Я тебя заколебаю! (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна

- Нам всё ещё не о чем со мной разговаривать?

- А нахрен? – на него глянули зло и фыркнули, скривившись и передёрнув плечами – Чтоб слушать твои нотации? Да чё ты обо мне знаешь, а?!

Араньев тихо хохотнул, качнув головой. Заварил кофе в две кружки и поставил одну из них, со смешным толстым котом, под нос парня. После чего всё так же равнодушно заговорил:

- Барсаев Иван Сергеевич, семнадцать неполных лет. Последние пять из них воспитывается в детском доме номер два. Мать – спившаяся алкоголичка, отец бегает от коллекторов по всей стране. Оба родителя лишены прав по суду, других близких родственников нет. Официальный статус – ребёнок-сирота. С таким послужным списком, что ещё пара попаданий, и светит тебе колония для малолетних правонарушителей. А потом и обычная тюрьма.

Сделав паузу, Веня глотнул кофе и хмыкнул, склонив голову набок:

- Это к вопросу, что я о тебе знаю.

- Ты чё, дядя, мент, что ли? – недоверчиво фыркнул волчонок. И вцепился в кружку так, как будто от неё зависела его жизнь. Правда, пить остывающий кофе не спешил, продолжая буравить мужчину злым настороженным взглядом. – Или этот… Бэтмен, там? Капитан Америка? Чё тебя на помощь сирым и убогим понесло?

- Может быть, и мент, - спокойно согласился Веня. Тем более, что это было не так уж далеко от правды. – Но мне, Барсаев, хватило часа, чтобы выяснить всё о тебе. В том числе и то, что два твоих приятеля отмораживают задницу в городском морге, а ещё один пропал без вести пару дней назад. И что все вы в последние два месяца хвалились новыми гаджетами и не парились насчёт карманных расходов. Ну, так что? Тебе всё ещё не о чем со мной разговаривать?

Где-то в глубине квартиры зазвенел будильник. Мягкая стандартная мелодия играла минут пять, пока не отключилась. Но когда она раздалась вновь, мальчишка вздрогнул, чудом не облившись кофе, и громким шёпотом рявкнул, закрывая уши ладонями:

- Выруби её. Выруби, а?!

Веня не стал уточнять, чем провинилась перед парнем незатейливая, навязчивая мелодия. Поднявшись, он прошёл в комнату и вернулся обратно, прихватив с собой телефон Ксюши. Попутно выключив на нём звук к чёртовой матери и бросив его на кухонный гарнитур.

Парень проводил телефон растерянным взглядом и, сгорбившись, выдал:

- Ладно, хрен с тобой, дядя. Расскажу. Только это… Ксении Игоревне не говори, а? Не хочу, чтобы она… Знала всё это.

Пару минут Веня разглядывал нахохлившегося ребёнка, сжимавшего руки в кулаки и дёргавшегося на каждый резкий звук. И вздохнул, принимая решение.

- Не буду, - осторожно сжав напряжённое плечо Барсаева, Веня уселся на полюбившийся уже стул и скрестил руки на груди. – Рассказывай.

И Ваня рассказал. Так, что у повидавшего многое Араньева волосы дыбом на загривке встали, а желание найти виновных и заставить их сожрать собственные зубы стало просто невыносимым. Веня не считал себя особо кровожадным и в работе предпочитал опираться на разум и логику, а не бессмысленные эмоции. Но…

Но. Слушая угрюмый, глухой голос сидящего напротив него подростка, он испытывал ни с чем несравнимое чувство злости. Нет – бешенства. Глухого, ледяного бешенства, разливающегося по венам студёным огнём и заставляющего задуматься о том, чтобы взять пару уроков по трепанации черепа у любимого патологоанатома.

А что? Судя по тому, что рассказывал парень, очень даже пригодится!

- Директриса наша та ещё корова, - буркнул Ванька, зарывшись пальцами в рыжие волосы. - Забила на нас болт, продала за пачку зелёных. Радик видел, как она деньги в конверте считала. А эти типы красиво всё расписали. Непыльная работёнка, стажировка в какой-то фирме… Сначала тип курьером, а там – как себя проявишь. Учёбу обещали, поездку за границу. В общем, обули нас, профессионально так. Нечета цыганче с вокзала.

Барсаев судорожно вздохнул, до крови закусив губу. Он с трудом заставил себя разжать пальцы и сделать глоток кофе. Чтобы тут же продолжить, бросая отрывистые, рубленые фразы:

- Короче. Повелись мы. Как тупые пи… - сглотнув, Ванька поправился, криво усмехнувшись. – Как малолетки тупые. Сначала таскали по городу папки какие-то левые. Потом – коробки. Получили первое бабло, обрадовались… Расслабились, короче. А потом нас поставили перед выбором: либо мы возим то, что надо им, либо… Ну ты понял, дядя. Те задницы, что греются в морге, точно скажут… Чё нас ждало в случае отказа.

- И что вы возили? – пацан от его вопроса дёрнулся в сторону и с трудом сохранил равновесие. А Веня страдальчески поморщился. Млять, надо ж было забыть, что этот без пяти минут герой огрёб сегодня по полной программе.

И не стоило верить Харон на слово. Профдеформация это дело такое, когда и выстрел в голову может оказаться чем-то из категории «ничего серьёзного». А уж профдеформация у одного конкретного патологоанатома…

- Болит? Тошнота? Головокружение? – он подался вперёд, пощёлкав пальцами перед носом парня. Тот моргнул и отрицательно мотнул головой, тут же поморщившись.

- Забей, дядя, - криво усмехнувшись, пацан сел ровнее и коротко вздохнул. - И не такое видали. Мне отчим рёбра ток так считал, пока я мелкий был. И сдачи дать не мог… Вот. А что возить надо было – не знаю я. Мой черёд сегодня был… Как видишь, дядя, не дошёл он до меня… Чутка.

- И что? Никаких идей нет, что вам могли подсунуть? – Веня нахмурился, потирая подбородок.

- Я те, чё, электросекс что ли?  - смешно округлил глаза вдруг разом успокоившийся парень. И поправился, увидев недоумённый взгляд мужчины. – Ну этот, как его… Экстрасенс, вот. Знаю, что груз ценный. И что бабла за него немеряно взять хотят. А так…

Барсаев дёрнул плечом и снова ссутулился, уткнувшись взглядом в свои же руки, сложенные на столешнице. И пробормотал едва слышно:

- Да хрен его знает, чё они там мутили, - сглотнув, пацан поднял голову и устало спросил. – Слушай, мужик… А чё теперь будет-то? Со мной?

- С тобой? – Веня сощурился, устало потерев переносицу. Толковых идей, как вырулить из этой ситуации не наблюдалось. Пока что. Нужно было ещё дня два-три, чтобы всё обдумать, подтянуть информацию, просмотреть сводки и…

Мозг слегка забуксовал на попытке спрогнозировать, что будет дальше. Даже его закалённый бесконечными дежурствами и постоянным стрессом организм требовал отдыха. Хотя бы часа три крепкого сна, чтобы перестать спотыкаться на одном и том же и начать анализировать новые факты в связке с тем, что уже известно, а не мусолить их про себя. А значит…

- Сейчас ты встаёшь и идёшь обратно на диван. Спать. Не можешь уснуть – вкачу двойную дозу успокоительного, благо мне его оставили с запасом, - хмыкнув в ответ на недоверчивый взгляд волчонка, Араньев поднялся со стула. Поставил чашки в раковину, закрыл окно. – Иди, Барсаев. За то, что я мешаю твоему выздоровлению, меня по головке не погладят. Сам знаешь, какая у вас Ксения Игоревна… Строгая.

- Нормальная она, - нахохлился Ванька. Но всё же поднялся и медленно, опираясь рукой на стену, скрылся в коридоре.

Веня подождал недолго, минуты три, пока не стих скрип дивана в комнате. И мягко, почти ласково выдал, не удержавшись от усталой, но ехидной ухмылки:

- Ну, что, Ксения Игоревна… Много услышать успели, м?

Раз, два, три. Веня считал секунды про себя и боролся с наваливающейся усталостью. Хотелось есть, спать и пить. И если честно, Араньев так и не определился в какой именно последовательности. Глаза слипались, а всё тело пропитала глухая, безнадёжная усталость от которой вряд ли избавят двенадцать часов крепкого беспробудного сна. Что уж говорить о том несчастном времени, что осталось до утра?

Качнув головой, Веня вдруг расплылся в широкой довольной улыбке, глядя в глубину тёмного коридора. Впрочем, это ведь смотря с кем провести оставшиеся… Сколько там? Часа три? Что-то ему подсказывало, что если он потратит их на дрёму в компании своей очаровательной соседки, желание убивать завтра будет в разы меньше, чем обычно.

Интересно, почему это?