Ирина Надеждина - Такие разные сны
– Петенька, главного во всей этой истории не представляешь себе ты, – Вика села в кресло у стола и пристально посмотрела на своего собеседника. – Ты ведь не знаешь, что завещание составлено таким образом, что я буду распоряжаться деньгами только до совершеннолетия детей. Затем я автоматически отхожу от дел, а фирма «МАКС» получает ещё двух совладельцев – Григория и Елизавету Амерхановых.
– Да?… – Петя ошарашено смотрел на Вику около минуты, а затем еле выдавил из себя. – Но ведь им ещё совсем мало. До их совершеннолетия ещё так много времени. Я… что-нибудь придумаю.
– Даже так? – Вика улыбалась, но глаза оставались холодными, взгляд стал жестоким. – Ну, допустим, выйду я за тебя замуж. Как будет звучать моя фамилия? Король?
– Ну, да…
– Король мужского рода.
– Вика, но ведь это только фамилия, – Петя снисходительно улыбнулся.
– Вот именно, только фамилия, – Вика перестала улыбаться. Теперь в её голосе было сплошное презрение. – Заметьте, Петр Владимирович, не должность, а фамилия. А вы что-то слишком много на себя берете. Прямо таки по-королевски! Вы уже и разложили всё по полочкам: кто деньгами и фирмой заправлять будет; кто нужен, а кто нет; кто был добрым, а кто злым. Потрудились на славу в том числе, выдумывая свои байки и рассказывая окружающим, как меня, бедную вдову, пара аферистов по миру пустить хотят. Вы даже в моей биографии покопались и всю мою подноготную изучили. Даже узнали то, чего я о себе не знала, что я за Амерханова по расчету замуж вышла, а он на меня всё время плевал. Вот теперь предложили мне надежное плечо и все вытекающие последствия. Только одного не учли, Петр Владимирович, что в вашем случае «Король» – это не должность, а всего лишь фамилия.
– Вика… – Петя даже рот приоткрыл от неожиданности.
– Виктория Андреевна, – холодно сказала она.
– Виктория А…Андреевна, – заикаясь начал Петя. – Вас дезинформировали, относительно того, что я говорил…
– Кто? Вы же только что говорили здесь такое, что мне впору вызвать охрану и милицию. У меня в фирме завелся потенциальный вор.
– Нет!
– Что нет? Или это кто-то другой говорил, предлагал мне «продуманные» вариатны? Матюхин? Так он сидит не здесь, а вон за той дверью и слушает, как вы здесь, извините, некие нечистоты развозите.
– Как?! – Петя выглядел, как кошка на горящей крыше.
– Вам повторить, как? Так я не имею на этого ни малейшего желания, ни времени, – она слегка повысила голос и позвала. – Николай Алексеевич, идите к нам!
Из комнаты отдыха вышел Николай и с нехорошей улыбкой взглянул на Петю. Тот покраснел, как вареный рак и не знал, куда деть глаза.
– Вот что я вам могу предложить, Петр Владимирович, – сказала Вика, – сейчас вы здесь напишите заявление об увольнении по собственному желанию и уйдете с миром. Потом вы никогда не будете пытаться получить здесь рекомендации. Такого классного работника я врагу не пожелаю. А, самое хорошее, забудьте, что вы когда-то работали в фирме «МАКС», что существует такая фирма, что есть я, Николай Матюхин и Егор Костенко.
– Я должен подумать, – Петя лихорадочно пытался найти выход из создавшегося положения.
– В таком случае и я подумаю, как бы мне привлечь к этой проблеме правоохранительные органы.
– Я знаю… вы теперь какую-нибудь грязную сделку провернете и на меня повесите! – почти взвизгнул Петя.
– О, Господи! Коля, да ты посмотри, он и впрямь себя мнит чуть ли не коронованной особой! – Вика рассеялась.
– По-моему это слишком запущенный случай мании величия. Ещё и какую-нибудь левую сделку для него организовать, а потом на него же и повесить. Не многовато ли возни? – Николай тоже рассмеялся. – Кто ж на такое горе размениваться будет?! Разве что психиатрическую бригаду вызвать? У Игоря, кажется, тяги хорошие в психиатрии остались, может, поможет?
– По возможности, господину Королю нужна палата с видом на Канары и соседством вице-короля Индии. Устроит, Перт Владимирович?
– Ладно, я согласен… – обречено произнес Петя.
– Вот ручка и бумага. Пишите.
Через пять минут Петя убрался из кабинета с видом побитой собаки. Вика пригласила Лену и попросила забрать заявление и передать кадровику. После ухода Лены в кабинете несколько минут висела тишина. Наконец, Вика сказала:
– Теперь я могу надеяться, что я здесь больше не нужна буду в качестве большой величины? Без меня справляться будете?
– Попробуем. Иногда, всё же придется появляться.
– Только иногда, Коленька, – Вика взглянула на часы. – Коленька, мне домой пора. Скажи Леночке, пусть Стаса кликнет.
– Приехать вечером с младшими не хочешь?
– Давай завтра. Сегодня я уже никуда не хочу ехать. Вы лучше бы сами приехали.
– Люсе позвони.
Глава 24
Вика и Людмила сидели в гостиной и пили чай. В соседней комнате работал телевизор и время от времени оттуда слышались детские голоса и смех. За окном метались на ветру почти голые ветви дерева. Людмила и Вика обменивались новостями. Вика старалась казаться веселой, но сегодня ей это удавалось не очень хорошо.
– Вика, что ты сегодня то ли расстроенная, то ли уставшая, – сказала Людмила.
– Тебе показалось, Люсенька, – Вика старательно улыбнулась.
– Ой ли? Ну, не хочешь, не говори. Зося куда умчалась?
– На свидание. Зося, возможно, скоро станет не Ларченко, а Карелиной, – улыбка Вики стала грустной.
– Постой, что-то фамилия знакомая, – Люся наморщила лоб ровно настолько, чтобы мимолетные морщины не перешли в хронические.
– Конечно, знакомая. Только не пытайся вспомнить, кто такой Стас Юрьевич Карелин.
– Стас Юрьевич? – Люся чуть-чуть углубила морщинки. – Стасик что ли?
– Ну, да.
– И давно это у них?
– Не особенно. Меньше месяца. Только Стасик на это что-то слишком уж серьезно смотрит.
– Ты из-за этого расстроилась?
– Нет, Люсенька, не из-за этого. Я не думаю, что Зося выйдет замуж за него завтра же, а, если и выйдет, то так тому и быть. Кричать, что она предала память о моем брате, я тоже не стану. Не те времена, когда жену вместе с мужем хоронили.
– Ты, наверное, права, – Людмила задумчиво посмотрела на Вику. – Только вот глядя на тебя, не скажешь, что это твоя позиция. Кажется, ты сама себя похоронила.
– Оставь, Люсенька, – поморщилась Вика.
– Как скажешь. Так что там у Зоси со Стасом?
– Стас – он только с виду шалопай. Я на него уже много лет смотрю.
– Зося тебе сама сказала?
– Нет. Пару недель она ходила какая-то потерянная, то глаза заплаканные, то вроде бы сказать что-то хотела, и не решалась. Я её спрашиваю, что случилось, а она – всё в порядке, не волнуйся. Мне уже глупые мысли в голову полезли, что с ней начнет снова твориться такое же, как после похорон. Неделю назад я как-то ночью проснулась. Что-то на душе мне неспокойно стало. Встала, сходила в детскую, Лиза и Гриша спят, всё нормально. Пошла на кухню, напиться, прохожу мимо Зосиной комнаты, вижу свет из-под двери. Ну, я зашла. Она сидит напротив Юриковой фотографии, плачет и шепчет: «Прости меня, Юрочка!». Я еле её успокоила, а из-за чего плачет, так и не узнала. Три дня назад Женя выходная была. Я собиралась на работу. Стас приехал, как обычно. Я пошла к себе в комнату за часами, возвращаюсь, а Зося и Стасик целуются. Меня увидели, думала, что провалятся от стыда. От обоих прикуривать можно было. Я ничего не сказала. По дороге меня Стасик уверять начал, что у него всё серьезно, и попросил, чтобы я Зосе ничего не говорила.
