешок, я приспускаю одеяло. На свое тело жаловаться не могу, но и бахвалиться не привыкла.
— И куда твой муж-долбоеб смотрел? — Взгляд полиграфического магната выразительно проходится по моим ключицам. — Или глаза у него на жопе, если при таком раскладе по чужим койкам скакать понадобилось. Хотя он же боксер… — Жданов снисходительно морщится. — Вместо мозгов кисель. Чего от него требовать?
Сейчас за Вадима даже вступаться не хочется — уж очень приятен такой многослойный комплимент. Одно дело — оценивать себя в зеркале с мыслью «А я еще ничего», и совершенно другое — слышать такое от мужчины после секса. Абсолютно иные впечатления, от которых за спиной вырастают крылья.
Опустившись на кровать, Жданов протягивает мне бутылку.
— Давай-ка для настроения.
— Так ты же бокал не принес, — шутливо недоумеваю я.
— С бокалом каждый может. — Запрокинув голову, он пьет прямо из горлышка.
От неожиданности я звонко смеюсь. Ну кто бы мог подумать, что суровый олигарх способен на такие киношные выкрутасы?
— А говорил, что коньяк предпочитаешь.
— Если я начну так коньяк глотать, мы с тобой на второй раунд не скоро зайдем, — усмехается Жданов, передавая вино мне.
— А будет второй раунд? — Порозовев, я крепко сжимаю в ладони прохладное стекло.
— Ну а как же? Я тебя так долго сюда заманивал. Не выпущу теперь, пока не использую вдоль и поперек.
— Ты ужасный хам, — фыркаю я, делая глоток.
Ох, видела бы сейчас Ника свою родительницу. Голую, пьющую вино прямо из бутылки. Что бы она сказала? Наверное, что мной гордится.
От этой мысли становится так смешно, что я чуть не давлюсь прекрасным французским совиньоном.
— Чего ты там все хихикаешь? — ворчит Жданов. — Со мной поделись.
— Мне такая дребедень в голову лезет, что тебе лучше не знать, — смеюсь я, не в силах остановиться.
Его взгляд становится серьезным и уже в который раз изучающе скользит по моему лицу.
— Смотрю на тебя, Люба, и все пытаюсь понять, где собака порылась. И в «Что? Где? Когда?» любому Друзю фору дашь, и грудь загляденье, и хихикаешь вон как девчонка. А если про пироги твои вспомнить, то вообще идеальный комплект выходит.
От волнения и удовольствия начинает покалывать между лопаток. И он себя еще циником называет. Я столько комплиментов в свой адрес даже от болтуна Левы не слышала.
— Ты уж, пожалуйста, тоже меня не идеализируй, Игорь. Недостатков у меня предостаточно. Я например, сильно комфорт люблю, так что в палатку ночевать меня уже не затащишь. Шумные сборища терпеть не могу. Еще я к чистоте придирчива и от природы очень брезглива…
— То есть, если я сейчас тебе секс предложу — сначала в душ погонишь? — перебивает Жданов.
— А ты, что, уже готов? — растерянно переспрашиваю я.
Вместо ответа он выдирает из моих рук бутылку и, с грохотом опустив ее на тумбу, наваливается сверху. Ох. Действительно ведь готов, и еще как.
— Терпеть больше невмоготу, Люба. Уж очень хочется еще раз послушать, как ты кричишь «Ты просто бог, Игореш».
39
— Закончила аспирантуру химфака и сразу же была приглашена на работу в университет. Заведующий кафедрой, Глеб Анатольевич, очень меня ценил. Когда через год мне предложили должность главного технолога на небольшом предприятии, едва ли не со слезами уговаривал остаться.
— То есть ты еще со времен студенчества мужикам головы кружишь, Люба Владимировна? — хмыкает Жданов, отпив кофе.
Я смеюсь.
— Помилуйте, Игорь Вячеславович. Мне тогда двадцать пять было, а Дурову под шестьдесят.
— Мне тоже под шестьдесят и что с того?
Я задумываюсь. А ведь действительно они ровесники. Однако двадцать лет назад Глеб Анатольевич виделся мне глубоким стариком, для которого любовь и романтика остались в далеком прошлом.
— Вот ты сейчас об этом сказал, и я вспомнила, как он подолгу нависал надо мной и дышал в ухо. — Я непроизвольно морщусь. — Тогда мне казалось, что Дуров просто плохо слышит и потому так близко наклоняется. Теперь я, пожалуй, этот момент пересмотрю.
— Я же говорю, Люба. Нам мужикам всем от тебя одно и то же надо, — уверенно произносит полиграфический магнат.
— И что же это?
— Секс и пироги, конечно. Ну и поговорить с тобой душевно можно. Это тоже неоспоримый плюс.
Я с неохотой смотрю на часы: почти полдень. По-хорошему, пора ехать домой: принять душ, переодеться, приготовить обед. Да и Ника меня уже наверное потеряла. Однако прерывать наше затянувшееся свидание совсем не хочется. Это странно с учетом того, что подолгу находиться в гостях мне некомфортно. Но кажется, стоит выйти за дверь, ничего подобного больше не повторится.
— Ну что, Люба Владимировна. За утренние труды считаю нужным тебя отблагодарить… — Губы Жданова трогает многозначительная улыбка, от
