Долгий путь любви, или Другая сторона - Анна Яфор
– И мне жаль… – она ощутила, как в ладонь скользнула ручонка Даши, словно почувствовавшей что-то, и, не стесняясь постороннего человека, уткнулась лицом в волосы дочки, наслаждаясь своим самым главным сокровищем. Зачем-то ведь она выжила тогда, по каким-то необъяснимым причинам ее отпустили и даже поверили в нелепые объяснения Павла. Теперь осталось совсем немного: всего лишь одолеть призраков, ставших постоянными спутниками. Ради дочки. И для того, кто никогда об этом не узнает. В благодарность за все, что он сделал…
Саша сглотнула перекрывающий дыхание комок слез и подняла глаза на неожиданно побледневшее лицо мужчины.
– Я решила воспользоваться Вашим предложением, Дмитрий Сергеевич. Подвезете нас до дома?
Глава 14
В ту ночь память вернулась, оживляя в сознании давно утратившие яркость моменты. То, что Саша не забыла, но научилась задвигать в глубину души, о чем привыкла мыслить лишь как об утраченным счастье, обрело вполне осязаемые формы. Лежа без сна в темноте спальни, в невесомых тенях на стенах она угадывала сцены из своего прошлого, чувствовала воскресшие запахи и даже вкусы. И пыталась понять, могло ли все быть иначе, если бы не ее опрометчивая настойчивость.
Подаренный Павлом блокнот был исписан почти до корки, и она вчитывалась в своей рукой оставленные строки, вспоминая минувшую жизнь, нанесшую неизлечимые раны. Ей надо было пройти этот путь, каким бы болезненным он не казался, добираясь до глубины, от которой бежала столько времени. Всегда во всем винила его одного, но теперь впервые подумала, что у смертоносных, непоправимых ошибок было ее лицо.
Хотя осознавать себя любимой оказалось приятно, с каждым днем все сильнее хотелось доказательств. И не на словах. Я устала быть одна, но ничье иное общество не могло меня удовлетворить. Дерзкие, безудержные фантазии рисовали жаркие картины, и лишь тот, о ком я грезила, сумел бы восполнить поселившуюся в сердце и теле пустоту.
Я мечтала о его ласках, засыпая по ночам. Выбирала одежду, которая должна была понравиться ему. Наносила помаду при выходе из дома, представляя, как он сотрет ее своими прикосновениями.
Реальность же с выдумками не имела ничего общего. Да, я по-прежнему ощущала интерес к себе со стороны Филиппа, да, осознание этого грело мое бедное растревоженное пылкими чувствами сердце, но он не делал ко мне ни единого шага, и воодушевившая изначально любовь на расстоянии довольно скоро стала для меня скорее мукой, чем подарком.
Я пыталась скрывать свои чувства, не проявляя их не только при посторонних, но и рядом с ним, но как же непросто это было, тем более что Кирман все понимал, видя меня насквозь. Иногда, крайне редко, ловила на себе его задумчивый взгляд, и боль в сердце становилась острее, вскипая вместе с нерастраченной нежностью.
А сам Филипп погряз в работе, которой стало много, как никогда. Бесконечные встречи, переговоры, поездки; порой, приходя по утрам в офис, я обнаруживала его там, понимая, что он работал всю ночь. За несколько месяцев красивое лицо осунулось, под глазами залегли непреходящие тени, и даже проявились морщинки, которых не было раньше. Он работал на износ, а я изнемогала от мысли, что являюсь причиной этого. Смелое представление, но что-то подсказывало мне правоту подобных мыслей. И я то злилась на него за то, что он обрек нас на переживания, то хотела своими вниманием и заботой стереть усталость с дорогого лица. Скучала без него тем сильнее, чем ближе он находился. Запретный плод стал слишком вожделенным, маня и завораживая, заставляя все сильнее предаваться мечтаниям и все горше плакать одинокими ночами.
Город утонул в весеннем цветении, а во мне все переживания обострились до предела, но поделиться происходящим я могла только с Павлом. Как-то незаметно мы сблизились еще больше . Или нашли слишком много точек соприкосновения, или, видя мои страдания, он решил оказать хоть какую-то поддержку. Ждал после работы, чтобы подвести домой, а утром нередко заезжал, чтобы не позволить мне толкаться в общественном транспорте, и превратился в добровольную подушку, всегда готовую к моим излияниям. Да, я нередко рыдала на его плече, а потом, успокоившись, сама превращалась во внимательную слушательницу, с которой уже он делился своими проблемами. Избранница Павла была слишком юной, ее родители – категоричны в оценке их отношений, и ему ничего не оставалось, кроме как ждать, пока девушка повзрослеет и закончит учебу, не только в школе, – ей прочили блестящую карьеру в компании отца, а для этого было нужно несколько лет провести в Лондонской школе экономики. Павел, да и сама Алина не сомневались, что данное место учебы выбрано в расчете на то, что за годы учебы их страсть утихнет, а желание создать семью сменится куда более перспективными вариантами . Но родители согласились смириться с выбором дочери, если ничего не изменится к моменту окончания вуза, поэтому оставалось только подчиниться.
Молодым людям достались лишь краткие встречи урывками да разговоры по телефону, но это почти не омрачало их радости от обладания друг другом. А я иногда завидовала Пашке. Насколько легче было бы жить и справляться с несчастливой любовью, если бы в конце ожидала награда в виде желанных объятий. Но такой привилегии мне никто не предоставил, напротив, все действия Кирмана лишь убеждали в том, что надеяться не на что.
А с Павлом было легко и спокойно. Он не претендовал на мое внимание, и хотя, постоянно видя нас вместе, многие сотрудники компании не могли не сделать соответствующих выводов, мы почти не обращали на это внимание. Какая разница, о чем и кто будет болтать? Я дорожила его дружбой, видела, что и он ценит наши отношения, а до всего остального не было дела. Вплоть до одного не слишком радостного дня, когда мои чувства к Филиппу напомнили о себе с новой силой, подпитываемые горькой и безжалостной ревностью.
Я направлялась в кабинет начальника с бумагами, которые он накануне поручил перевести. Стоит ли говорить, как спешила выполнить его задание? Вместо отведенных для этого трех суток справилась за ночь и теперь намеревалась получить хотя бы каплю внимания в любимых глазах, столь желанное для меня одобрение и улыбку, которые могли бы подпитать измученное сомнениями сердце. К чему скрывать: не раз за эти месяцы после нашей поездки в Мюнхен и знаменательного
