Его трудное счастье - Таша Таирова
А через несколько дней пошёл дождь со снегом, превращая городские дороги в мешанину грязи и воды. Широко улыбающаяся Люда вышла из дверей роддома, поглядывая на мужа, который нёс сына на руках, не отрывая взгляда от спящего мальчика.
— Воеводин, твою же облепиху! Твоя королева в восхищении! — весело заявила Люда и приподняла бровь, глядя на мужа и опуская взгляд на свои тапочки.
— «Королева в восхищении!» Только моя жена могла так элегантно охарактеризовать состояние, соответствующее фразе «полная жопа», — пробурчал Воеводин и аккуратно передал свёрток с сыном стоящему рядом замполиту. — Смотри мне, убью!
После чего быстрым движением снял с плеч шинель и небрежно бросил её под ноги своей королеве. Стоящие рядом офицеры хмыкнули и тут же повторили поступок командира. Люда важно кивнула и спустилась по лестнице, стараясь грациозно шагать по шинельной дорожке в домашних тапочках с мордочками котят. А замполит так и остался стоять на пороге, рассматривая недавно появившегося на свет человека.
— Отдай, — грозно прошептал Воеводин. — Теперь ты следующий, майор. Хватит откладывать это дело на потом. И девку рожай, чтобы моему Мишутке невеста уже готовая была, понял?
Наблюдавшие эту сцену медики уже открыто смеялись, махая на прощание подаренными им цветами:
— Все приходите, — тихо проговорила пожилая акушерка, — дети всегда в радость. Даже если и непослушными растут.
Люда села в машину, Дима аккуратно устроил сына у неё на руках, обежал машину и что-то тихо сказал одному из офицеров. Тот серьёзно кивнул и махнул рукой друзьям, после чего они собрали шинели с грязного асфальта и быстро погрузили всё в армейский УАЗ. Машины разъехались в разные стороны, Люда помахала рукой друзьям мужа, прижала сына к себе и тихо спросила:
— Вы когда уезжаете?
Воеводин коротко глянул на жену и так же тихо ответил:
— Завтра, Людочка.
Она молча кивнула, отвернувшись к окну, помолчала несколько секунд и уточнила:
— Кавказ?
Воеводин сжал руль и выдохнул:
— Да. Ты только не нервничай, Людочка. Тебе о сыне думать надо. И ещё. Я очень прошу тебя — не бросай институт, пожалуйста. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты исполняешь свою мечту. И я обещаю, что буду писать и звонить часто-часто.
Люда вдруг усмехнулась и махнула рукой:
— Воеводин, не морочь мне то место, где спина заканчивает своё благородное название! Мне твои звонки и письма не так важны, как ты сам. Рядом. Живой и относительно здоровый. А я буду ждать. Собственно, как всегда.
Дима улыбнулся и вывернул руль, въезжая во двор родительского дома. Люда поправила одеяло и голубой бант. Ну вот опять она остаётся одна. Хотя нет, теперь их стало больше, Воеводиных, которые будут ждать. Ждать и надеяться.
* * *
Валя быстро записывала химические формулы, сравнивая их с написанными на огромной доске.
— Валь, ну как мне со следующей лекции уйти, а? — Люда записала очередную полуреакцию и мельком глянула на подругу.
— Ой, можно подумать, сама не знаешь! — откликнулась Баланчина и пожала плечами: — Просто подойти к профессору, объясни ситуацию. Ребёнку всего месяц, он сам отец, войдёт в твоё положение. Тем более ты у него в любимицах чуть ли не с первых лекций. Это надо было додуматься ляпнуть «какие ваши годы, Алексей Алексеевич, родите ещё одного сына и назовёте, как ваша душа пожелает».
— А что такого? — тихо пробурчала Люда. — Сам виноват! Не надо было во всеуслышание говорить: «Как я жалею, что своего второго сына не назвал Кальцием». Кальций у него туда пошёл, потом туда сунулся, а там ещё калий с натрием и эти клеточные канальцы. Как они это помнят всё, ума не приложу.
— Всё записали? — раздался глубокий баритон биохимика. — Стираю начало, вы пока передохните, и начинаем следующую реакцию.
Студенты как по команде выдохнули и снова склонились к конспектам, слушая объяснения преподавателя. Но всякая пара когда-нибудь заканчивается, закончилась и любимая девушками биохимия.
— Валь, я побежала! Попробую отпроситься.
Люда выскочила из огромной аудитории и побежала на этаж ниже, надеясь встретить заведующего кафедрой нормальной физиологии. Валя вышла следом и замерла, глядя на широко улыбающегося профессора и смущённую Воеводину.
— Ну так у меня ещё никто с лекции не отпрашивался! — вовсю веселился молодой учёный. — Баланчина, ваша школа? Меня трудно удивить состоянием здоровья ближайших студенческих родственников, но я впервые слышу, что новоиспечённая мама ещё не привыкла к своему ребёнку. Воеводина, идите и привыкайте, надеюсь, что ваша подруга как всегда аккуратно запишет лекцию, и вы сможете подготовиться к семинару.
Люда широко улыбнулась, стремительно развернулась и бросилась бегом вниз по широкой мраморной лестнице, взмахнув рукой на прощание. Валя благодарно кивнула одному из любимых преподавателей и вернулась в аудиторию. Маленькому Мишутке исполнился месяц. Бабушка Марина Михайловна, мама Димы, полностью взяла на себя заботы о внуке, но кормить мальчика могла только мама. Люда старалась не пропускать занятия, иногда на лекциях её страховали одногруппники, Валя писала конспекты так, будто училась за двоих. Но получалось так не всегда. Сегодня ночью Миша плохо спал, хныкал, Люда пришла на занятия с красными от недосыпания глазами, но как бы трудно ей не было, она всегда шёпотом повторяла «Дима хотел, чтобы я училась». И она училась. Стараясь не обращать внимания на новости, на отсутствие писем, на молчание сослуживцев. Но у всех в это тяжёлое время неприятностей полные карманы. Вот и зарплату у Вали задерживать стали всё дольше и дольше, денежное содержание на ребёнка Люде так и не заплатили. Хорошо, что Димкина зарплата помогла им решить некоторые вопросы. Да и у самой Вали тоже проблемы накатывали как снежный ком. И учиться хорошо, и работать качественно становилось всё труднее, дома не клеились отношения с мужем, мама в последнее время совсем отдалилась и неожиданно стала жаловаться на боли в животе. Необходимо показать её хирургам, договориться с Заславским. Он никогда не отказывал, да и его жена Татьяна Борисовна всегда с пониманием относилась к просьбам сотрудников. Вот пройдут новогодние праздники и надо серьёзно заняться маминым здоровьем.
Но оказалось, что просто так обойтись таблетками и всеми любимыми капельницами не удалось. Татьяна Борисовна вышла из
