Просто секс и ничего личного - Стася Андриевская
Молча встаю и иду в комнаты. Там с электрикой тоже полный новый ажур. И карниз в зале больше не висит на одной сопле, а на балконной двери наконец-то появилась ручка.
Подмывает, но я ничего комментирую. Хуже нет, когда ты не готов, а в душу лезут. Но то, что подруга телефон из руки не выпускает и лихорадочно мониторит любой входящий писк, тоже вижу теперь яснее ясного.
Вместе идём за Тоськой в сад, на обратном пути заворачиваем к рынку, поглазеть на тот самый открытый прилавок, временную Иркину точку. Гуляем во дворе. Домой.
Ближе к ночи накатывает вдруг дикая усталость, причём не физическая, а скорее моральная. Словно этот неполный день без НЕГО мне пришлось выдалбливать из скальной тверди, и от непосильной ноши теперь ломит плечи. В голову снова лезут мысли: что, как, почему, зачем… И, главное, всё хорошее остаётся где-то на дне, а на поверхности бурлят сомнения, подозрения и даже ревность.
— Знаешь, что самое странное? — спрашиваю Ирку, хотя даже не уверена, что она слышит меня из пучины собственных дум. — Я ведь за всё время даже ни разу не спросила у него об убийстве, хотя сразу подумала, что и бороду сбрил неслучайно, и не просто так в какой-то убогой однушке безвылазно сидит.
Но Ирка оказывается слышит. Вяло отмахивается:
— Не бери в голову. В конце концов, губернаторский сыночек слыл тем ещё говнюком, у него одних только обвинений в изнасиловании три штуки, и все закрыты за недостатком доказательств. Просто доигрался.
— Ну как «вот и всё», Ир? Только представь: Димка, возможно, убийца, а мне всё равно, и с каждым днём всё равнее. Параллельная реальность какая-то!
— Да не убивал он. Володька сказал.
— Та-а-ак… А поподробнее?
— Да чего подробнее-то? Рано утром, когда тела нашли, он лично твоего Димку вызванивал и от высотки забирал, пока ты там на шёлковых простынях отходняки ловила.
Я растерянно молчу. Такого поворота не ожидала. Вот тебе и «непредвиденный мандец нахлобучил», или как он там выразился?
— Да я вообще-то Володьку имела в виду, прося поподробнее. Это… он? — красноречиво веду глазами по кругу.
Ирка вспыхивает, но кивает.
— Смешно, да?
— Почему? — не понимаю я.
— Ну… Он же на полголовы меня ниже, не заметила, что ли?
— Пфф! Зато у него чёрный пояс по карате, и он реальный боевой офицер в запасе!
— Серьёзно? — у Ирки аж глаза загораются. — Он не говорил. Он так-то скромный и вообще такой, знаешь… Ну, как сказать…
— Думаю, знаю, — киваю я. — Он ТАКОЙ и других таких нет. Да?
Глава 18. Ну здравствуй, это я...
Глава 18. Ну здравствуй, это я...
Утром, когда мы с Тоськой встаём по будильнику, Ирки дома уже нет. Я сооружаю на голове принцессы забавные ушки-бублики, наряжаю её в приготовленное с вечера платье и отвожу в сад.
После возвращаюсь домой и тщательно готовлюсь к походу в суд для подачи заявления на развод: наряд, причёска, макияж — всё должно быть на высоте! Но мои торжественные сборы прерывает звонок от заикающейся Ирки:
— Лис… Я, блин, ничего не понимаю… Они говорят, это я во всём виновата! Что это я, понимаешь?
— Так, спокуха! — чувствуя, что спокойно точно уже не получится, всё же пытаюсь я. — Давай по порядку! Что случилось? И кто — они?
— Ну пожарные или следователи, или как их, там, правильно… Они меня обвиняют, Лис! Говорят, установлено, что пожар начался от меня, из-за неисправного обогревателя!
— Чего? Какой ещё обогреватель летом?
— Обыкновенный! Который у меня в подсобке стоял. Но он же даже в сеть не был включен! Просто стоял ещё с зимы! А они говорят… Говорят, это я… Всё на меня вешают, Лис! Всё убытки на меня! Я не… Я не… — И вдруг странные хлюпающие звуки, что-то среднее между рыданиями и удушьем.
— Я сейчас приеду! — кричу я в трубку, надеясь, что подруга ещё хоть что-то понимает. — Ирка, слышишь, я сейчас приеду! Держись!
Хватаю сумочку, выскакиваю в подъезд… И врезаюсь в мужа.
— Надо же, какой горячий приём! — заталкивает он меня обратно в квартиру и запирает за собой дверь изнутри. — Это обнадёживает.
— Ты что тут делаешь?
— Странный вопрос, учитывая деньги, которые ты у меня фактически украла. А я ведь поверил. Ждал тебя, и не только до утра, но и весь следующий день. А ты меня просто кинула. Нехорошо получается. Подло. И всё равно я не за этим пришёл, а наоборот, с мировым. — Он держится спокойно, даже слегка высокомерно, словно хозяин положения, и это заставляет меня нервничать. — Кстати, как дела у подружки?
— Откуда ты знаешь её адрес?
— От тебя. Ну, вернее, ты сказала, что она погорела на Вальковском рынке, а я просто умею работать с информацией.
В памяти один за другим начинают всплывать эпизоды наших встреч с его друзьями, среди которых, помнится, имеются и товарищи из внутренних органов. Не знаю из каких именно, но гордился муженёк этими связями отчаянно.
— Желтков, если ты приложил к этому руку, то я тебя… — Кулаки сжимаются сами собой.
— К пожару? — смеётся он. — Не нагнетай, Лисёнок, я же не бандит какой-нибудь, и к тому же, на тот момент об этой твоей Ирке только понаслышке знал. А когда ты вдруг исчезла, догадался позвонить знакомому одному, и он мне не только адрес твоей подружайки подсказал, но и поведал, что это, оказывается, она и в пожаре виновата. И там такая сумма к возмещению вырисовывается… — Присвистывает. — Жалко девчонку. Правда! И ты, вот, на меня рычишь, а я ведь на самом деле помочь хотел. На взаимовыгодных, так сказать, условиях.
Смотрю на его вальяжную позу и наглую морду, и ещё больше утверждаюсь в мысли, что это вполне мог быть он. Не пожар, конечно, устроил, но результаты следствия «подкорректировал» благодаря своим связям — запросто. И самое обидное даже не то, что два года брака жила с ним будто с завязанными глазами, прозрев лишь когда петух в задницу клюнул, а что доказать
