Если бы (СИ) - Фокс Оксана

Свора котов дралась и кричала, кувыркалась в пакетах, сваленных у крыльца. Поднялся ветер и растаскал мусор, погнал вдоль дороги с метровой травой. Ячейки металлической сетки вокруг трансформаторной будки поймали пластиковый стакан и смятую пачку сигарет. Из треснутых зарешеченных окон донёсся запах горелой еды, мешаясь со смрадом помойки.

Под уцелевшим фонарём в конце улицы вздрагивали тени. Компания латиносов вокруг старого Шевроле слушала музыку. До Лины долетала мужская брань и смех. Где-то на однообразной ноте вибрировал детский плач: не обиженный, просящий или жалобный, а бессмысленный – нытье ради нытья.

Плотный зловонный воздух разрывал грудь. На глазах выступили слезы. Лина отупело посмотрела на кособокий столб с указателями, и зажала рот, едва не завизжав.

Здесь были: "авеню"! Авеню и бульвары! На Свалке!

Она вскинула голову в смутном предчувствии и с ужасом опознала искомый дом. Ни секунды не раздумывая, кинулась к шести щербатым ступеням.

Освещённый грязной лампочкой коридор убегал в темноту. Ряды облупленных дверей напоминали общежитие. После какофонии улицы тишина показалась оборванной. Словно здесь обрывалась жизнь...

Лина вытерла потные ладони о джинсы. Она боялась шагнуть вперёд. Напряжённо вслушивалась, и не знала, на что решиться...

Где искать Торо?

Раскатистый грохот потряс стены. По лестнице скатился розовый клубок. Сквозь синие пряди расширенный глаз посмотрел мимо Лины, и мулатка в длинном кимоно, словно кошка, прыгнула на улицу. Сверху зашаркали ноги. Звериное мычание и крепкий перегар опередили нетвёрдую поступь. Между пролетами появился белый мужчина, качнулся и его фонтаном вытошнило на площадке. Он вскинул руки, попытался сохранить баланс и рухнул вниз. Светлая голова отсчитала головой ступеньки.

Задержав дыхание, Лина смотрела на распластанное тело. Серые засаленные волосы разметались, касаясь носков ботинок. Подавив рвотный спазм, она отступила. Под каблуками звонко хрустнуло стекло. Лина не отрывала взгляд от искажённого лица и медленно пятилась, пока не уткнулась в чью-то грудь.

– Заблудилась, дамочка? – пророкотал громоподобный бас.

Лина завизжала и отпрянула, прижала ладони ко рту. Двухметровый лысый пуэрториканец с жёлтыми рысьими глазами упёрся кулаком в стену. Он отрезал путь к выходу. На широком коричневом лице с бугристой кожей выделялся светлый шрам. Уродливый рубец спускался от правого виска, задирая верхнюю губу. Нарочито медленно мужчина растянул изуродованный рот в ухмылке.

Ватными руками, Лина протянула комканую бумагу.

– Чо это? – мясистые пальцы повертели газетный огрызок.

– Я и-ищу... м-мистера Торо.

– Мистера Торо?! – взвизгнул гигант.

– Твигги... сказала, я найду его здесь...

– Дык верно булькнула, шалава. Чо надо? – гогот оборвался, он наклонился, приблизил лицо: – Мигель Гальего Торо – я, дамочка.

– Мне... нужна комната.

– Комната? Тебе? – он беззвучно затрясся.

Сжимаясь в комок, Лина глянула в глаза с мутными белками и зрачками с булавочную головку. Стиснула лямки рюкзака и чуть пригнулась, собираясь поднырнуть под руку. Словно разгадав намерения, на плечо бухнула тяжёлая ладонь.

– Бабки покажи.

Лина вынула сложенную вчетверо купюру, разом прощаясь со всеми деньгами, вшитыми в потайной карман. Мечтала лишь выбраться наружу не по частям.

– Давай, топай! – носком ботинка Торо отпихнул бесчувственное тело и, не снимая с плеча руки, подтолкнул Лину к лестнице. Она двигала ногами, брезгливо обходя блевотину, и молясь.

На втором этаже стоял сумрак. Здоровяк налетел в темноте на препятствие. Ведро с диким грохотом покатилось по коридору. Чертыхаясь, Торо подошёл к распахнутой двери, пошарил ладонью по стене.

– Не спёрли, – практично заметил, шагнув внутрь.

Пыльная лампочка разлила жёлтое пятно по узкой комнате с лохмотьями выгоревших обоев. Кирпичную кладку исцарапали надписи. Лина два раза прочитала русское слово из трёх букв. В замусоленное окно, наполовину заколоченное фанерой, пробивался мутный свет фонаря. Звуки рэпа неслись с улицы, словно компания латиносов расположилась прямо на крыльце. На панцирной койке с жидким матрасом среди деревянных обломков и грязного тряпья валялась тумбочка без дверей, перевёрнутый колченогий стол и трёхногий табурет. Усеянный стеклом и мятыми жестянками линолеум стёрся до дыр, показывая то тут, то там серый бетон.

Лина онемела.

– Замка нет, надо, вставишь. Нужник в углу. Расчёт понедельно. Семьдесят баксов вперёд. Таскаешь мужиков – платишь больше. Уяснила?

– Да, но…

– Какие «но» дамочка? – рыкнул Торо.

– Может... у вас есть другая комната? – попросила Лина, испуганная местом сильнее чем громилой.

– Я те чо «Плаза», мать твою? Плати давай или проваливай!

– Хорошо, хорошо, подождите, – Лина перевела дух, лихорадочно соображая, – я заплачу и накину сверху двадцатку. Но пришлите кого-то помочь вынести мусор и... поставьте замок, – задрав голову, она посмотрела в изуродованное лицо. – Сейчас, Торо.

– Бабки гони!

Лина вытянула припрятанную сотню и робко добавила:

– Тут сдача, и вы уже взяли двадцатку…

– А это, ципа, чаевые за экскурсию, – Торо хлопнул по косяку так, что задрожала дверь и посыпалась штукатурка. Он развернулся и скрипя охотничьими ботинками, пошёл к лестнице.

– Тогда я куплю ещё свежее бельё! – крикнула Лина вдогонку, понимая смехотворность и опасность притязаний.

Она повернулась лицом к комнате, вслушалась в звуки. Дальше по коридору работал телевизор. Визгливый женский голос спорил с мужским. Закашлялся хохот, каркнул из-за соседней двери. Над головой скрипнули половицы, и снова донёсся заунывный детский плач...

Лина подалась вперёд, согнулась как от удара в живот. Потеряв счёт времени, не знала, сколько корчится от боли и омерзения. Из ступора вывели шаги. Она резко обернулась.

Из мрака выплыла дородная темнокожая женщина с пучком красных волос. Покрытое морщинами лицо упёрлось тремя подбородками в стопку постельного белья. Нескладный подросток с глазами навыкате тащил швабру и ведро. Сумка с инструментами перекосила хилую фигурку и била по бедру.

Женщина дала мальчишке подзатыльник:

– Чо застыл, займись-ка делом! – она расплылась в широкой улыбке и сунула Лине белье:

– Привет, курочка! Я, Джулия, слежу за этим клоповником, мать его так. А ты, значит, новая квартирантка?

Едва удерживая накренившуюся стопку, Лина промолчала. Но Джулия, похоже, не обиделась, она, разглядывала комнату.

– Ух ты! Давненько я сюда не хаживала!

– Кто здесь жил? – наконец, выдавила Лина.

– Да, бог его знает! Приходят – уходят!

Джулия пожала горами плеч и отвесила новый подзатыльник подростку, застывшему как сомнамбула:

– Эй, зомби, хватит пялиться, займись-ка делом! Опять под "феном", остолоп? – влепив мальчишке порцию очередных затрещин, она обернулась: – Мой младший, нарик и бестолочь, как папаша.

Закатив рукава свитера, Джулия оголила толстые руки и поплевала в ладони:

– Ну-ка, приступим!

Лина с новой знакомой трудились бок о бок. Они мыли, драили, дезинфицировали, смывали чужой пот и изгоняли чужой дух вместе с плесенью из каждой щели. Понукаемый матерью, Джей наконец справился с замком, сунул один ключ Лине. Остальная связка исчезла в кармане фартука Джулии.

– Для хозяина, – пояснила та.

Молчаливо коробясь, Лина собирала битые бутылки в строительный мешок. Успокаивала себя мыслью, что долго в этом месте не задержится.

Невозмутимо чистя сортир, будто смахивая пыль с серванта, Джулия охотно болтала. Она вспоминала время, когда семь лет назад впервые поселилась здесь и заняла похожую конуру с пятью дармоедами отпрысками на одном матрасе.

– Теперь у меня две комнаты, напротив Мигеля, цветной телик, и один Джей, – хвалилась женщина, елозя тряпкой. Она уже переключилась на пересказ любимого сериала. Подробно воспроизводила сюжет, но то и дело сбивалась. Наконец махнула рукой и предложила Лине, приходить к ней в гости, смотреть.