Стану Солнцем для Тебя - Никтория Мазуровская
В нем вскипела гордость, азарт, и мозги отключились напрочь. Маришка в этом парне видела себя. Себя, несколько лет назад, когда у самой не было денег, а только красный диплом, который никому не нужен оказался. И ей захотелось ему помочь, дать возможность, один единственный шанс.
Сначала он послал ее в далекие дали.
Потом, когда за долги должны были отобрать родительскую квартиру, попросил дать ему возможность отыграться.
Но Маришка предложила ему кое-что лучше.
Бизнес-план их общей компании. В которую он вложит деньги от продажи квартиры.
И контракт, где четко и ясно прописано, что в случае его возвращения к любым азартным играм, тотализаторам и тому подобному, он лишается акций компании, и всего нажитого за время его сотрудничества с ней, Мариной Александровной Трофимовой. Естественно, этот договор не касался той суммы, которую он вложил в компанию, но недвижимость тогда была не сильно высока в цене, и денег сам Разецкий вложил немного.
Андрей согласился, потому что Маришка ему дала то, чего он так отчаянно желал, – дело, что принесёт ему прибыль.
Андрей не управленец, но он финансист, прекрасный исполнитель, а еще он умеет копать. В горах и кучах финансовых отходов, способен найти золотое зернышко, рычаг, необходимый для давления на конкурентов, клиентов, врагов, завистников…
А теперь что?
Теперь ей как быть?
Плюнул в душу, а исправлять, кто будет? Она? Да, черта с два, она будет что-то делать. И пальцем не пошевелит, пока сам не придет.
Вот и жила она в таком состоянии. Ничего вокруг не замечала.
А когда заметила, стало поздно.
Маришка прониклась жизнью в семье.
Не то, чтобы у нее раньше ее не было. Была. Она и Илья. Сава и Вика, Артем, Таня. Мама и Руслан. Но у мамы своя жизнь.
Илья с бабушкой проводил в детстве много времени, Маришка много работала и обеспечивала их всем, чем только могла, у них было все.
Но, как-то не сложилось у них с матерью дружеских отношений. Мама – это мама, но у нее давно своя жизнь и свое мнение на жизнь Маришки.
Пусть она молчит, но эти осуждающие взгляды,– от них никуда не спрячешься. Порой хотелось выть во все горло, лишь бы она перестала так смотреть. Матери можно все простить, она мать. Сама ее воспитывала. Сама на ноги ставила. То, какая Маришка стала, ее заслуга, ее. Потому матери прощалось все. Но ощущение семьи давно между ними пропало.
Она ведь красивая, не старая. Всегда за собой следила, и на свиданья к мужикам бегала после развода часто, но длительных отношений не заводила. Только вот Руслана повстречала, и пропала, кажется, влюбилась.
Маришка не против, но иногда ей горько становилось от того, как у них сложились отношения. Спрашивала себя: может она чего-то не сделала, или наоборот сделала то, что не стоило. Ну, не считая своей работы, – не сейчас (тут все чисто), а раньше.
Говорить, что мать лицемерка… нехорошо, но так было. Маришка с этим смирилась и отпустила.
Даже начала с годами понимать отца, все его старания и поступки.
Но семьи у них не сложилось, не той, что хотела бы сама Маришка.
А в тот миг, оглянувшись, она поняла, увидела, что незримо стало меняться у них в доме.
«У них».
Усмехнулась, с сожалением глядя на разбитую чашку.
Уже «у них».
Не «у неё», а «у них». Ох*енеть, не встать!
После того, как Таня замечательно продемонстрировала Константину все свои дружеские чувства, после припадочного смеха, что её самой, что Кости, который не поленился ей позвонить и рассказать все действо в лицах, так как в комплексе, где он проживает, на подземном паркинге расположены камеры наблюдения, наступило какое-то перемирие.
Она пропадала на работе, времени было мало, Джон взял в осаду ее телефон, и почти целыми днями они были на связи. Не могла просто взять и сбросить на Андрея проект, который курировала больше полугода сама лично, и на Таню такое тоже не оставишь, и так завалила ее работой выше крыши. А Андрею просто перестала доверять, в связи с последними новостями.
Костя стал частью ее семьи.
Возил Илью на тренировки по фехтованию, познакомился с тренерами, с парнями из его группы, с его друзьями. Общался с учителями, и даже начал с сыном заниматься английским.
Илье нужна языковая практика (в этом году сын решил пропустить английский летний лагерь от своей школы), а его друг из Америки, с которым они по скайпу общаются, сейчас с родителями на отдыхе. Вот Костя и предложил такой вариант. Все были в восторге, Маришка за ужином кивнула и пошла в кабинет работать. Так что, теперь у Кости было много поводов проводить все его свободное время рядом с сыном, и с ней соответственно.
Костя с сыном каждый вечер встречали ее с работы, поэтому задерживаться она права не имела, ее ведь ждали. Брала бумаги с собой и все.
Они вместе гуляли или до ужина, или после, пока погода позволяла.
Разговаривали, что-то даже планировали.
Но это стало традицией.
Когда Костя оставался у них ночевать, а такое тоже становилось нормой, смотрели вместе кино. Вытаскивали ее с кабинета, причем оба с таким умильным выражением на лице, что у нее просто не хватало силы воли, чтобы отказать этим рыжим лисам.
Совместные завтраки,– Любаша выучила его вкусы, Васька вообще стал за своего принимать,– превращались в обсуждение дел на день, или просто болтали о новостях из зарубежья. Когда эти двое начинали спорить о том, кто же все-таки победит на президентских выборах в США, а кого выгодней иметь на таком посту, для России и российских бизнесменов, тут Маришка умывала руки и просто наслаждалась аргументами спорщиков. Программа Соловьева по федеральному каналу, по сравнению с ними, просто отдыхала. Хотя, они втроем и не чурались смотреть ее по вечерам, если не могли сойтись в выборе фильма для просмотра.
У нее в голове они уже втроем проводили отпуск.
Но хуже всего было, что ей это все нравилось.
Дурацкое ощущение семьи. Мужчины в доме, с которым сын мог пошушукаться, пошутить и не бояться быть одернутым за слишком чёрный юмор, а такое случалось.
В доме звучали голоса, раздавался смех, и она с работы теперь летела не только, чтобы увидеть сына, но и Костю.
Эта потребность ее пугала. Маришка даже и не осознавала, насколько прочно за короткое время ей вновь станет этот мужчина, родным.
Будто снова вернулась в
