Сладкий грех. Падение - Лина Мур
Слэйн ставит напротив меня бокал с соком, и я делаю глоток. Боже мой, это потрясающе. Я так давно не пила сок. Любой сок. Обычно, это газировка. Невероятное ощущение, что я даже на несколько секунд прикрываю глаза. Я пробовала обычный сок, но этот со специями, натуральными фруктами, невозможно вкусный.
— Часто виски пьют с яблочным соком. Но также часто, люди не знают, из каких ингредиентов состоит виски, и мешают с тем, что портит его вкус, отсюда неприятная горечь. Яблоко подходит для определённых видов, — говорит Слэйн.
— Ты очень хорошо разбираешься в виски. Часто его пьёшь? — Спрашиваю я.
— Не больше двух бокалов, но зачастую это несколько маленьких глотков для расслабления. Потом я сажусь за руль.
— Ты садишься за руль пьяным? — Ужасаюсь я.
— Нет. Я контролирую себя. Я делаю только глоток, он помогает мне расслабиться, как и улицы. Я катаюсь по ним, чтобы приглушить свои чувства. В последнее время я пью больше виски, чем раньше. Это помогает немного отвлечься от мыслей. Порой они меня раздражают.
— То есть ты бежишь от мыслей?
— Нет, я беру паузу, чтобы подумать.
— О чём? У тебя много проблем, да? Я имею в виду в жизни?
— Как у каждого человека, думаю.
— Хм, вряд ли. Проблемы зависят от количества денег, — замечаю я.
— Ты считаешь, что деньги решают всё, Энрика?
— Зачастую, да. Тебе не нужно думать о том, где ты будешь спать или есть. Такие, как ты, не обращают внимания на что-то маленькое, вы проходите мимо. А для таких, как я, это огромное.
— Но ведь не все бедные люди ценят это маленькое, не так ли? Они берут и считают, что им должны ещё.
— Ты прав. Есть и такие люди. Но я не такая.
— Как ты можешь быть уверена, что я такой, каким ты меня выдумала себе?
Я хмурюсь, раздражаясь оттого, что он поймал меня на чёртовом суждении по его внешнему виду. Да, это моя привычка.
— Ты ненавидишь богатых, Энрика? — Вкрадчиво спрашивает он.
— Я ненавижу несправедливость. Почему кому-то достаётся всё, а кому-то ничего? — Возмущённо повышаю голос.
— Если я дам тебе сто евро, что ты будешь с ними делать? Просто так. Я дам тебе их и исчезну из твоей жизни. Но условие — ты должна их взять и потратить на что-то. Что это будет? — Интересуется он.
— Конечно же, это будет еда и немного новой одежды.
Слэйн качает головой и это выбешивает меня сильнее.
— А что я должна сделать с ними, по твоему мнению?
— Инвестировать, Энрика.
— Господи, ну как я это сделаю? У меня даже чёртового образования нет! Нет, его, ясно? У меня не было денег, чтобы учиться! Как я могу знать, во что инвестировать, если понятия не имею ничего о ценных бумагах? — Крича, подскакиваю со стула и зло смотрю на него.
— Дело не в образовании…
— Ну да, удобно говорить так, когда ты вырос в обеспеченной семье и ни в чём не нуждался!
— Принеси мне свой телефон, Энрика, — спокойно просит он. Закатываю глаза и возвращаюсь в холл. Достаю из кармана пальто мобильный и несу ему. Зло вкладываю в его руку.
— Он ничего не умеет. Он дешёвый. Я его нашла в помойном ведре, — фыркаю я.
— Иди сюда, — он подзывает меня к себе и достаёт свой дорогой мобильный. Он что-то быстро делает в своём телефоне и на мой приходит сообщение о пополнении счёта на сто евро.
— Ты рехнулся? Я же…
— Смотри, — предлагает он. Каким-то образом он знает все мои данные банковского счёта. Он входит в личный кабинет и переходит во вклады. Открывается несколько вариантов инвестирования.
— Всё уже давно придумали за тебя, Энрика. Процент и выход. Выбираешь тот, который тебе нравится. Какой выберешь?
Он поворачивает ко мне экран. Хмурюсь и указываю пальцем на самый высокий.
— Снова ошибка. Никогда не старайся получить быстро что-то. Для того, чтобы выросло дерево, нужны семена и вода. Это время. Поэтому лучший вариант — выбрать средний процент.
— Ты это знаешь только благодаря образованию, — цокаю я.
— Это логика, Энрика.
— Логика образованного человека.
— Логика человека, который берёт паузу, чтобы подумать и взвесить свои решения.
Поджимаю раздражённо губы и наблюдаю, как он покупает акции.
— Вот и всё. Через месяц посмотришь, что из этого вышло.
— А весь этот месяц умирать от голода? Ты никогда не поймёшь бедных, потому что не был им, — вырываю свой телефон из его рук.
— Да, я не был финансово беден, ты права. Но я не буду извиняться за это, Энрика.
— Я и не прошу.
— Но это не даёт тебе принять меня, да?
— Да. Не даёт. Я не понимаю, зачем тебе такая, как я? Зачем? Что ты хочешь на самом деле, Слэйн? Какая тебе выгода с меня? Секс? Только секс? — Требовательно смотрю на него.
— Какой смысл мне рассказывать тебе, если ты закрылась от меня, Энрика?
— Я не закрылась, — складываю руки на груди. Он смотрит на мои руки, и я цокаю, закатывая глаза.
— Ладно, я очень зла. Не на тебя, а на чёртову жизнь. Я просто… прости меня. Я веду себя ужасно с тобой, а ты этого не заслуживаешь. Ты не виноват в том, что у меня всё дерьмово и я боюсь поверить в то, что ты хочешь помочь, в то, что мужчина может мной заинтересоваться и мне не будет больно. Прости. — Я сдаюсь. На меня наваливается апатия и желание расплакаться. Забираюсь обратно на стул и тяжело вздыхаю.
— Я рад тому, что ты не скрываешь своих эмоций, Энрика. Они всегда настоящие. Это причина, почему ты здесь. — Поднимаю на него тяжёлый взгляд.
— Я веду себя, как истеричка. Но я не такая…
— Будь собой. Это моё требование.
— Хм, ладно. Раз ты хочешь, то без проблем. Только потом не ной, я не отвечаю за последствия, — предупреждаю его.
— Ты не поняла, Энрика, мне нужны эти последствия.
— Да, я не понимаю. В чём суть? Скажи мне. Что тебе нужно от меня? Я не закрываюсь. Я хочу понять, чем мне это грозит, Слэйн. Что? Что же ты хочешь? — Взволнованно кусая губу, смотрю на него.
Он делает глубокий вдох, а потом глоток виски.
— Когда мне было восемь, то моя жизнь изменилась. До этого я был очень эмоциональным мальчиком. Очень. Отец меня даже называл обезьянкой и смеялся, но не зло, а как отец. Но потом в школе я влюбился в девочку из своего класса. Я крутился вокруг неё, выполнял все её прихоти и отдавал ей все деньги, который мне выдавали на карманные расходы. Я развлекал её, и она смеялась. Только я не знал, что она смеялась надо мной. Когда я решил пригласить её в кафе поесть мороженого, то она обещала прийти. Я ждал её. Я носился по кафе матери и не мог успокоиться. Она не пришла. Она перестала со мной общаться. Совсем. Она подстрекала одноклассников издеваться надо мной, а они и так считали меня странным. Трупом. Они называли меня трупом из-за цвета моих глаз. Конечно, мне было очень обидно, но не настолько, чтобы меняться. В конце учебного года нас поздравляли на школьном собрании, и летописец нашего класса должен был показать материалы за этот год в презентации. Только вот на экране показывали меня. Слайд с фотографиями со мной, где я был запечатлён с разной мимикой, и были подписи, очень плохие и гадкие. Все смеялись, тыкали в меня пальцами и отодвигались от меня, повторяя грязные слова. Это сильно ударило по моей психике. Фотографий было
