Лерой. Обещаю забыть (СИ) - Гордеева Алиса

– Арина, рад снова тебя видеть, – пожирая девчонку взглядом, мягким баритоном начинает Макеев, приобнимая Арину за плечи и оставляя на её щеке невинный поцелуй. – Жаль, что в прошлый раз ты так незаметно исчезла.

– Так получилось, Павел, – краснеет Арина, принимая цветы.

– Надеюсь, всё хорошо? – Голос Макеева обманчиво ласковый, а на лице притворная улыбка, но Арина ему верит и, кивая, кокетливо сверкает глазками.

– Павел, я так признателен тебе, что нашёл время и заглянул к нам! – прерывает игру в гляделки хозяин дома. – С Аришей ты уже знаком, а вот со Снежаной, моей любимой супругой, ещё не успел.

– Очень приятно! – Макеев мартовским котом подходит ближе к блондинке и галантно целует той ручку. – Я сначала подумал, что вы старшая сестрёнка Арины. Простите!

 На лице Снежаны расцветает глупая улыбка. Неужели ещё кто-то ведётся на подобные комплименты? Но моё внимание всецело занимает Арина, которая радушно улыбается гостю и даже не пытается язвить в адрес мачехи.

– Мне тоже приятно, – тающим голоском лебезит супруга Петра, принимая лесть Макеева за чистую монету, а потом и вовсе подтверждает слова мелкой, что тупее ее мачехи только угол в сто восемьдесят градусов: – Нас, и правда, часто путают с Ариной, так ведь, милая?

– Да, – подхихикивает мелкая, чем напрочь ломает мой мозг: мне казалось, что я узнал Арину за это время гораздо лучше. Но нет! И либо она превосходная актриса, либо я ни черта не понимаю в женщинах.

– Павел, познакомься: Валерий Амиров,– прерывает мои размышления Пётр. – Личный телохранитель моей дочери и наш хороший знакомый.

 Макеев бросает на меня беглый взгляд и протягивает руку, а потом, словно что-то вспомнив, внимательно смотрит на Арину.

– Лерой, верно же? – переспрашивает он у Кшинской-младшей, сухо пожимая мою руку. Придурок! – Так, значит, вот он какой, да, Ариш? Гроза города, правая рука Горского и предел мечтаний глупых девчонок!

– Только если глупых, – улыбается мелкая, явно смущаясь, а мне всё это не нравится. Почему Макеев обращается к Кшинской на «ты», когда она успела с ним обсудить меня, и, главное, зачем?

– Ужин будет готов с минуты на минуту, – замечает Пётр.– Дочка, может, пока устроишь нашему гостю экскурсию по дому? Павел, я уверен, вы по достоинству оцените его! Как-никак, особняк я проектировал сам.

Бешено хочу вставить свои «пять копеек» в разговор и предложить Пете самому похвастаться владениями, но Арина меня опережает.

– С радостью, – щебечет глупышка и подхватывает Макеева под локоть, уводя в сторону отцовского кабинета.– Пойдёмте.

 Макеев отсвечивает победной улыбкой и, бросив на меня уничижительный взгляд, исчезает из вида вместе с Ариной.

 Чёрт! Мне не по себе! Что это? Волнение за мелкую? Интуиция? Абсолютное недоверие Павлу? Не знаю! Но понимаю, что оставлять их наедине нельзя, а потому иду следом, совершенно игнорируя просьбу Пети не мешать молодым.

– Я всё это время пытался понять, чем спугнул тебя тогда, что сказал не так? – Голос Макеева доносится из приоткрытой двери в домашнюю библиотеку. Подхожу ближе, но веду себя тихо, чтобы не привлекать внимания.

– Так получилось, – слышу ответ мелкой и делаю ещё шаг вперёд. – Я уже и сама много раз пожалела, что сбежала тогда. Мне не стоило в тот вечер отказываться от вашей компании.

 Догадываюсь, о каком вечере идёт речь, и проклинаю сам себя: с моей лёгкой руки Кшинский в тот же час, как получил мое «благословение», представил свою дочь Макееву. Но, судя по всему, Арина и тогда показала характер.  Что же изменилось? Откуда такая покорность в её теперешнем поведении? Неужели Макеев, и правда, ей по душе? Мотаю головой и подхожу вплотную к двери. Теперь я могу не только слышать чужой разговор, но и запросто наблюдать за Ариной.

– Ты очень красивая девушка, – приглушенно сообщает Макеев – мастер оригинальных комплиментов. Он стоит возле высоченного стеллажа с книгами, спиной ко мне, одной рукой придерживая Арину за плечо. Та смотрит на него внимательно и доверчиво. Наивная! Глупая! Неопытная! А потом нежно улыбается, обронив робкое «спасибо», и от смущения опускает глаза.

 И так искренне она это делает, что я начинаю верить, что Макеев и впрямь ей симпатичен. Вот только никак не разделяю её  отношения к нему. Я ему не верю! Фальшь и притворство я чую за версту!

– Наверно, ужин уже подали, – с придыханием, явно не зная, как себя вести, говорит Кшинская. – Нам лучше вернуться.

 Арина поспешно делает шаг вперёд, но Макеев не сходит с места, и в результате расстояние между ними сокращается до неприлично близкого.

– Не спеши, – бормочет Павел, все так же удерживая мелкую одной рукой за плечо, второй же поправляет выбившуюся из ее прически прядь.

 Готовый ворваться и оттащить урода от девчонки, я стою за дверью и жду от Арины знак, что ей неприятно, что Павел переходит границы, что ей нужна моя защита. Но ошибаюсь: быть с ним рядом – её выбор!

– Не буду, – шепчет Арина, касаясь ладони Павла своей рукой.

 Всё! Дальше смотреть на это безобразие я не готов! В висках стучит от беспросветной глупости Кшинской, но я не вмешиваюсь. Не имею права! Вместо этого резко отстраняюсь от двери и возвращаюсь в гостиную.

– Лерой, – чересчур обеспокоенно подлетает ко мне Снежана, стоит только оказаться в зоне её видимости. – С вами всё хорошо? На вас лица нет! Что там Арина? Не обижает нашего гостя?

– Всё в порядке, – отвечаю резко, а сам не нахожу покоя. Мне нужно найти компромат на Макеева, пока не стало слишком поздно! А потому срываюсь к прихожей, чтобы уйти – Я, пожалуй, поеду. У вас тут дела семейные, не буду мешать!

– Погоди, Лерой – останавливает у самого выхода Кшинский. – Ты же хотел присмотреться к Павлу, разве нет?

– Я уже достаточно увидел, – говорю начистоту и пулей вылетаю из этого дома.

 Вечерний воздух окутывает меня своей прохладой, помогая немного успокоиться. Смотрю на звёздное небо и пытаюсь понять самого себя: какого лешего меня вообще это всё беспокоит?! Но ответа не нахожу, только сильнее ощущаю растущее внутри беспокойство.

 Вновь и вновь прокручивая в голове информацию о Макееве, подъезжаю к своему дому, совершенно позабыв об уборке, которая до сих пор идёт полным ходом. Да и вспоминаю об этом, лишь обнаружив огромные полиэтиленовые чёрные мешки с хламом, стоя́щие возле крыльца.

– Вы уже вернулись? – кудахчет женщина средних лет с тряпкой в руках и забавным гномом на фартуке с говорящей надписью «Чистюлька». – Первый этаж полностью убран. Все сияет и блестит! Можете принимать работу! Остались комнаты на втором этаже и вот эти мешки. Просто вы говорили, что...

– Знаю, – останавливаю непрерывно болтающую женщину и прохожу в дом, поражаясь, как всего за несколько часов из руин воскрес мой уютный и любимый дом. – Договорённость была на десять вечера, но я вернулся раньше. Что успели, то успели. Дальше я сам. По оплате не переживайте: вся сумма уже переведена на счёт компании.

– Хорошо, как скажете, – улыбается женщина, откровенно радуясь возможности освободиться чуть раньше. – Осколки зеркала мы все убрали в ванной. Но ваши вещи...

– Светлана, – читаю на бейджике имя болтушки, – я устал, пожалуйста, оставьте всё как есть и езжайте по домам.

 Та кивает, и уже через пятнадцать минут я остаюсь в своём доме один. Сначала хочу вынести мешки с хламом к забору и выкинуть те в контейнер, чтобы раз и навсегда покончить с воспоминаниями о Ксюшиной свадьбе, но усталость и нездоровый интерес к подноготной Макеева вынуждают отложить это дело до лучших времён.

 Устроившись поудобнее на диване в гостиной, начинаю злостно перерывать интернет в поисках хоть какой-то зацепки, но ничего плохого или даже слегка подозрительного  не нахожу. Забываю, что на дворе ночь и бесцеремонно поднимаю на ноги всех, кого только знаю, с просьбой помочь, но понимаю, что на это нужно время. Ближе к трем ночи, когда мозги уже начинают соображать с трудом, а глаза непроизвольно закрываться, поднимаюсь к себе.