Неподходящая девчонка (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

Я показываю ему язык, он, смеясь, притягивает меня к себе. Целует, я обвиваю его шею руками, и мы быстро увлекаемся.

– Нат, мне ехать надо, правда, – улыбается он сквозь поцелуй. Я отпускаю его с неохотой. – Откуда у тебя этот шрам? – он проводит пальцами по бедру, где тянется тонкая белая полоска.

Я поспешно отмахиваюсь.

– Так, неудачно упала, – отхожу к зеркалу, расчесываюсь. Надеюсь, Костя не заметил моей растерянности. Вроде бы что такого в этом вопросе, нельзя так сильно напрягаться из-за обычного шрама.

– Я часов в семь освобожусь сегодня, – замечает Костя, обуваясь, я поворачиваюсь к нему. – Хочешь заночевать у меня?

Не знаю, почему, но я неожиданно смущаюсь, чувствую, как щеки заливает румянец.

– Это все из-за утюга? – пытаюсь скрыть смущение за шуткой, Костя улыбается.

– Еще у меня есть пылесос.

– Пылесос – это аргумент.

– Ну а если серьезно?

Он смотрит, я пожимаю плечами.

– Я не против.

– Ну и хорошо. Я могу за тобой подъехать после работы…

– Давай я лучше приеду, а то в пробках полвечера стоять придется.

– Хорошо. Разъезжая, девять, там бизнес-центр. В семь.

– Договорились.

Киваю, смотрим друг на друга, а потом Костя притягивает меня за руку и снова целует.

– Надень платье, ладно? – шепчет на ухо, и его слова звучат так многообещающе, что я не сдерживаю тяжелого вздоха. – Черт, Нат, – Костя улыбается, – я точно везде опоздаю.

– Так иди, – улыбаюсь и даже подталкиваю его. Он еще раз быстро целует меня и уходит. Закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной с невозможно дебильной улыбкой на лице. Неужели может быть вот так хорошо с человеком? Так, что готов взлететь? Вприпрыжку добегаю до окна в кухне и успеваю вовремя. Костя как раз подходит к машине и поднимает голову. Машу ему рукой, он отвечает тем же. Слежу, пока уедет его машина со двора, а потом возвращаюсь в комнату и плюхаюсь на кровать звездой. Мама моя, так хорошо, что даже страшно.

Конечно, эйфория проходит довольно быстро. Во-первых, начинают подъедать мысли об Илье. Косте ведь надо как-то с ним объясниться. И мне тоже не помешало бы, наверное. Но я просто не представляю, как посмотреть ему в глаза… Нет, к такому разговору я не готова. И как Илья отреагирует на известие о нас с Костей? Как это скажется на их отношениях? И тут же вспоминаю вчерашний разговор по телефону. О чем он велел не говорить отцу Ильи? И этот Ольховский, я уже несколько раз слышу о нем, ведь это с ним хотят контракт получить? А Костя предположил, что появление Ольховского неспроста… И как это может быть связано с Азиатом? И тот ли это Азиат, с которым сам Костя встречался несколько месяцев назад? И зачем он встречался с ним, и почему тайком?

Беспокойство выгрызает меня изнутри. Брожу по квартире, даже работа не помогает отвлечься. Если бы я только могла спросить у Кости… А он бы ответил? Если у него свои секреты от Ильи и его отца… Может ли он навредить им? Но зачем? А если этот Азиат – конкурент? Нет, Илья ведь говорил, что у них нет серьезных конкурентов на рынке.

Но определенно, что-то Косте сообщили такое, что заставило его задуматься о происходящих делах…

Но ведь не может Костя быть на самом деле предателем? Они ведь с Ильей друзья, нет, никак он не может. Вздохнув, сажусь на кровать. Я не могу быть уверена. А еще, не взирая на это все, не могу быть уверена в том, что не пойду за Костей. В этом плане жизнь меня ничему не учит.

Сообщение приходит около полуночи, я не сплю, валяюсь на кровати, листая ленту в телефоне. Данька уже пожелал мне спокойной ночи по смс и уснул. У него все четко: отбой в одиннадцать, подъем в восемь. Даже в выходные. Говорит, это полезно для организма, запускает правильно все процессы и помогает оставаться в тонусе. Мне кажется, он просто не понимает, насколько мы разные. Ну потому, что моя мама тоже педагог, педант, и я хожу рядом с ней по линейке. Я-то была уверена, что Данька как любой нормальный человек делает все это только для вида, но он реально такой. А я нет, мне так скучно. Уже двадцать лет хожу строем, и конца краю маминой муштровке не предвидится. Я знаю, чего она хочет: чтобы после института я вышла замуж за Даньку, нарожала детей, а он бы получил ученую степень и целыми днями пропадал в институте. Чем дольше мы с Данькой вместе, тем четче эта перспектива. И тем страшнее мне, потому что я не могу рассматривать всерьез подобное течение жизни. Но мама… Я совершенно не умею противостоять ей. Всю жизнь она решала за меня, как теперь я приду и скажу, что не хочу выходить замуж за Даньку, и вообще…

Телефон вибрирует, оповещая о входящем сообщении. Номер неизвестный. Открываю, уверенная, что это реклама, но вместо этого читаю: «Привет, ангелочек. Не спишь?»

Ладони мгновенно потеют. Почему-то кошусь на дверь, как будто уверена, что мама сейчас ворвется и заберет у меня телефон. Пялюсь на экран и ничего не отвечаю. Это он, тот парень из кафе? Как он узнал мой номер? По имени и фамилии?

«Я знаю, что не спишь, ангелочек. Ответь мне»

Поколебавшись, набираю:

«Что вы хотите?»

«Тебя» Короткий ответ заставляет затаить дыхание. Он такой простой, вроде бы ничего пошлого, а между тем так и веет… Трясу головой. Нет, я не буду с ним общаться. Он же такой… Он мне не подходит. У меня парень есть, я замуж скоро выйду.

«И как вы себе это представляете?» – не удерживаюсь и задаю вопрос. Он отвечает сразу, словно ждал с готовым текстом:

«Завтра в 20.00 бар Слон на Тихомировской»

Кусаю губу, потом набираю:

«Я не приду»

«Придешь» – и смайл.

Невольно усмехаюсь, качая головой. Кошусь на дверь. Есть же такие самоуверенные типы, а. На что он вообще надеется?

На мне светло-бирюзовое платье в обтяжку, и я отчего-то чувствую себя крайне неуверенно. Наверное, вспоминаю, как в первый вечер в ресторане Костя сказал, что у меня милый сарафан, имея в виду, конечно, совсем не это. Вот и сейчас…

Он выходит из здания бизнес-центра с каким-то мужчиной, что-то говорит, жестикулируя, я переминаюсь с ноги на ногу. Костя меня замечает, проходится взглядом по телу, в уголках губ появляется легкая улыбка. И вся моя неуверенность тут же пропадает, словно ее и не было. Они прощаются за руку, Костя приближается ко мне.

– В таком виде нельзя по улице ходить, – улыбается шире.

– Я помню, что маньяки засматриваются не только на красавиц, – язвлю в ответ, Костя усмехается, качая головой.

– Удар засчитан, – говорит мне, потом наклоняется и целует. Я отвечаю, правда, неуверенно: все-таки мы на парковке перед бизнес-центром. Хорошо, что он не увлекается, и мы идем к его машине, стоящей неподалеку.

– Как день прошел, мышонок? – задает вопрос Костя, когда мы уже выезжаем. Я пожимаю плечами. В беспокойстве и самопоедании, но говорить об этом я не буду.

– Работала. А у тебя?

– Тоже, – усмехается он. Я киваю, потом нерешительно спрашиваю:

– С Ильей не говорил?

– Нет. Звонил ему, он не взял трубку, написал, занят. И так несколько раз. Завтра я к ним поеду в офис, там и поговорю.

Снова киваю.

– У вас много общих дел, да? – задаю вопрос, мысленно сама себя ругая.

– Порядком. Я пишу программы ко всему их оборудованию. Ну не я сам, конечно, моя фирма.

– А ты не думал уехать? В Москву, например, там ведь больше возможностей.

Он качает головой.

– Было время, думал. Но… Мне и здесь хорошо, – Костя улыбается, бросая на меня взгляд. – У меня достаточно заказов, Нат, и я сотрудничаю с Москвой, Питером, даже с Лондоном.

– Ничего себе, – присвистываю удивленно.

– Да. Без ложной скромности: я люблю писать программы, создавать новое, и это нужно людям.

– Здорово.

– Ага. Ну ты вон картинки делаешь, это ведь тоже людям нужно.

– Ну за это много не платят, – усмехаюсь, вздергивая брови.