Отец моего парня (СИ) - Бушар Сандра

И, все же, каким же прекрасным он был в тот момент. Просто до дрожи. Сильным, смелым, уверенным в себе. Его окружили куча неадекватных парней и все равно, среди них именно Дмитрий Петрович был главным. Он лидировал. Он их всех нагибал, как бы те не пыжились из последних сил.

Один подошел сзади, мужчина блокировал его ногой. Другой замахнулся битой – он одним ударом кулака в шею заставил того скрутиться в позу эмбриона.

Я чувствовала, как сердце мое бешено скачет внутри. И дело было вовсе уже не в страхе. Нет… За этого мужчину вообще не стоило переживать, как выяснилось. Переживать надо исключительно за тех, кто перейдет ему дорогу. Меня обуревали другие эмоции... Совершенно безумные и не свойственные. Я хотела его. Так сильно, что самой стало страшно. Будто смотрела на сочный стейк через стеклянную стену ресторана.

Пока я любовалась Дмитрием Петровичем, пытаясь отогнать внезапное наваждение, куда-то все парни делись. То ли дело было в том, что никто не захотел получать по второму разу, то ли вбежавшие на парковку охранники клуба сделали свое дело. Кто знает.

— Как ты, малыш? — спросил он одними губами, и я задрожала от его косой, успокаивающей улыбки. Его карие глаза горели в тот момент от адреналина, а кулаки по-прежнему были напряжены. Между ног все сжалось почти до боли, а во рту пересохло. Мужчина словно уловив возбуждение, возникшее в воздухе и в глубинах его глаз заплясало что-то порочное, многообещающее. — Знаешь, пчелка…

Он сделал шаг ко мне, многозначительно приподнимая бровь, а затем замер. Армен возник из неоткуда. В кустах что ли прятался, придурок? Как крыса исподтишка. Только спустя секунду, увидев на бедре мужчины порез, я поняла, что тот с размаху полоснул его по бедру, разрезав и пиджак и рубашку.

— Блядь, — прошипел мужчина, проведя пальцем по покрасневшей ткани. — Это Армани, уебок!

Это было бы смешно, не будь так грустно. Дмитрий Петрович вырубил парня один ударом по его крысиной морде, но факт остался фактом – он был ранен. А я едва не потеряла сознание в тот момент, потому как не понимала насколько все плохо.

Я помню, как захлебываясь слезами барабанила кулаками по стеклу, просила мужчину разблокировать дверь. Пространство вокруг стало двумерным, пульсировало. Видимо, от адреналина события происходили слишком быстро. Как в тумане. Будто и вовсе не со мной.

— Открой же ее наконец! — прокричала я, мир вокруг растворялся. Я вообще слабо что-то воспринимала. Только порез и алое пятно, которое становилось все больше и больше.

Кажется, Дмитрий Петрович что-то говорил, но я не слышала звука его голоса. Сердце билось громче, кровь слишком шумно циркулировала, пульс отдавал битами в самый мозг. Но зато я заметила, как он зарылся в кармане брюк и достав наконец гребанные ключи, распахнул чертову дверцу.

— М-а-ш-а, — я буквально выпала из авто, с трудом удерживая равновесие за дверцу. Мои руки тряслись, когда я оказалась рядом, внимательно осматривая порез. — Ты меня слышишь? Ничего страшного не произошло.

Кровь не останавливалась, ее было все больше и больше. У меня началась самая настоящая паника, но все равно сообразила оторвать лоскут с подола платья и обвязать им талию мужчины.

— А вот теперь страшно! — возмутился он. — Ты же почти голая! Нет, нормально? Тут мужиков полный двор!

— Это все из-за меня… Все из-за меня… — шептала я себе под нос, даже не осознавая этого. — Боже, я ведь даже не сообразила вызвать полицию! Что за дура?

Он с немалым усилием поднял меня лицо вверх, заставляя встретиться взглядом. Я бы хотела знать, о чем думает Дмитрий Петрович в тот момент: осуждает, презирает, ненавидит? Но он плыл, как при катаракте. С трудом даже силуэт улавливался.

— Золотце, а ну-ка успокойся, а? — мягко прошептал он, каким-то волшебством собрав в русских буквах всю заботу и нежность целого мира. Странно, но от этого мне стало еще хуже. И тогда Дмитрий Петрович прижат меня к себе, укутывая в свои объятия. Я боялась касаться его, чтобы не сделать больно, но позволила себе зарыться носом в шею. И только потом поняла, что была ведь накрашена. Причем очень ярко.

— Я испортила твое Армани, — простонала.

— Тебе можно, — пообещал он, и я почувствовала массивную ладонь на своем затылке, а губы на лбу. — Испугалась, да? — он бархатно усмехнулся. — Пчелка, я в девяностые рос, и начинал с самого низа... К тому же, чемпион по боксу областной в свое время. Уж поверь, за свою девушку постоять могу. Было бы из-за чего переживать. Пфф!

— У тебя кровь, — прошептала я, едва ощутимо накрыв его бок ладонью. Просто чтобы проверить, не пропиталась ли временная повязка. Но мужчина вздрогнул, и я испуганно попыталась отшатнуться. Он не дал, лишь крепче к себе прижал. — Черт! Сильно больно? Да?.. Знаешь, твоя девушка самая настоящая идиотка. По статусу не положено. Нафиг тебе такое «добро» нужно.

— Во-первых, просто царапина. Ерунда! — прыснул мужчина. Хотя явно ведь геройствовал. Ну, не могло быть ему не больно. Просто не могло! Он ведь не Терминатор! — Во-вторых, ты у меня самая лучшая, Машунь. Минимум – украдут. Так что такое сокровище раскрывать не собираюсь. Себе дороже.

От услышанного по моему телу волнами прокатились мурашки, а сердце куда-то упало в самые пятки. Никто и никогда не говорил мне ничего подобного и почему-то мечтательный мозг воспринял откровение мужчины, почти как признание в любви. Может так и было? Говорил ли он еще кому-то такие нежности?

— И ты ни в чем не виновата, понятно? Выкинь это из своей миленькой головки сейчас же. — в чем-то даже строго качнул головой Дмитрий Петрович, пока я безуспешно пыталась прийти в себя и сбросить идиотскую улыбку. Которая, к слову, на фоне рыданий выглядела явно пугающе! — Ты же не можешь отвечать за действия всяких долбо… идиотов, да? Что уж поделать, раз ты родилась с таким недостатком – красивая? Будем как-то бороться. Другие несчастные живут, и мы справимся. Так ладно красивая, так еще и стройная. В довесок еще и умная. Как говорится, в семье не без урода. Придется мне этот крест нести, эх.

— Я уже не жалею тебя, знаешь? — соврала я угрожающим тоном. — И подумываю догнать Армена и вспороть тебе соседний бочек. Гладишь, с кровушкой еще пару бесиков твой внутренний мирок покинут.

— Охренеть! Ты еще и имя его знаешь? — прорычал мужчина, а я поняла, как оговорилась. Конкретно так! А мужчина так елейно-хитро протянул: — Знаешь, Машунь. Как ты к мусульманству относишься? Мне кажется, черный тебе к лицу. Я тебе самую красивую паранджу буду покупать. Вот честно-честно!

— А ты как к феминистскому богословию относишься, а? — мой спайдермен воздухом подавился. А может просто беззвучно рассмеялся? Хотя я лично ничего смешного не видела! — Да-да, такое тоже есть! Прикинь? Если на этом теле и будет черный платок, то только поверх купальника на пляже!

Дмитрий Петрович собирался что-то сказать, но я привстала на носочки и накрыла его губы своими. В тот момент это казалось чем-то физически необходимым, как кислород. Ощутить его плоть и кровь. Успокоиться самой и придать ему сил.

— Мне нравится, что ты перешла на «ты». Так и должно было быть, малыш. — прорычал он мне в лицо, скользя своими губами по моим. Нежно и неторопливо, будто мира вокруг не существовало. А я вдруг ощутила, что этот момент я буду вспоминать всю оставшуюся жить. И плевать, что охранники пытались до нас докричаться. Мы были в куполе искрящихся чувств. — Еще бы по имени называла… Как думаешь, осилишь, пчелка? Или мне еще раз с кем-то подраться. Так я готов! Как тебе этот? Пойдет для разогрева?

Дмитрий Петрович не двойственно кивнул на охранника рядом и тот испуганно замер. Потому что Армен до сих пор валялся на полу и явно не собирался вставать. На молодых парней физические способности «дедушки» произвели неизгладимое впечатление.

— Не-а, — качнула головой я и тот замер, удивлённый до глубины души. — Порез порезом, а по имени называть я не могу. Не получается. Пока во всяком случае…