Мама напрокат (СИ) - Доронина Слава

Тяжело вздохнув, я присела на корзину для белья. Андрей зашел в ванную, занимая собой почти все пространство, пробежался глазами по полкам, нашел ватные диски, смочил один из них перекисью водорода и поглядел на меня.

– Снимай колготки, я обработаю колени, – кивнул на них.

– Нет… Я сама. Не стоит, – встретившись с его серьезным взглядом, я поняла, что спорить бесполезно. – Хорошо. Выйди, – уставшим голосом попросила я.

Андрей не вышел, но отвернулся, а я поднялась на ноги, сняла колготки, бросила их на пол, и села обратно на корзину для белья, ощущая, как все тело гудит от пережитого напряжения. Мужчина опустился на колени и, взглянув на меня снизу вверх, приложил ватный диск к коже. Я закусила губу, сдерживая всхлип, а на глаза навернулись слезы.

– Потерпи... – прошептал он. – Вот тут очень глубоко... Черт! Я бы не только прав лишал за такое! А если бы он наехал на тебя... – с горечью произнес он. – Я как будто сегодня снова аварию с Алиной пережил. Меня самого до сих пор трясет, – он поднял глаза и окинул мое лицо беспокойным взглядом. – Уверена, что не нужно скорую? – спросил он. – Ты все белая.

– Спасибо, не нужно, – растерянно отозвалась я, застигнутая врасплох откровением Андрея. – Это все от страха. Я еще никогда не попадала в такие ситуации. За исключением того раза, когда ты помогал спасателям в аварии… – Не знаю, что на меня нашло, наверное, это все пережитый стресс, потому что слова лились из меня потоком. – Помнишь? Я еще тогда подумала, что никогда бы так не отважилась... Мне от вида собственной крови становится нехорошо, а ты… Я подумала, что ты очень бесстрашный человек. И сейчас, если бы не ты... В одиночку я бы не решила этот вопрос так быстро, как это сделал ты. Извини, что все так... Ты, наверное, хотел пораньше вернуться домой?

Андрей убрал в сторону перекись водорода и грязные ватные диски. Положил руки мне на бедра и провел ими вниз, смотря мне в глаза. У меня резко перехватило дыхание, когда его рука коснулась нежной кожи чуть выше колена и погладила внутреннюю сторону бедра. Он слегка приподнялся и впился губами в мой рот жестким поцелуем. Решил, что мало мне ссадин на руках и ногах? Мужчина грубо вторгался в мой рот языком, лишая всяких разумных и благопристойных мыслей. В моей жизни еще не было интимнее момента, чем этот... И на коленях передо мной никто и никогда не стоял.

– Я испугался за тебя, – прошептал он, немного отстранившись. Его грудь часто и глубоко вздымалась, а напряжение между нами вдруг стало настолько осязаемым, что я задрожала еще сильнее...

Андрей смотрел мне в глаза проникновенным взглядом, а я сгорала от желания снова ощутить вкус его поцелуев на своих губах. Сердце бешено колотилось в груди. Я запустила руки в его волосы и попробовала их на ощупь. Они были слегка жестковатыми, но мне так нравилось их перебирать пальцами. Я спустилась ниже и провела тыльной стороной ладони по линии скул. Коснулась подушечками пальцев плотно сжатых губ и сама потянулась к нему, оставляя на тех робкий и нежный поцелуй. Он вытащил края моей блузки из пояса юбки и забрался руками под тонкую ткань. Сжал мою талию с такой силой, что я тихо всхлипнула. Я оказалась беспомощной перед таким мощным и чувственным натиском. Наверное, это все был стресс, но сейчас я не хотела отталкивать от себя Андрея, хотела, чтобы его поцелуи не прекращались, хотела еще больше его сильных рук на своем теле.

Но он вдруг резко отстранился от меня, прекращая все ласки. Глухо что-то пробормотал и вышел из ванной, оставив меня одну. А мне впору было включать холодную воду и прямо в одежде в нее забираться, чтобы хоть немного привести чувства и мысли в порядок. Почему я так реагировала на этого мужчину? Сглотнув огромный комок в горле, я поднялась следом. Андрей уже стоял в прихожей и обувался.

– Может быть, чаю? – предложила я.

Да, все происходящее между нами было стремительным, неправильным, но таким естественным и необходимым в эту минуту...

– Если останусь, то одним чаем все не ограничится, – его зеленые глаза напряженно всматривались мне в лицо. – Я не привык довольствоваться полумерами. Ты по-прежнему хочешь, чтобы я остался? У тебя налицо стресс, а я не хочу, чтобы ты думала, что я воспользовался ситуацией.

Мне не хотелось, чтобы он сейчас уходил. И дело даже не в стрессе. Пора уже было признать, что я была неравнодушна к Андрею. Пусть завтра этот шаг навстречу будет казаться мне непростительной ошибкой, но я так редко жила эмоциями и порывами, а до этого дня не совершала никаких безумств...

Какое-то мгновение мы смотрели друг на друга, а затем Андрей развернулся и открыл дверь, но я схватила его за руку и остановила.

– Не уходи… – прошептала я.

Он задержал на мне пристальный взгляд, и на его губах появилась чувственная ухмылка.

– Я хочу, чтобы ты… – договорить я не успела, потому что оказалась в плену сильных рук.

Андрей запечатал мои губы страстным поцелуем, забирая мой воздух. Он сжимал меня так сильно в своих объятиях, что я теряла не то что последние крупицы разума, я теряла себя в этих новых для себя ощущениях. Не знаю, сколько длился этот поцелуй, но передышку я получила лишь тогда, когда он подхватил меня на руки и понес в спальню. Я разглядывала его лицо, прижималась к нему телом, которое сотрясала дрожь, и думала о том, что ни к кому и никогда еще не испытала такого сильного притяжения.

 24

Андрей                                                      

– Андрей, что значит ты смещаешь сроки по сдаче объекта? Это я финансирую его, не забыл? И мне решать, продолжать ли вбухивать в строительство деньги или нет, – в голосе Гаврилова послышались стальные нотки.

Да, прекрасно понимал недовольство вредного старика, из которого я черт-те сколько выбивал это партнерство, но сейчас мне следовало сконцентрироваться на делах поважнее, чем просто многомиллионный проект. И о нем в эту минуту я думал в последнюю очередь…

– Я передам все дела своему заму, сам лично курировать строительство двадцать четыре часа в сутки отныне не смогу. У меня появились серьезные проблемы. Поэтому, если ничего не имеете против того, что с вами будет работать Бастрыкин, вопросов нет и мы продолжаем работу.

Гаврилов шумно выдохнул, и повисла пауза.

– Нет, Андрей, так дела не делаются. Ты не первый день работаешь в этой сфере и понимаешь, что я заключал сделку с тобой, а не с твоими замами или другими третьими лицами. Ты играешь с огнем, Андрей. По одному моему щелчку ты можешь потерять свою репутацию и с тобой откажутся работать даже простые рабочие...

И без «напутственной речи» Гаврилова я понимал, что наша с ним сделка под вопросом, а я сильно рисковал своей репутацией и именем. Только, когда на кону стояло здоровье моего ребенка, плевать я хотел на все риски.

– Я сына могу потерять, Анатолий Николаевич. А это куда страшнее. Надеюсь, вы понимаете, что в данной ситуации я выберу его, а не ваш проект. Всего доброго, – завершив вызов, я уставился перед собой невидящим взглядом.

Когда Иван сказал мне про болезнь Ника, то я вдруг осознал, что жизнь резко разделилась на до и после, а половина из тех вещей, которые составляли мою обычную жизнь, на самом деле были не так уж и важны. В голове не укладывалось, что обычные недомогания были зачатками серьезной болезни. Но почему она раньше себя не проявляла? Почему появилась именно у Ника? В этом была моя вина? Вопросов было так много, что от них раскалывалась голова. Я с силой сжал ручку в руках, и та сломалась пополам, а я закрыл глаза. Уже много времени я не позволял себе думать об Алине, не вспоминать тот день, когда ее не стало, а теперь жизнь макала меня, словно нерадивого щенка, опять в эту гущу дерьма и вытаскивала всю боль на поверхность. Тогда я нашел в себе силы жить дальше ради сына, а теперь... Теперь где их найти, чтобы излечить его от недуга?

Может быть, все это было какой-то нелепой ошибкой? Но подсознательно я понимал, что все очень и очень серьезно и никакой ошибки нет. Иван выдал кучу рекомендаций, позвонил главному врачу в клинику имени Рогачева и договорился, чтобы нас приняли в кратчайшие сроки. Но я все равно не понимал, с чего начинать лечение этой болячки, и что нас будет ждать с Ником в дальнейшем… Несколько часов подряд я сидел в интернете и читал форумы. В мозгах была каша. Иван что-то говорил о том, что после операции будет понятно, потребуется ли Нику донор или все ограничится переливанием крови и химиотерапией. От мысли, что предстояло пережить моему ребенку, а я буду каждый день наблюдать, как он угасает и борется за жизнь, мне хотелось кричать во весь голос, крушить все вокруг. Но только как это поможет Нику выздороветь?