Непристойное поведение - Саманта Аллен
— Достала!
Я встаю и замечаю, как быстро взгляд Дэйва перемещается в сторону. Готова поспорить — он пялился на мою оттопыренную попку!
— Займись салатом. Я закажу нам еды и буду у себя… — Дэйв поспешно уходит, оставляя меня гадать, почудился мне его голодный взгляд или нет?
⁂
Когда с салатом почти покончено, я понимаю, что не знаю, любит ли Дэйв уксус или предпочитает заправку с горчицей и маслом. Без всяких задних мыслей я поднимаюсь наверх. Гостевая спальня расположена в самом конце, дальше моей. Ещё не поднявшись по лестнице, я понимаю, что дверь моей приоткрыта. Хотя я уверена, что закрывала её очень плотно. До щелчка.
Заинтригованная, я тихонько на цыпочках преодолеваю оставшиеся ступеньки и добираюсь по коридору до двери комнаты. Кто может находиться в ней? Ответ только один: это Дэвид Коэн. Мне хочется выяснить, что, чёрт возьми, он делает в моей спальне, но, когда подхожу ближе, до моих ушей снова доносится звук — приглушённый стон и едва слышные ругательства.
Я тяжело сглатываю. Кажется, я уже догадываюсь, что происходит за дверью моей спальни. Но всё равно подхожу поближе, заглядывая в щель полузакрытой двери. Едва не обмираю на месте, открыв рот от удивления.
В моей спальне у окна, почти полностью скрытый занавесками, стоит мой порочный дьявол — Дэвид Коэн — и медленно поглаживает свой член, глядя в окно. Его глаза прикрыты, он расслаблен, но рука движется на скорости, а рот выпускает приглушенные стоны. Мои глаза едва не вылезают из орбит, и мне приходится закрыть рот ладонью, чтобы подавить вздох.
Кажется, я начинаю терять связь с реальностью. Увиденное поражает меня и гипнотизирует. Я не должна смотреть на это… Не должна хотеть его и возбуждаться. Но я не могу перестать глядеть. Я вижу, как он медленно перемещает руку вверх и вниз по стволу своего огромного члена. Моё сердце пульсирует так, что готово выскочить из груди в любой момент! Я боюсь, как бы этот громкий звук не выдал мое присутствие. Прикусываю нижнюю губу, облизнув её, и представляю вкус его члена у себя во рту. Ммм…
Жар скользит по моим венам и концентрируется внизу живота. С моего места можно рассмотреть его толстый член, торчащий из ширинки. Когда я приглядываюсь внимательнее, то вдруг понимаю, что, поглаживая свой член, Дэвид чем-то обернул его. Сначала недоумеваю, что бы это могло быть. Какой-то красный клочок ткани…
Едва не ору в голос и прикусываю ладонь. В этом грёбаной квартире только у меня есть красное кружевное бельё!
Дэвид Коэн — профессор, лучший друг моего отца — мастурбирует, поглаживая свой толстый ствол моими трусиками… Вероятно, в этот момент он думает обо мне. Я снова ощущаю, как тепло и влажно становится в тех трусиках, что на мне. Я упираюсь лбом в косяк. Возбуждение нарастает с каждой секундой. Чем быстрее становятся движения Дэвида, тем мокрее становлюсь я. Едва понимая, что творю, оттягиваю резинку пижамных шортиков и просовываю пальчики в трусики. При одном прикосновении к клитору тело прошибает насквозь горячей искрой.
Я двигаю пальцами по разгорячённому комочку плоти и кусаю губы, чтобы не стонать. Постанывания Дэвида становятся всё громче. Я уже почти могу различить, что он говорит.
— Давай крошка, я хочу тебя… Давай! — удаётся разобрать мне.
Его словечки и просьбы подстегивают меня двигать пальчиками невозможно быстро. Конвульсии подступающего оргазма невероятно сильные и жаркие. Я трясусь от наслаждения, всадив два пальца в изнывающую киску.
Я просто не в силах сдержать экстаз.
— Кри-и-и-с… — стонет Дэвид, и я кончаю вместе с ним.
Потом отступаю и как ни в чём не бывало возвращаюсь на первый этаж продолжить готовить салат к ужину.
⁂
Ночью, ворочаясь в своей постели, я снова вспоминаю порочные картинки мужской ласки и грущу, почему Дэвид не позволяет себе приблизиться ко мне по-настоящему. Ведь он произнёс моё имя! Или у него есть другая Крис?
Глава 23. Дэвид
Кристиан Адамсон.
Она совсем недавно стала совершеннолетняя. Неподходящая мне. Абсолютно. Я слишком взрослый и грязный для неё. Но, несмотря на все запреты и границы, она проникает в мои мысли. Она заставляет мой член твердеть, а яйца наполняться спермой.
Мое искушение, мой сладкий грех, моя порочная одержимость.
Моё всё…
Она моя. Просто ещё не знает об этом. Но мысленно я уже трахнул каждое из её тугих отверстий и пометил своей спермой. Я её заклеймил. Застолбил. Какая она на вкус?
Дьявол…
Меня опять срывает мыслями только в её направлении. На экране компьютера развёрнут отчёт, но я не понимаю ни слова из того, что там написано. Я фантазирую о вкусе её киски на своём языке. Мне кажется, что я даже слышу её сладкий голосочек. Левая ладонь опускается к паху и накрывает ширинку.
Клянусь, я снова вздрочну, если не перестану думать о ней. Упаковка влажных салфеток в первом ящике моего стола кончится в десять раз быстрее обыкновенного.
— Мистер Коэн…
Дерьмо. У меня слуховые галлюцинации!
Но, оторвав взгляд от монитора и посмотрев в направлении двери, я понимаю, что у меня нет галлюцинаций. Кристиан действительно здесь. В моём кабинете.
Я придаю своему лицу суровое и непроницаемое выражение. Всем своим видом показываю, что меня ничуть не волнуют её пышные губки, сложенные сердечком. Я смотрю прямо ей в лицо и заставляю себя держать взгляд приклеенным на уровне её подбородка.
Чтобы не опустить его ниже и не начать пускать слюни на упругие сисечки, обтянутые белоснежной блузкой. Кристиан не любит плотные бюстгальтеры. Она предпочитает тончайшее кружево. И её соски в любой момент могут напрячься от холода или внезапного возбуждения.
Но я упорно смотрю только на её подбородок. На лебединую шейку. На нежную золотистую кожу, тронутую загаром.
Загар… Интересно, если я раздену крошку, найду ли на её теле полосочки от лифчика купальника? Или она загорает топлес? Я бы натёр её спинку маслом.
