Верь мне - Ника Маршал
Я словно дикая кошка тянусь и касаюсь его колючей щеки. Пробегаю влажной дорожкой то ниже, то выше. Была бы возможность, я бы зацеловала его всего. Потому что люблю.
Спускаюсь от губ ниже, целую его заросший подбородок с заманчивой ямочкой. Такой обросший, Илья мне даже больше нравится, чем гладко выбритый, так в его внешности обостряется скрытая в нем дикость и чисто мужская сила, харизма, если можно так сказать. Горящие губы опускаются к шее, целую и тут же зализываю, прокладывая влажную дорожку к ключицам.
Отстраняюсь, но лишь для того, чтобы наконец соединить наши горящие в нетерпении тела.
Сдвигаю вниз резинку от боксеров, освобождая его налитое мужское достоинство. Хрипло постанывает, когда я обхватываю крупную влажную головку и ощупываю каждую выпуклую венку и медленно насаживаюсь на него.
Илья шипя что — то неразборчиво бьется затылком в подушку, его руки придерживают меня за бедра и едва заметно подрагивают. Начинаю плавно двигать бедрами, млея от ощущения наполненности. Я двигаюсь навстречу, принимаю его глубже. Опускаюсь до упора с ускорившимся ритмом. Чувствую жгучий жар крепкого мужского тела, тесно прижатого к моему.
Мои ладони по-хозяйски опираются на его грудные мышцы, ноготки неконтролируемо слегка впиваются в кожу, оставляя следы. Запрокидывая голову, несдержанно стону, мой голос эхом разносится в минималистично обставленном жилище.
Илья впивается пальцами в мои бёдра, задаёт ритм движениям. Опускает вниз, затем подкидывает вверх. Так легко, словно я для него всего лишь невесомая пушинка.
— М-р-р-р-р…! — Илья урчит, интенсивно вбиваясь снизу, наращивая темп.
Низ живота нагревается с каждым новым толчком. Следующие мгновения пролетают стремительно. Жаркое слияние тел, страстные поцелуи, дурманящие запахи и будоражащие стоны, которые вонзаются в уши.
Смотрим в глаза, не отрываясь, полностью растворяясь в друг друге.
Хочу задержаться, продлить и оттянуть, но в следующий же момент неожиданно взрываюсь. Тело слабеет, дрожит. Мир становится красочнее и ярче, а низ живота скручивает мощными спазмами. Когда Илья подходит к финишу, то сильнее сдавливает мои бёдра, не стонет, но рвано и хрипло дышит, совершая ряд максимально частых толчков
Мы снова целуемся, жадно проглатывая стоны наслаждения друг другом.
Так вот ты какая, эйфория….
Обессилено падаю на широкую мужскую грудь, вжимаюсь носом в яремную впадинку, вдыхая такой уже ставший родным запах своего мужчины.
Сбитое дыхание постепенно выравнивается, и я просто плаваю в неге ощущений.
Большая ладонь ложится мне на макушку, вырывая из расслабленного состояния.
Поднимаю голову, встречаясь с синим внимательным взглядом.
— Кир, пообещай мне кое — что.
— Что?
— Не сбегай. Я не смогу защитить того, кто добровольно бросается на амбразуру.
Я опираюсь на локти, и наши лица становятся на одном уровне.
— Илья, ты же понимаешь, я не могу тебе этого пообещать. Никто не знает, какой расклад нас ждет впереди.
— К сожалению понимаю. Поэтому… — его рука тянется к тумбочке, он выдвигает ящик и достает оттуда что — то маленькое. Протягивает мне. Маленькая коробочка.
Сердце подскакивает куда — то к горлу.
— Пока что конечно не кольцо…. — тут же поясняет, глядя на мои расширенные глаза, — но в нашей ситуации это кое — что получше.
Открывает коробочку, там маленькие пусеты телесного цвета. Перевожу вопросительный взгляд на мужчину.
— В них встроен трекер, самый маленький из тех, что существуют в наше время, с виду они неприметны, отправляют сигнал раз в час, поэтому найти их с помощью аппаратуры невозможно. Так я всегда буду знать, где ты находишься и смогу прийти за тобой, если… обстоятельства сложатся не в нашу пользу.
И когда только успел подготовить?
Сам вынимает их из коробочки, принимает положение сидя, я послушно наклоняю к нему голову. Илья ловко и в тоже время осторожно надевает особое украшение, которое для меня в тысячу раз дороже любого бриллианта.
Когда заканчивает, притягивает меня к себе и долго-долго, нежно-нежно целует.
— Илья, я хочу тебе кое — что сказать. — Отстраняюсь, с концами потонув в синеве его глаз. И у меня тихим шепотом вырываются слова, самые важные. Для меня, так точно.
— Я тебя очень люблю.
— Я тебя тоже.
Глава 19
ИЛЬЯ
Первые лучи восходящего солнца едва расчертили пока еще темное небо, но мне уже не спится. Многолетнюю привычку вставать спозаранку не пропьешь. Служба приучает к дисциплине, и приходится вырабатывать у организма определенные повадки. Мой организм пока еще до конца не осознал, что мы теперь не у дел, и в запрограммированных всего на несколько часов сна установках больше нет необходимости.
Рядом мирно спит Кира, свернувшись калачиком и уткнувшись мне в бок, такая уязвимая.
Как бы она не храбрилась и не говорила, что ОДНА со всем справится, человек остается человеком и в критической ситуации нуждается в защите.
Кира проявляет свою слабость только когда спит, принимая закрытую позу и инстинктивно ища тепла, которое я ей с радостью готов дарить двадцать четыре на семь.
Слегка, чуть касаясь кончиками пальцев, перебираю ее длинные темные шелковые волосы, дышу едва уловимым запахом любимой женщины, тонким и ненавязчивым с нотками карамели.
Умиротворение и полный дзен.
Если бы на заднем фоне не мелькали мысли о навалившихся на мою девочку проблемах из-за ее мудака братца, вообще было бы идеально.
На тумбе вибрирует телефон.
Сообщение от Мрака. — «Как проснешься, спускайся. Братишки приехали.»
Эх, как бы ни хотелось мне остаться в постели, нежась рядом с любимой женщиной, все — таки в данный момент дело первостепенней нашей слабости.
Но ничего, как только разгребемся с этим дерьмом, у нас будет куча времени на все хотелки.
Тихо, чтоб не разбудить Киру поднимаюсь с кровати, одеваюсь и покидаю комнату.
Оно и к лучшему, что Кира спит, нам с отрядом предстоит тяжелый разговор, который моей красавице слышать не рекомендуется.
Спускаюсь на первый этаж. Мужики обнаруживаются возле барной стойки, Мрак крутится в зоне кухни, остальные двое заняли высокие барные стулья.
Заметив меня, подрываются на ноги, выпрямляясь. Как и положено перед командиром. Тоже пока от своих привычек не избавились.
— Вольно. — Подхожу к ним ближе.
— Здоров, Харон. — Подаю руку своей правой руке Ивану Лаврову, высокий и поджарый, он ничуть не изменился на гражданке, русые волосы коротко стрижены, серые глаза смотрят внимательно и строго. В целом не особо примечательный во внешности, если бы не приметный шрам от ножа на левой щеке, полученный во время операции по ликвидации группы
