Играй в меня или порочная расплата - Саманта Аллен
Но только для того, чтобы вновь начать пульсировать и сжиматься… Сжиматься вокруг моего толстого члена.
Я начал входить быстрее, и влажный звук шлепающейся друг о друга кожи стал сильнее слышен.
— Фрэнк… Я не могу удержаться… Я скоро кончу-у-у… — простонала она.
Я ускорился и трахал её всё сильнее и быстрее, чем когда-либо. Εё киска сжалась. Оргазм накатил неожиданно. Я яростно всадил в неё член в последний раз. Стенки её киски схватили мой член в тиски.
— Чёрт! — простонал я. — Ты идеальная!
Я чувствовал, как мой член дергался в ней, вены пульсировали, когда я скользил членом внутрь и наружу. Мой член был влажным от её соков.
Я почувствовал, как сперма струёй вырывается внутрь неё. Я хрипло простонал, скользя в ней уже медленно и осторожно.
Её хрупкое тело сотрясалось от оргазма. Я прижимал Николь сильнее к себе, пока из меня с дрожью выходили последние капли семени и затухающие волны оргазма.
Я сидел, прижав её к себе. Мы просто дышали одним горячим воздухом.
Николь не говорила ни слова. А потом она начала громко плакать и проклинать меня, ударяя крошечными кулачками по груди. Я прижимал её к себе всё сильнее и теснее, но не мог выдавить из себя ни одного слова против.
Она была права во всём. Я — просто конченый мудак.
Монстр…
ГЛАВА 30. Фрэнк Голдман
Николь уснула. Прямо на мне. Чулки пустили стрелку. Одежда помята и изорвана. Моими же руками.
Вспомнил начало и, твою мать, как мне стало стыдно!
Я жёстко вонзился, как поезд, в её узкую, горячую киску. Я сразу же понял, что разорвал её целочку к чертям. Она сжала меня собой. Очень плотно и сильно. Явно не от удовольствия, но от боли.
Но я всё равно кончил от этих порочных сжатий, сводящих меня с ума. Я — животное. Самое настоящее животное. По бёдрам расползлось красное пятно девственной крови. Николь рыдала и смеялась сквозь слёзы.
У неё была истерика.
А у меня — шок.
Она не врала мне.
Не врала ни единой секунды.
Не соврала ни разу.
Но я не верил ей. Я обращался с чистой, невинной девочкой, как с последней дыркой, как с шалавой…
Срань господня…
Я трахал её в попку, потому что мне нравилось бывать в этой узкой, горячей дырочке. Я брал её и имел. Жёстко, грязно, цинично… Вертел, как хотел.
Безумные несколько дней…
Николь свела меня с ума своим чистым, искренним взглядом.
Но я искал в нём ложь.
А она не врала мне. Я — бездушный монстр, именно такой, каким Николь меня и называла.
Когда я понял, что сильно налажал, я прижал её к себе, как сокровище. Я осушил её слёзы поцелуями.
Николь рвалась прочь из моих объятий. Но теперь я не мог её отпустить. Οна устала биться со мной и уснула, доверчиво прижимаясь во сне. Ко мне. К тому, кто стал причиной её многочисленных слёз.
Больше всего мне хотелось остаться с Николь. Чтобы придумывать тысячи извинений, пока она спит. Но нужно было поквитаться с копом, обманувшим меня.
Брэдли подставил Николь. Эта старая лиса не просто так подставила невинную девчонку. Наверняка он был в курсе делишек Моники. Не просто в курсе, нет! Я думаю, что Брэдли отхватил жирный кусок!
И как только он, сука, им не подавился?!
Я осторожно отнёс Николь в другую комнату. Я положил её на кровать в своей спальне и накрыл одеялом. Я вышел в коридор, но потом вернулся. Я оставил ей записку.
«Николь, прости. Я должен вернуть тебе доброе имя. Я скоро вернусь!»
Подписывать записку я не стал. Я вышел и, выругавшись, закрыл дверь на ключ.
Чтобы Николь не убежала. Хотя я не имел никакого права удерживать её тогда и тем более делать это сейчас.
Но я всё равно сделал это.
Я переоделся, достал из сейфа свой верный Colt, полицейской модификации. Убивать грязного копа я не стану, но нужно припугнуть его.
Я позвонил Брэдли, как ни в чём не бывало. Я был весел.
— Брэдли, есть разговор! — сказал я. — Нужно прибрать кое за кем…
— Конечно, мистер Голдман. Но это не телефонный разговор.
— Давай встретимся в тихом переулке, где нас никто не увидит, идёт?
Через полчаса я подъехал по названному адресу и сел на заднее сиденье патрульной машины.
— Доброй ночи, Фрэнк! — поприветствовал меня Брэдли. — Жена испекла тыквенный пирог.
— Это тыквенный пирог так воняет или твоё гнилое нутро? — спросил я и приставил дуло к затылку копа.
Брэдли от страха выронил кусок пирога и стаканчик с кофе.
— Без лишних движений, Брэдли. Положи руки на руль, чтобы я их видел!
— Это какая-то шутка?
— Шутка. Такая же шутка, которую ты провернул с девчонкой.
Я в курсе, что Николь Парсон и Моника Гейбл — это два разных человека, а не один, как утверждал ты.
— Но…
— Заткнись! Я уверен в этом на все сто процентов… Я пробил через другого копа сведения на Николь. Она существует!
Я соврал. Я ещё не успел ничего проверить и не хотел. Мне было достаточно полученного доказательства в виде невинности Николь.
– Α теперь ты признаешься мне во всём, Брэдли…
— Фрэнк! Это сука лжёт! — попытался выкрутиться Брэдли.
Я взвёл курок.
— Знаешь ли ты, Брэдли, что у моей семьи очень долгая и славная история в этом городе? — тихим голосом спросил я. — Мы — дельцы, торговцы самым славным пойлом на всём северо-западе Штатов. Мы выжили даже во времена «сухого закона».
Можешь себе представить, сколько продажных копов повидала моя семья за всё это время, нет? А можешь подумать
