Невинная. В уплату долга - Екатерина Ромеро
Я жду Илану у машины пару минут, после чего она выходит собранная. В теплой куртке, шапке с шарфом толстым и ботинках. Влад притащил это все вчера. Если натянула, значит подошло.
На дворе первые морозы. Везде жуткий гололед, из-за чего птичка чуть ли носом по ступенькам не тормозит. Чертыхаюсь и иду к ней, не обращая внимание на то, что она сразу же назад от меня пятится, точно полоумная.
Хватаю ее за руку, довожу до машины. Не хочу рисковать ребенком видя, что с равновесием у Иланы явно беда. От прикосновения моего она вся каменеет. Слышу по ее дыханию – снова трясется.
Открываю ей дверь спереди. Стоит, медлит. Все куртку свою пальцами перебирает да на ворота поглядывает.
– Сядь. И чтоб без глупостей. Вздумаешь дурить – отец пострадает.
В один миг глаза своим оливковые на меня поднимает. Смелеет, и мне это нравится, будто не она пять минут назад краснела, когда у стены ее зажимал.
– Куда вы меня везете?
– В клинику. Анализы сдавать. Садись, у нас мало времени.
Опускает глаза, но все же коротко кивает, беззвучно залезая на переднее сиденье.
Сам сажусь за руль. Водитель сегодня выходной. Сам его отпустил. Почему-то не хочу сегодня лишних глаз на птичку. Сам довезу.
Завожу мотор и бросаю быстрый взгляд на Илану. Хоть в машине и крупный салон, места дохренища, она все равно сидит на самом краю сиденья, практически уже слившись со стеклом. В ручку двери так сильно вцепилась, что на той, наверное, вмятина останется. Не шевелиться. Ресницами только своими длинными лопает. Губы поджала.
– Пристегнись.
Достаю пачку сигарет и только прикурив вспоминаю, что дым – хреново для ребенка. Выкидываю сигарету в окно видя, что Илана так и сидит, как истукан, не пристегнута. Чертыхаюсь, и сам тянусь к ее ремню безопасности.
Как только оказываюсь близко к Озеровой, в нос сразу ударяет ее цветочный запах. Приятный, едва уловимый и теплый. Такой манящий, что у меня, взрослого мужика, за секунду встает на эту девчонку с глазами невинными. Проклятье. Отгоняю от себя эти мысли подальше, быстро сфокусировавшись на ремне, и с легкостью его защелкнув.
Сама же птичка почему-то бледная стает и глаза закрывает. Завожу мотор. Веселой, чую, будет поездка.
Выезжаем со двора. Нас страхует еще две машины вооруженной до зубов охраны, но Илане знать об этом не обязательно. Меня могут пасти, в том числе ее папаша, и я должен быть готов. Отдавать девчонку со своим ребенком этой суке я не намерен. Только когда родит, пусть забирает ее обратно.
До клиники ехать добрых полчаса. Хоть она мне и принадлежит, записываться заранее все равно пришлось.
Едем молча, дыхание только слышу ее. Частое, прерывистое. Если бы двери не были заблокированы, уверен, Илана бы выпрыгнула из машины. Прямо на ходу.
Птичка вперилась в окно, а я стараюсь смотреть куда угодно, только не на ее острые коленки в колготках, выглядывающие из под юбки. Я отлично помню, какого быть между ее ног. До одури приятно.
На улице прохладно, однако в салоне мне быстро становится жарко. Вырубаю печку, но тут же вижу, как Илана сильнее закутывается в куртку. Мерзнет. Холодно ей.
Включаю печку снова. Жарко. Плавлюсь просто, спина тут же прилипает к креслу, но терплю. Не хочу, чтобы птичка снова заваливалась без сознания. Одного раза после подвала мне хватило этого зрелища с головой.
В какой-то момент замечаю, что Илана начинает как-то тяжело дышать. Мы едем без музыки, и я отлично это слышу. Поворачиваю голову в ее сторону, и вижу, что птичка уже прямо зеленая вся сидит, но даже не думает первой обращаться ко мне. Сжимаю руль сильнее. Упрямая.
– Что такое, тебя тошнит? Укачало?
Кивает. Отворачивается от меня. Руку свою бледную к губам пухлым прикладывает.
Притормаживаю, быстро съезжая на обочину.
– Выйди, если хочешь.
Девчонка бросает на меня быстрый взгляд, и тут же вылетает из машины. Ее сгибает пополам сразу же, как только на земле оказывается.
Откидываюсь на сиденье. Черт. Ну почему я тогда не предохранялся? Сейчас бы не возился с ней.
Слышу кашель и хриплые всхлипы. Неужели ревет опять?
Достаю из бардачка небольшую бутылку воды. Выхожу из машины и подхожу к Илане, которая согнулась в три погибели, и обхватила живот руками.
Как только воду ей протягиваю, она как-то странно реагирует. Не увидела, что-ли меня, хрен ее знает, но птичка отшатывается так, словно я ее ударить хотел.
Сжимаю зубы до скрипа. Становится не по себе. Жалею уже, что тронул тогда ее. Не надо было ее трахать, да еще и без резинки. Блядь.
– Спокойно. Это просто вода.
Смотрит на меня, как затравленный зверек, словно я ей яд, блядь предлагаю, а не воду, но после все же берет. Осторожно. Двумя пальцами. Только, чтобы не коснуться моей кожи.
Смотрю на нее и диву даюсь. Какого кадра я еще точно не видел.
Делает несколько глубоких глотков.
– Спасибо.
Впервые жестами мне отвечает, и я не могу сдержать довольной улыбки. Я понял ее. Отлично понял. Наконец-то!
Я говорю с ней голосом, а Илана отвечает мне жестами, но меня устраивает и такой вариант. Главное, что я теперь могу ее понимать.
– Тебе лучше?
– Да. Немного.
– Садись.
Жду, пока залезет в машину, и захлопываю дверь с ее стороны. На этот раз Илана спешит пристегнуть ремень, чтобы я этого снова не сделал сам. Понятливая девочка, и мне это очень даже нравится в ней.
Добираемся до клиники через несколько минут, где нас уже ждут.
Илана сдает анализы, у нее берут кровь. Что-то слишком много крови, от чего и без того бледная птичка вскоре становится и вовсе прозрачной.
Уже через несколько минут вижу, что она едва ли ноги передвигает. Проклятье. Как она собирается моего ребенка выносить, питаясь одной травой, даже не представляю. У нее же совсем нет сил. Бешусь от этого. До чего же она слабая.
– Сядь, посиди.
Усаживаю ее на кресло в коридоре. Даю воду. Берет. Делает пару глотков.
– Спасибо.
Отвечает односложно. Наверное, чтобы мне было проще понять, хотя и так уже понимаю ее жесты. Сначала мне непривычно, но постепенно начинаю улавливать, что она говорит.
– Идем, УЗИ еще осталось.
Птичка поднимается и семенит за мной. Заходим вместе. Не знаю, чего сам иду туда, но лично хочу убедиться, что мой ребенок в порядке.
– Роман Викторович, рада приветствовать.
Со
