Безбашенная (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

— Когда-нибудь, это закончится, Олег.

— Когда-нибудь я умру. Если хочешь ускорить, давай, развивай эту тему дальше.

— Надеюсь, это гипербола.

— «Гипербола»… — закатывает глаза, выходя из кухни.

Приносит мне пакет.

— Что это?

— Это спортивный костюм и кроссовки. Мы едем в спортзал.

— Зачем?

— Хочу, чтобы ты научилась защищать себя.

Переодевшись, я кручусь перед зеркалом. Бежевый симпатичный костюмчик сел, как влитой.

— Сколько я тебе за него должна?

— А это, Женечка, подарок! — гневно прищуривается он.

— У нас какой-то праздник?

— Не так давно было 14 февраля. Такой сойдет?

— Ааа… День всех нетрадиционно ориентированных? Вполне… — ухмыляюсь я.

Надев кроссовки, выхожу за ним следом в подъезд.

— Вернись, надень куртку.

— На машине же! — закатываю я глаза, но он не двигается с места.

Возвращаюсь, накидываю куртку в угоду моему фрик-папочке. Настроение отличное, и я, обгоняя его на лестнице, вылетаю на свежий воздух. Сталкиваюсь нос к носу с какой-то девушкой. Прямо под козырьком подъезда.

5a81881b80e08e3c373ec5b2.jpg

Олег вылетает следом, и не успевая притормозить, подхватывает меня за талию, чтобы при столкновении не сбить с ног. Оказываюсь прижатой к нему спиной.

— Здравствуй… — девушка переводила взгляд с него на меня и обратно, — Олег.

Красивая. Примерно, ровесница Крис.

— Добрый день, — чувствую, как он напрягается.

— Я к тебе.

И я пытаюсь развернуться в его руках, чтобы заглянуть в глаза. Потому что эмоции, которые очень плотно сейчас я чувствую, не самые приятные. Их много, мне не удается дифференцировать эту тихую бурю. Но он сжимает меня сильнее, до боли, не позволяя, развернуться или отстраниться. Начинаю нервничать тоже.

— Откуда у тебя мой адрес? — немного растеряно.

— А мы можем наедине поговорить? — воткнув руки в бока, хмурится она недовольно.

— А телефоны что — отменили? — тяжелеет его тон.

— Ты недоступен. Что это значит?

— Это значит, что я недоступен.

У меня явственное ощущение, что он прикрывается мной от неё, и мне становится вдвойне неприятно происходящее. Но он не отпускает. Вытянув из его пальцев ключи от машины, я дергаюсь сильнее. Сжимает жестче.

— Ру-ки! — тихо, но выразительно одергиваю его я.

И они моментально отлетают, выпуская меня на свободу. Ускорения мне придает буря болезненных эмоций, словно картечью стучащая в спину.

Открываю с брелока машину и падаю на пассажирское сиденье. Опускаю пониже спинку кресла, чтобы не видеть его, и чтобы он тоже не мог меня видеть через лобовое стекло.

Хочется отдышаться от этих ощущений его очередной жести. Немного иной на вкус, но все также узнаваемо зубодробящей. Пробежавшись на ощупь руками по заднему сиденью, я стягиваю оттуда какую-то первую попавшуюся книгу и, открыв в середине, пытаюсь читать, чтобы отвлечься. И только через пару минут соображаю почему чтиво не идет. На французском!

Минут через пять он садится в машину рядом.

— Извини, — смотрит он в лобовое безэмоционально.

Киваю, не глядя на него.

Ааа… — закрываю я глаза, задерживая дыхание. — Ну что ты так паришься-то?!

Выдохни, б*ять, и поехали!

— Женечка! — вырывает из моих рук книгу. — Посмотри на меня.

Обхватив себя руками, чтобы хоть как-то защититься от его сложных кипящих эмоций, я смотрю на него искоса. Среди его болезненных триппов я интуитивно улавливаю его потребность.

— Я должна спросить — кто это?

— Да.

— Да мне плевать кто она! — психую я. — Просто успокойся!

Но нас почему-то накрывает еще сильнее.

— Плевать? — усмехается он сухо. — МНЕ не плевать.

— Пожалуйста… — начинаю скулить я.

Врезав кулаком по панели, он выходит из машины.

Отдышавшись, я начинаю наконец-то соображать. И прокрутив всю ситуацию заново понимаю, что я делаю не так.

Это я виновата, что его так снесло.

Выхожу из машины.

— Не уходи! — дергается он.

Я и не собираюсь.

— Мне не плевать на тебя. Просто эта ситуация не стоит того, чтобы чувствовать нам сейчас все это! Мне было некомфортно быть зажатой между вами! И всё!! Остановись. Мне плохо.

— Откуда тебе знать, Жень?

— Я ошибаюсь?

Молчит.

Я вижу, как глубоко он затягивается, сигарета тлеет на треть.

— Окей! — закатываю я глаза. — Кто эта женщина?

— Никто. Но могла бы стать.

— Эта та дама, с которой ты собирался укатить на свое море?

— Да. Уверен, что тебе по*еру, но я хочу сказать, что я не спал с ней.

— Ну, хотя бы, язык ты в неё засунул? — ухмыляюсь я, пытаясь разрядить обстановку.

— Я не прикасался, — сжимаются его челюсти.

— Это была шутка, Аронов.

— Я должен был посмеяться?

— Ты должен был расслабиться!

— Так расслабь! — рявкает он тихо.

— Аронов, уволь меня от ревности. Я же чувствую, что ты мой. Что мне тоже скидывать ее с качелей?! Ты сам это аккуратно должен сделать.

— Да причем тут она?! Не отсутствие ревности меня напрягает, а твой по*уизм!

А если барин начал говорить матом…

Отбираю его сигарету, выкидываю. Обнимаю за шею.

— Чего ты взвился? Если я тебя потеряю, мне будет очень больно, — прижимаюсь я губами к его шее. — Но я не чувствую, что могу потерять тебя из-за этой женщины. Чего ты от меня хочешь? Какой реакции?

— Я хочу, чтобы тебя интересовало то, что происходит в моей жизни, когда тебя нет. Чтобы тебя это трогало. Было значимым. Не удаляй свое внимание из моей жизни, теряя меня из вида.

— А я так делаю? — хмурюсь я, пытаясь проанализировать.

— Риторический вопрос?

— Окей. Ты хочешь начать отчитываться передо мной? Ааа… — вдруг доходит до меня. — Хитрый змей! Это же чистой воды проекция! Ты хочешь, чтобы я начала отчитываться перед тобой, чтобы у меня были такие же барьеры на секс и других партнеров, что установил себе ты!! И ты хочешь, чтобы я как следует почувствовала твои барьеры, их значимость для тебя и приняла их на себя безусловно!!!

— Ммм… да, моя мудрая девочка! Я опять восхищен. Дай мне это. И отреагируй, твою мать, на другую женщину!

Блуждаю взглядом, выискивая внутри себя какую-нибудь реакцию. Не могу отыскать!

— Как? — жалобно смотрю на него.

— Социопатка… — закрывает он безнадежно глаза. — Ты даже не считаешь нужным мне позвонить, Женя, если я не сделал этого сам.

— Ну ты же делаешь это сам, — пожимаю я плечами.

— Я не звонил тебе как-то неделю и не приезжал. Ты заметила?

— Ммм… — копаюсь я в своей памяти.

— Вот! Уверен, ты даже не забываешь об этом, а я просто перестаю существовать. Я стираюсь, как только выпадаю из твоего поля зрения. Наша связь исчезает! Это глубокая социопатия! И я пытаюсь найти в тебе опору, а там не предусмотрено дно! Это, б*ть… фрустрирует!

— Это не так. Подожди. Аронов, а можно мне как социальному инвалиду по полкам разложить то, что сейчас произошло? Пожалуйста. Потому что, если тебя это парит, то я хочу понимать твои чувства и влиять на это.

— Женя… — достает он еще одну сигарету. — Вот эта сцена на крыльце. Естественно, меня она напрягает, потому что я не хочу, чтобы ты думала, что у меня была другая женщина, что я за твоей спиной к кому-то прикасался.

— Во-первых, мы расстались на тот момент.

— И тем не менее! Мне важно, чтобы ты понимала, что я не хочу этого делать.

— А зачем? Чтобы не травмировать мою собственническую психику или чтобы я тоже не позволяла себе прикасаться к кому-то, если вдруг ты надумал опять расстаться? И ждала бы пока барин соизволит начать вести себя адекватно?

— По обеим причинам.

— Мхм… За трепетное отношение к моей самооценке — спасибо! Но…

— Но?

— Если ты будешь ставить такие паузы, моя жизнь, в том числе и сексуальная, на этом останавливаться не будет. Хочешь исключать себя — исключай. Это с одной стороны! — тут же поправляюсь я, чувствуя, как в нем собирается возмущение. — С другой стороны, заранее сберегу твою психику ответным реверансом, так как понимаю, что ситуации эти неизбежны: тебе не надо доказывать свое превосходство. Если я с кем-то развлекаюсь, то я просто развлекаюсь. Тебе не нужно конкурировать. Все остальные стоят на другом уровне. И для тебя доказывать, что ты лучший — просто оскорбление. Ты лучший для меня по факту. Ты самый достойный из мужчин.