А потом я проснусь - Алайна Салах
И стоит мне подумать о том, что я готов простоять здесь хоть всю ночь, из номера доносится стук. Мое затуманенное сознание с трудом вспоминает, что это наверняка принесли наш заказ… Салаты, крабов… Или утку? А еще шампанское в придачу… Или что я там заказал.
— Это еду принесли, да? — Ярослава отстраняется первой. Глаза, как две огромные светящиеся планеты, щеки раскраснелись. Красивая донельзя. Может быть, даже самая красивая их всех девушек, что я видел.
— Да, — киваю я, быстро поправляя топорщащуюся ширинку. И сообразив, добавляю: — Пойду открою.
Прибывший официант, как нарочно, не торопится и устраивает из своего появления самый настоящий перфоманс: медленно, словно черепаха, закатывает в номер тележку с подносами и еще медленнее выставляет тарелки на стол, с видом фокусника открывая крышки над каждой.
Еда — это последнее, что сейчас меня интересует. Я хочу продолжить то, что делал недавно: держать с руках подрагивающее девичье тело, заражаясь жаждой жизни.
Когда парень намеревается вынуть шампанское из ведерка со льдом, я торопливо протягиваю ему чаевые.
— Его я сам открою. Большое спасибо.
— Вот это да-а-а! — восхищенно восклицает Ярослава, когда дверь за ним наконец захлопывается. — Прямо как в «Красотке»! Помнишь эту сцену?
Я киваю, хотя на деле конечно не помню. Этот фильм в школе смотрел и то не до конца.
— А шампанское ты для чего заказал? — В ее радостный голос закрадывается подозрение. — Споить меня решил?
Я беззвучно смеюсь. Такая она… Лед и пламя. Только что проглотить меня была готова, а через секунду набрасывается с обвинениями.
— Я заказал на случай, если тебе вдруг захочется продолжить веселье. Без всякого умысла. Можно вообще его не открывать.
— Извини, — бормочет Ярослава, опустив глаза. — У меня бывает иногда. Ничего такого я на самом деле не думаю.
Улыбнувшись в знак того, что принимаю ее извинения, я киваю на стол.
— Будешь кушать? У них здесь неплохая кухня. Надо попробовать, пока не остыло.
Тяжело быть джентльменом, когда больше всего на свете хочется отмотать время назад и вернуться в момент, на котором нас прервали. Еда и разговоры — это хорошо, но точно не прямо сейчас.
— Мне почему-то есть не хочется, — произносит Ярослава, розовея и отводя глаза в сторону.
Внутри меня зреет ликование. То есть среди нас я не один такой… Голодный и не голодный одновременно.
Без слов отодвинув журнальный стол, я опускаюсь на диван и взглядом показываю ей присоединяться. Ярослава понимает все даже лучше, чем я ожидал: не пряча улыбки, перекидывает ногу через меня и устраивается на коленях. Член, не успевший обмякнуть, напрягается до острой ломоты, и сдерживать руки уже нет ни малейшей возможности. Я обхватываю ее ягодицы под задравшимся платьем, тронув узкую полоску стрингов, и жадно присасываюсь к ее рту. Зря она, наверное, так лихо все сделала. Все планы сдерживаться и не торопиться летят в трубу. Такая она жаркая, страстная, и задница выше всяких похвал.
— У меня еще один вопрос, — хриплю я, сильнее вдавливая пальцы в упругую кожу.
— Спрашивай.
— Можно тебя трахнуть? Я хотел не торопиться, но ты же сама чувствуешь… Еще пара минут в такой позе,и член разорвет.
Ее дыхание обрывается, становясь напряженным, а тело каменеет. Я интуитивно чувствую, что это дурной знак, но даже это не подготавливает меня к услышанному секундой позже:
— Ты не обижайся только… Я хочу, но мне страшно. Просто у меня еще ни разу не было.
Сказать, чтобы я удивился — это все равно назвать сибирские морозы легким минусом. В смысле, ни разу не было секса? Нет, я сразу понял, что опытной ее не назовешь, да и не похожа она на ту, кто будет из койки в койку прыгать… Но… Чтобы вот так, ни разу? Ей ведь уже двадцать два, и красивая, на загляденье. Как вышло, что этого не случилось ни на школьном выпускном, ни на какой-нибудь вечеринке в универе?
— Чего ты замолчал? — спрашивает Ярослава уже громче и заглядывает мне в глаза. — Испугался?
Мотнув головой, я глажу ее поясницу. Не испугался, конечно, просто немного… Прифигел. И да, осознал степень ответственности, ложащуюся на мои плечи.
— И как так вышло? — стараюсь говорить мягко, без нажима или претензии. Просто мне действительно нужно понять, ждала ли она того самого, с кем могла бы пройти рука об руку всю свою жизнь, либо осталась девственнице по нелепой случайности. Если это первое, то с сексом однозначно стоит погодить.
— А что, это преступление какое-то? — звучит уже с вызовом.
— Любишь ты принимать мои вопросы в штыки. Я к тому, что ты давно совершеннолетняя и очень красивая… Поэтому и удивляюсь, как так вышло.
— Я вообще-то замуж выходить не собираюсь, говорила тебе вроде, — буркает она, убирая ладони с моих плеч. — И хочу всю жизнь посвятить помощи животным. Так чего удивляться, что мне не до секса было?
Кажется, она обиделась на мой вопрос, ну или пытается сделать вид, что обиделась. Поэтому я прижимаю ее к себе крепче. Чтобы меньше думала.
— Но сейчас-то ты у меня на коленях сидишь, а минутой раньше сказала, что не против попробовать. Намерение помогать животным никак не мешает иметь личную жизнь.
— Да ты мертвого достанешь, философ, — бормочет Ярослава, уставившись в сторону. — Я решила, что не буду заниматься сексом после того, как меня друг отца облапал. Мерзко очень было… Я тогда мелкой совсем была и ничего не понимала. Зачем он мне под майку лезет и губами своими всюду тычется. Казалось, это игра какая-то… Только пару лет спустя узнала, чего он на самое деле хотел.
Я застываю, как истукан, в очередной раз не в силах поверить в услышанное. Друг отца? Это же сколько лет ей тогда было? Родители ведь ее совсем маленькой бросили.
— А… — Я старательно подбираю слова, чтобы не ранить ее сильнее. — Он тебе ничего не сделал? В смысле…
— Нет. Я, помню, вырвалась и убежала. Почувствовала, что неправильное что-то происходит.
— А родители?
