Не может быть - Лия Блэр
Оля кивнула и улыбнулась, прикусив губу.
“Боже, какой он красивый… Как удержаться и не коснуться его хоть раз? Кажется, я в вас влюбляюсь, Кирилл Андреевич, как последняя дура”, — призналась себе Оля.
Увидел ли он что-то в ее взгляде или это слепой порыв, но в следующею секунду Ветров тронул пальцами ее скулу, ощутимо вдохнул и отвел взгляд, делая пару шагов назад.
— Иди, Оля.
— Спасибо, Кирилл Андреевич, — тихо поблагодарила она, выскользнув за дверь.
До самого вечера Смирнова то и дело трогала щеку, где все еще фантомно ощущалось легкое касание пальцев Ветрова. Одергивала себя. Ругала, но наивные мечты лезли в голову, опьяняя своей красотой и призрачным счастьем. Только ближе к ночи ей удалось обуздать свою эйфорию.
Стоя дома перед зеркалом, она вертелась из стороны в сторону. Казалось, что живот уже немного виден, хотя по факту это было не так. Врач сказала, что при первой беременности ее положение станет заметно не раньше четырех месяцев. И предупредила, что наступить сей момент может внезапно, в одну ночь. Шутила, наверное.
Как бы то ни было, Оля четко решила, что не имеет права думать о шефе. Они не просто из разных миров, они бесконечно далеки по понятной причине.
Спустя пару дней в обед позвонила новый работодатель, — из бутика, — Элона Игоревна, и попросила Олю прийти пораньше, чтобы успеть привести в порядок новый товар. До этого момента девушка успела отработать всего две смены, да и работы было немного: пара костюмов и десяток рубашек. Зато денег ей дали относительно нормально. Для дополнительного заработка очень неплохо.
С основной работы ушла вовремя и К торговому центру приехала около восьми вечера. Девочки-продавцы, как обычно, смерили ее равнодушным взглядом, не удостоив элементарным приветствием. Да и плевать. Кому нужно внимание людей, которые тебя за человека не принимают? В компании Державина Оля и не такие взгляды ловила.
Поставленную задачу приходилось выполнять в небольшой каморке без окон. От резкого света линейного светильника уставали глаза. Кто только решил, что это равнозначная замена “дневному свету”? Стены давили, а из-за большого вороха одежды воздух был спертый. При всем этом великолепии приходилось еще работать отпаривателем. Малоприятная душегубка получалась.
Смирнова рассчитывала на пару часов глажки и чистки, как было до этого. Однако хозяйка привезла новую коллекцию, и работы оказалось выше крыши. До шести утра Оля отпаривала костюмы, брюки, рубашки, не забывая проходить валиками, а потом и руками, чтобы очистить вещи от мелких ворсинок, липнувшим к дорогим тканям.
В животе урчало от голода, руки гудели, спина болела и спать хотелось до ужаса. Взглянув на время, Оля поняла, что отдохнуть ей не светит, и решила сразу поехать в офис.
Пока ждала автобус, ежилась от утренней прохлады, мечтая о постели и кружке ароматного чая. А еще неимоверно хотелось в душ. Она ощущала себя не просто уставшей, а вымотанной, выжатой как лимон, абсолютно без сил.
На работу приехала к семи, чуть не залипнув в автобусе. Поздоровалась с охраной и поднялась в кабинет. Сбросила одежду, сходила в дамскую комнату, где более-менее привела внешний вид в порядок. Красные глаза, естественно, никак скрыть она не могла. Сбегала за кипятком к кулеру.
В желании разгрузить спину, присела на софу и с невероятным наслаждением ела купленное в супермаркете печенье, запивая чаем. Отдыхала. Позволила себе передышку.
Глава 19
В какой момент она провалилась в сон — сама не поняла. Но разбудил ее настойчивый звонок мобильного. Потерявшись в пространстве и времени, Смирнова подскочила и пошатнулась. Пока старалась продрать глаза, раскачиваясь в стороны, задела стопку журналов на столе, и они рассыпались по полу.
— Да чтоб вас… — выругалась Оля.
Приняв вызов, она опустилась на колени и стала убирать следы бардака, все еще силясь понять, что происходит. Мозг упорно отказывался работать.
— Да? — осипшим голосом выпалила секретарша, прижав трубку плечом к уху.
— Лель, ты где была всю ночь? — раздался взволнованный голос подруги.
— Работала…
— Ночью? В качестве кого? Я тебе звонила, между прочим, ты почему трубку не брала? Я извелась вся, думала…
— Куся, тормози. Я уже на работе и со мной все в порядке, — простонала Смирнова. — Телефон на беззвучный поставила, не слышала, включила уже утром, когда вышла из ТЦ.
Преисполненная недоумения, разморенная короткой передышкой, она во всех подробностях стала описывать подруге, как пахала всю ночь, и как ее задолбали монотонные действия.
— Валики закончились, а одежды еще ворох. Как дура все руками вычищаю, а самой взвыть хочется. Ткань отстойная… — продолжала Смирнова, глядя на журналы и не понимая, что с ними делать.
Все в голове смешалось: кони, люди…
Наконец сообразив, Оля водрузила журналы на стол, подбирая отдельные листки с пола.
“А это здесь откуда?” — недоумевала про себя труженица.
— Ты не представляешь, — продолжала Оля. — Куда ни шло водить отпаривателем, справляется быстро, а вот на чистку нужна куча времени. А хуже всего, что толка нет! — распалялась секретарша. — Вот только почистила — и опять налипло!
Скептически глянув на темно-синие брюки, Оля вздохнула, отложила листки в сторону, и принялась отряхивать ладонью ткань, бережно скатывая налипшие ворсинки. Очищалось хорошо, и это радовало. С серыми костюмами было гораздо хуже.
— Ты че затихла? — напомнила о себе Сальская.
— Не затихла, просто сосредоточилась. Надеюсь, этот костюм последний и можно выдвигаться, — добравшись до ширинки, Смирнова провела несколько раз руками, решив, что надо расстегнуть замок, а то вдруг внутри забилась дрянь всякая. Черные костюмы все пришлось изнутри вылизывать.
— Лель, я не поняла, ты где сейчас?
— Я же тебе сказала, я на работе.
— На какой?
— В о-о-офисе…
“Только не это!” — прозвучало в ее голове колокольным набатом.
И тут к неработающему мозгу, — который, кстати, моментально включился, — приложились оцепенение и паника. Одернув руки, глубоко вдохнув носом, Смирнова отказывалась поднимать взгляд. Кто стоял перед ней и кому так любезно чистила брюки, практически расстегнув молнию, гадать не приходилось. Парфюм своего начальника она узнала бы из тысячи.
— Лель! — звала ее подруга, но во рту Оли образовалась настоящая пустыня. Язык прилип к небу и никак не отлипал.
— Перезвоню, — прохрипела она и
