Только между нами (СИ) - Салах Алайна

Я встаю и, найдя на столе пульт, выключаю кондиционер. Слишком холодно. Я продрогла до костей.

— А ты чего, Звезда моя, домой не собираешься? — Вера скептически смотрит на меня из приоткрытой двери кабинета. — Не по статусу тебе сверхурочные.

— Ещё часок поработаю и поеду. — Я старательно улыбаюсь, чтобы не показывать своего упаднического настроения. — Что-то увлеклась.

— А-а-а. Ну ладно. А я побежала. У Васьки день рождения на днях. Хочу подарок присмотреть, пока малая с бабушкой сидит.

Бесцельно высиживаю перед экраном ещё минуту и встаю, чтобы пойти за кофе. По коридору то и дело разносятся хлопки закрывающихся дверей, цокот каблуков. Скоро станет совсем тихо. Но всё равно не так тихо, как в нашем с Романом доме.

— Да, Тань. — Приложив к уху зазвонивший телефон, я слежу, как чашка наполняется коричневой жидкостью. — Да, в пятницу всё в силе. Ты, главное, скажи, во сколько и где.

Толкнув дверь носком туфли, выхожу в коридор, где слышны удаляющийся смех и разговоры.

— «Манхэттен», который на Полянке? Да, слышала, но ни разу не была.

Кофе едва не расплёскивается на пол от того, как резко я останавливаюсь. Оказывается, смех принадлежит Алёне. Они с Матвеем стоят возле лифта, о чём-то увлечённо разговаривая. Вернее, говорит он, а она заразительно смеётся. Двери разъезжаются, Матвей по-джентльменски пропускает Марьину вперёд и заходит следом.

Не дожидаясь, пока кто-то из них успеет меня заметить, я срываюсь с места и стремительно несусь в свой кабинет. Запираю дверь на замок и падаю в кресло. От быстрой ходьбы сердце часто колотится, и приходится какое-то время сидеть без движения, чтобы вернуть ему привычный ритм. Я добилась, чего хотела. Он не истязает меня сообщениями, не ищет встреч и живёт дальше. Марьина не замужем. Всё именно так, как и должно быть.

Несколько раз проговорив эти аффирмации, я тянусь к кружке кофе, но нечаянно опрокидываю её, и уже в следующее мгновение на столе появляется коричневая лужа.

— Твою мать… — шиплю я, подскакивая. — Твою же мать!

Кофе неумолимо продолжает растекаться, попадая под ноутбук и капая на пол. Я промакиваю его ворохом салфеток и параллельно пытаюсь спасти от наводнения блокнот и телефон. Отпихиваю их в сторону, но не слишком удачно, потому что мобильный с грохотом падает на пол.

Этот звук становится апогеем моих неудач. Отшвырнув бумажный комок, я упираюсь ладонями в край стола и тихо всхлипываю. Последний раз я плакала пару месяцев назад — в кабинете УЗИ, а до этого… Уже и не вспомню. Наверное, когда умер папа. Смерть тех, кто дорог, — достойный повод для слёз, но почему я плачу сейчас, у меня нет объяснений. И это не просто слёзы, а самая настоящая истерика. Тело дрожит, в горле влажно булькает, а лёгкие, напротив, горят от сухости. Впервые за всю свою жизнь я чувствую себя глубоко несчастной.

28

Стелла

— За твой юбилей, Танюш! — Ольга, сестра именинницы, тянет бокал к центру стола, заставляя всех гостей, включая меня, приподняться с дивана, чтобы чокнуться. — Будь счастлива, любима и всегда оставайся такой же… — Окончание фразы не удаётся расслышать из-за радостного женского улюлюканья и перезвона стекла.

В «Манхэттен», недавно открывшийся бар-клуб, я приехала откровенно не в настроении, собираясь пробыть здесь максимум час. Однако задорные шутки Кристины, нашей сокурсницы, и пара выпитых бокалов сделали своё дело: уходить уже не хочется, тем более что Роман всё равно укатил в баню. Сегодня я пришла к выводу, что зря обвиняю его в отсутствии интересов. Интересы у мужа есть, — хотя бы эта самая баня, в которую он регулярно ходит в компании заносчивого мудака Серпухова, — просто их мало и они явно исключают всё, что связано со мной.

— Как тебе здесь, Стелл?! — Таня наклоняется ко мне, перекрикивая звучащую музыку. — Место, конечно, не самое элитное, но мне здесь обстановка очень нравится. Персонал приветливый, и музыка классная.

Чувствую лёгкий ступор оттого, что она пытается оправдаться передо мной за выбор заведения. Неужели я дала повод думать о себе как о спесивой сучке с торчащей из задницы платиновой ложкой? Ну либо же это репутация сноба-Романа незаметно распространилась и меня.

— Мне отлично. Всё очень нравится. — Для убедительности подношу к губам бокал и щедро отпиваю: — Коктейли здесь очень вкусные. Чуть позже можно пойти потанцевать.

Про «потанцевать» я, допустим, преувеличила. Я вообще редко танцую, и ещё реже — на людях, но сейчас уж очень хочется развеять опасения Тани, что я отличаюсь от остальных её подруг. Не могу позволить себе отдаляться от тех, кто мне дорог. Слишком для этого одинока.

Приносят ещё коктейли. Тяжесть последних дней постепенно отпускает меня, и становится по-настоящему хорошо. С Ниной, родной сестрёнкой Игната, с которой очень дружна Таня, мы обсуждаем Марокко. Она летала в Касабланку почти в то же самое время, когда мы были там с Романом, и посетила практически те же места. С Кристиной, бывшей сокурсницей, со смехом вспоминаем студенческую поездку на концерт известной рок-группы в Питер и то, как воодушевлённые бутылкой текилы, подкараулили за кулисами солиста и едва не силком заставили его с нами сфотографироваться. Весело и одновременно странно. Будто в другой жизни было.

Нависшая над столом тень заставляет меня приглушить смех и поднять голову. Из-за опьянения не сразу удаётся признать знакомое лицо, поэтому в течение нескольких секунд я просто свожу и развожу брови, глядя на улыбающегося мне мужчину.

— Стелла. А я смотрю и думаю, ты или не ты? — Его улыбка становится шире. — Лет пять не виделись.

При звуке глубокого, немного тягучего голоса меня наконец осеняет. Это же Разумеев. В смысле Аркадий Разумеев, бизнес-партнёр моего бывшего руководителя, с которым мы раньше часто пересекались по работе. Он немного изменился: отпустил модную бороду и, кажется, стал крупнее.

— Прости, не сразу тебя узнала. — Оставаться сидеть, пока он стоит и с таким воодушевлением смотрит на меня, становится неудобно, поэтому я поднимаюсь. — Мы сегодня празднуем. — Указываю на Таню, с любопытством разглядывающую нового гостя. — У моей подруги день рождения. Девушки, это Аркадий. Раньше мы часто контактировали по работе.

— Так, может, Аркадий к нам присядет? — не теряется Ольга. Она вот уже пару лет находится в стадии активного поиска и ничуть не смущается демонстрировать это мужчинам. — Места много.

— Благодарю, но не хочу вам мешать, — вежливо отказывается Разумеев и оценивающе оглядывает меня с ног до головы. — Как ты, Стелл? Отлично выглядишь.

— Всё в порядке. Так же замужем, так же работаю.

— У Родинского? Прости, я два года назад в Питер переехал, поэтому немного потерялся.

— Да, так же у Ромы. А в Питер почему? Ты, насколько я помню, фанатично предан Москве.

— Жизнь корректирует пристрастия и планы, — усмехается Аркадий и разводит руками. — Нет, ты не думай, я ни о чём не жалею. Так вышло, что проект, на который я особо и ставку не делал, неожиданно выстрелил. Решил пожить в Питере пару месяцев, а в итоге обзавёлся квартирой и офисом.

— Вот это да. Но я рада за тебя. Санкт-Петербург — та же столица, просто со своим настроением.

— Сам не ожидал, что мне когда-нибудь станет настолько в нём комфортно. Вот сейчас на три дня сюда к матери приехал, и обратно тянет, представляешь?

— Верю, — сдержанно отвечаю я, потому что в действительности не представляю, что когда-нибудь захочу променять Москву на любой другой город мира. Здесь всё, что я люблю, здесь мои корни.

— А в знаки веришь? — неожиданно спрашивает Аркадий, подаваясь вперёд. Смотрит с азартом, улыбается. — Я последние две недели человека на один грандиозный проект ищу. Настолько грандиозный, что вслух говорить пока не хочу, чтобы не сглазить.

— Не сглазить? — Не удерживаюсь от иронии: — С каких пор ты стал суеверным?