Предатель. Я к тебе не вернусь! (СИ) - Кира Вербицкая
Быть порознь это самый лучший вариант из возможных. Он заслуживает лучшего.
— Лера… — он вылезает из реки, весь мокрый, как я, но не дрожит, от него наоборот, будто как от печки, пышет жаром, я чувствую это даже отсюда, — Поехали домой.
Глупое сердце хочет в эти объятия, чтобы согреться. Но умом я понимаю. Нет. Нельзя.
Наша семья разрушена, так и не став такой, о какой я мечтала.
Я начала её разрушать, даже не воспринимая это как полноценную семью, раз нет ребёнка.
А он закончил. Выбрав Анжелу, даже если на один раз.
— Я не вернусь в город. Пожалуйста…извинись за меня в цветочном магазине, за то, что я не вернусь на смену…у меня нет номера хозяйки. — мой палец снова жжёт помолвочное кольцо, я кручу его, а затем снимаю.
— О чём ты?… — он больше не делает ко мне шагов, а я наоборот, ступаю назад.
— Прости, я не могу… — и швыряю кольцо прямо в воду, обратно в реку. Он машинально дёргается, чтобы поймать его, но не получается. И в этот момент я срываюсь с места и бегу как можно быстрее.
До безумной боли в груди. До того, как уже задыхаюсь. До того, как сводит мышцы на ногах и ноют ступни из-за веток и прочего мусора, на который я наступаю.
Не прекращаю бежать. До города так добраться нереально, но до моей деревни да. Река не так далеко от неё. И я бегу, без оглядки. Просто хочу домой, к маме. И никогда не видеть больше Марата.
Потому что я люблю его, но только за прошлое. Потому что я всё сама разрушила, сделала ему так больно, а потом ещё и возненавидела за результат моих же действий…
Точнее, бездействий.
Да, он мужчина и сам должен всё делать. Но это не значит, что он какой-то камень, робот без чувств, обязанный выполнять поставленные задачи.
Каково ему было, когда я даже его утренние сообщения читала раз в неделю кучей, а не каждый день, хотя всё это время была дома?
Я вспомнила это только сейчас…сообщения, которые я даже прочитать не могла, потому что только и думала об очередной одной полоске на тесте. Об очередном УЗИ без результата.
Какая же я…
Дорогу, по которой я бегу, резко освещают фары. Машина всего за пару минут нагнала меня.
Марат не хочет меня отпускать даже когда я выбросила найденное им помолвочное кольцо обратно в воду и трусливо сбежала.
Я снова наплевала на его старание. Снова сделала ему больно. А он не отстаёт.
И от этого лишь хуже.
— Нет! Прошу, отстань! — слёзы снова текут по лицу, застилают мне обзор и я об что-то спотыкаюсь.
Падаю. Но успеваю подставить вперёд руки. Лишь обдираю их, но не бьюсь животом.
Ладошки и коленки горят от боли, я задыхаюсь от нехватки воздуха. Мокрые волосы висят сосульками перед пыльной дорогой, становятся ещё грязнее, как и платье, тяжелеющее от холода, становящееся невероятно мерзким…
А машина тут же тормозит прямо передо мной. Беркутов за секунду оказывается рядом и сразу же хватает меня.
Даже в полумраке я вижу его избитое, не проницательное лицо. Словно он камень и лишь в глубине тёмных глаз пылает адский огонь. Его сбитые руки крепко меня сжимают.
— Нет! Я сказала, что всё кончено! Отпусти! Отпусти! — меня бьёт в настоящей истерике, но он не слушает! Заталкивает меня в машину.
Двери снова заблокированы, когда я только успеваю перегруппироваться и начать дёргать за ручку. Он снова за рулём.
Мы встречаемся взглядами через зеркало заднего вида. Меня охватывает дрожь от этого дикого взгляда.
Он вжимает педаль газа чуть ли не в пол, стремительно набирая скорость, и мы уносимся по лесной дороге вперед.
Он увозит меня не в сторону города! Но и не в сторону дома мамы!
Я снова не знаю, куда мы едем!
27 глава
Машина останавливается. Но у меня даже сил в окно посмотреть нет.
Я потратила их все, пытаясь открыть дверь, пытаясь выбить окно и пытаясь… чуть ли не придушить Марата. Просто потому что мне окончательно сорвало крышу.
Всё лицо в слезах. Виски безумно пульсируют от боли. Волосы и одежда сырые и тяжёлые, тело продрогло. Мышцы ног горят от бега. Ладошки, коленки и ступни исцарапаны.
Я такая глупая. Но Марат всё равно рядом. Выходит из машины, открывает мою дверь и хватает на руки.
Он действительно меня любит и хочет починить наш брак?…
Но это же невозможно!
Не после всего, что было.
— Отпусти… — единственное, что у меня выходит выдавить.
Он не слушает. Несёт дальше в своих израненных руках. И теперь я понимаю, куда мы приехали.
Это дом его дедушки. Я была здесь всего один раз. Марату было тяжело сюда ездить после его смерти, поэтому мы всегда гостили у моей мамы, а не здесь.
И даже ехали мы в прошлый раз не той дорогой, которой сейчас. Эта отдалённая часть деревни единственное не особо знакомое для меня место. Что в детстве, что сейчас.
Слишком близко к части леса, где раньше водились волки, их отстреляли давно, но детям не разрешали бегать здесь. Даже страшилки рассказывали, чтобы слушались.
Марат лишь закатывал глаза на эти байки и спокойно тут жил. Никто из нас никогда не видел здесь и намёка на волков. Но я слушалась и не ходила к нему в гости, даже когда выросла.
Всегда он крутился вокруг меня, словно тигр у добычи.
Пока я не погрузилась в беременность с головой и…
— Хватит думать. — вдруг говорит Марат и отпускает меня на крыльцо. Шарится в досках на полу. Давно говорил, что одна из них поднимается и там он прячет ключ от двери.
— …Что? — я так и стою на месте. Даже с лестницы спуститься сил нет. Ноги всё слабее и слабее. Хочется рухнуть прямо здесь и больше никогда не подниматься.
Не следовало бегать босиком, мокрой, когда температура стала ниже… следовало сразу в машину сесть.
Это было бы разумнее. Он ведь всё равно поймал…
Но я никогда не поступаю разумно…
Будь я мужчиной с такой женщиной, прибил бы её уже…
— Я сказал, хватит думать. Я по одному твоему лицу вижу, что ты накручиваешь себя. Прекрати. — он открывает дверь и дёргает меня внутрь ещё до того, как я успеваю что-то понять. После
