Женщина, я не танцую (СИ) - Танари Таша

Глаза девушки постоянно оставались в тени, и лишь обольстительная улыбка время от времени проявлялась в случайно скользящем луче прожектора. Она танцевала, наслаждаясь собой и даря наслаждение тем, кто хотел полюбоваться ее танцем. А такие, несомненно, нашлись.

– Хороша! – не стал отрицать очевидного Костя. – А почему ты еще здесь, а не там наверху?

Зимин загадочно улыбнулся:

– Зачем портить момент, когда подловил Терпсихору за любимым занятием?

– Ишь ты, – хмыкнул Лисовский, а затем сопоставил в уме кое-что и прищурился, внимательно так.

Было сейчас что-то такое на лице его друга, на лице и во взгляде.

– Знаешь ее? – проницательности Кости можно было позавидовать.

– Еще как знаю! – теперь улыбка Стаса стала откровенно плотоядной.

– Хм… танцы, знакомства, ночное рандеву… Так это та самая?! Которая тебе чаевые с утра оставила?

– Она, – подтвердил Стас. – И вот мне интересно, как бы ты расценил подобное совпадение, мой соприкасающийся с тонкими материями друг? Уж не судьба ли это, м?

Лисовский собрался было разнести в пух и прах столь притянутую за уши теорию, но одного взгляда на друга стало достаточно, чтобы понять – он просто смеется. Стас же, убедившись, что нужный эффект произведен, продолжил веселиться:

– Подожди возмущаться, кто не далее чем несколько часов назад расспрашивал меня на тему веры в возвышенные чувства и романы, как на страницах классиков? Это тебе, конечно, не Шекспир и даже не Боккаччо… хотя, – Зимин припомнил бессонную ночь с неутомимой пантерой и, ухмыльнувшись, закончил: – последний где-то рядом. Вот тебе и жизнь, как есть, и страстишки, и даже флер романтики можно обнаружить. Если поискать. Ну чем не книжный сюжет?

– Ничем, – фыркнул Костя.

– Это ты зря, – Стас облокотился на лестничные перила, вновь возвращаясь к любованию на гибкую фигурку танцующей девушки. – Окажись среди нас писатель, он бы с тобой не согласился. Говорят, все самые невероятные истории, как раз невыдуманные.

– Нам еще только писателей не хватало для полного шапито, – пробурчал Лисовский, пристраиваясь рядом и тоже не отказывая себе в удовольствии от просмотра. – Почему Терпсихора?

– А разве нет?

Костя улыбнулся, скосив глаз на одухотворенную моську друга. Давненько он не видел его таким… ну вот когда у человека действительно в душе будто свет загорается. Танцовщица и правда сумела затронуть тонкие струнки внутри Стаса, и не просто затронуть – похоже, даже сыграть. И судя по всему, мелодия Зимину пришлась весьма по вкусу.

– К тому же это ее профессия, так что…

– О как, значит, к совместным танцам вы подошли со всей ответственностью. Надо полагать, испытания ты прошел достойно, – не удержался от ехидцы рыжий Лис.

– Уймись.

– Ладно-ладно, как скажешь, – посмеиваясь, покладисто согласился Костя.

Вообще, к женщинам Стас всегда относился с уважением, а вкупе с его природным обаянием, легкостью в общении и умением найти подход даже к античной статуе, прекрасные представительницы человечества оставались вполне всем довольны. То есть, несмотря на количество увлечений, Зимин никогда не позволял себе грубо о ком-то отзываться, хвалиться победами, вести счет или обсуждать подробности. Не присуще ему было и циничное отношение потребителя. Поэтому позитив и восхищение во взгляде, в принципе, были не в диковинку, а вот то, что Костя разглядел на более глубоком уровне, – такое случалось нечасто.

– Неожиданно, – вырвалось у него, когда к девушке шагнул высокий турок, – хоть и закономерно. Похоже, не все решили дожидаться на берегу.

Зимин помрачнел и молча наблюдал за развитием событий. Подпустить слишком близко, Женя не подпустила, но и не отталкивала. Сложилось впечатление, что нарисовавшийся поклонник ей и знаком, и в целом приятен. И пусть в тот памятный вечер Зимину она позволяла в танце большее, самодовольного ликования он не испытывал. Да что там, представшее зрелище откровенно бесило!

– Ну брось, – хлопнул по плечу друга Костя. – Пойди и перехвати, делов-то. Помнишь, что мне говорил? Я тоже не сомневаюсь в твоей победе в сражении за сердце леди.

– Нет! – хмуриться Стас перестал, во взгляде появилась задумчивость. – У нас были другие планы, и Мехмет ждет. Погнали.

– Ты прав, я уже и забыл. В самом деле, пусть развлекается. Еще не хватало конкурировать с каким-то обслуживающе-развлекательным персоналом… э-э-э, или не обслуживающим, – свернул пропитанную энтузиазмом речь Костя.

К танцующей парочке подошел Селим, представленный друзьям ранее как хозяин и яхты, и грандиозного банкета на дохренальон персон. И было очевидно, что держатся они на равных, то есть так неудачно всплывший турок явно из круга его приближенных. Значит, и по статусу не уступает. И здесь уже начиналась игра по-крупному. Своеобразный вызов, когда не получится прикрыться тем, что соперничать за внимание неразборчивой в связях дамы как-то ниже достоинства.

В поле зрения ребят попали двое новеньких – девушка и еще один мужчина, но рассмотреть их не удалось. И музыка, а вместе с ней и освещение давно сменились, вся компания оказалась в сумраке, лишь изредка подсвечиваемая скользящими цветными пятнами.

– Любопытный поворот, – пробормотал Стас.

– Селим – отличный мужик, – вздохнул Костя, – и к Мехмету, как я понял, близок. Стоит она того?

Глаза Зимина загадочно блеснули в неверном свете.

– Поехали, хватит фигней страдать.

– Ну, я так и понял, – хмыкнул Лисовский и, предвкушая обещанные развлечения, отправился за решительно шагающим другом.

Что конкретно он понял, озвучивать Костя не стал, но не сомневался – нынешнее тактическое отступление не имеет ничего общего с признанием поражения. Он бы и сам в подобной ситуации ни за что не сдался. Танцовщица зацепила Стасона – факт, а трудная добыча только распаляет инстинкты.

Так что… Una vita – una possibilità[12].

Глава 15

– И не жалко тебе султана? – тихонько полюбопытствовала Алена, пользуясь всеобщим гомоном и тем, что мужчины отвлеклись на разговор.

– В смысле? – Женя выглядела рассеянной, словно мыслями была совсем не здесь.

– Я о твоем финальном выходе. Он тебя чуть глазами не съел.

– Вроде ничего особенного…

Алена рассмеялась и, перебив подругу, пояснила:

– Ты не учла специфику подсветки.

– Да? Вот черт, обнаженка в мои планы не входила, – посетовала Афинская, впрочем, не слишком расстроенная.

– До обнаженки не дошло, не волнуйся, но все равно получилось очень волнующе. Поражаюсь, как султан сдержался, когда к тебе шагнул. Думала, руки распускать начнет, а он ничего – стойкий.

Женя улыбнулась:

– Нур проверял меня, если бы почувствовал, что можно – распустил бы, не сомневайся. Надо отдать ему должное, мужчина оказался понятливый, – Женя стрельнула глазками в сторону обсуждаемого Нурсултана.

Тот хоть и беседовал сейчас с другими, взглядом постоянно удерживал Женю в поле своего внимания.

– Доиграешься, – Алена вернулась за столик, где они и сидели ранее, любуясь огненным представлением. – Эти хоть и не кидаются на все, что шевелится, и вообще безукоризненно воспитаны, а все же кровь – южная. Темперамент в карман не засунешь.

Женя проследовала за ней и грациозно уселась на кожаный диванчик.

– Слышала же, у них много партнеров из Евросоюза. Думаю, наш менталитет им хорошо знаком, это тебе не бармены из глухой турецкой деревушки с поведением курортного мачо.

Она отправила в рот арбузный ломтик, зажмурилась от удовольствия. Смешок Ковалевой вынудил ее удивленно приоткрыть один глаз.

– Ты продолжай-продолжай, и бедолагу хватит сердечный приступ.

– Что опять не так-то?

– Все так, просто в твоем исполнении невинное поедание фруктов превращается в нечто с рейтингом восемнадцать плюс, отвечаю.

Женя проказливо подмигнула:

– Оно само, я серьезно.

– Не сомневалась даже, – покивала Алена и уже без улыбки закончила: – Я устала.