Подари мне огня (СИ) - Анишкина Зоя

Я хотела исправить это упущение в наших отношениях, но у меня совершенно не было на это времени. Оно неумолимо убегало сквозь пальцы.

До завершающего этапа стимуляции Вознесенской — пункции — оставался один день. Внезапно на меня навалилась вся та работа, которая спокойно лежала себе в ящике, пока я каталась с современным аппаратом УЗИ в сити. Черт. Араратов же обещал это уладить.

Уже с утра я была злая как злобный гном. Да еще и мой дражайший начальник вызывает зачем-то. Мерзкий тип. Бесит. Захватив на всякий заявление на отпуск (а там, может, и по собственному напишу), полетела в сторону места обитания главного врача.

Я буквально влетела в его кабинет. Меня встретило угрюмое усатое лицо. Опять будет строить из себя великого руководителя.

— Я тебе когда сказал прийти? В пооооолоооовину! Где ты вечно шляешься? Сегодня донор для Вознесенской придет. Быстренько его осмотри и проверь, что там за материал такой. Он будет здесь через десять минут.

Я задохнулась от возмущения! Он это серьезно? Какой такой донор? Он издевается? Тут я повела носом, и в ноздри ударил знакомый аромат.

— В отличие от вас, Армен Арсенович, я работаю! У меня нет времени праздно глотать коньяк.

С утра самого нажираться? Да даже Галина Сергеевнаф подливала это зелье себе ближе к обеду! Но вернемся к нашим баранам, то есть донорам:

— И вообще: в смысле донор? Я ей подобрала осеменителя еще неделю назад, материал пришел уже. Я месяц глаз не смыкала! Вы хоть представляете, сколько мне труда стоило найти совместимого с ее данными?

Совсем сдурел с этими Вознесенскими. Мало того что критерии мне этот Виктор выставил просто космические: видите ли, ребенок ему нужен просто идеальный — чтоб преуспевал в спорте, музыке, искусстве и во всем. Особенно в музыке, чтоб талант к игре на скрипке был. Поэтому я долго искала подходящего кандидата.

Злорадно подумала о том, что тот кандидат, которого я выбрала, на него ни капли не похож, но зато музыкант. Тем временем Араратов бросил отчаянный взгляд на часы. Ждет донора. Ну-ну, жди. Я бросила на него упрямый взгляд. В ответ он буркнул:

— Тридцать.

Сколько-сколько? Вот жмот поганый! Ему этот Виктор, не считая того, что Мирослава все лично оплатила в кассе, не меньше полуляма принесет. Я прикинула, сколько у меня осталось денег и сколько не хватает до итоговой суммы:

— Сто пятьдесят.

Араратов очумело уставился на меня, словно я почку отдать попросила. Ничего, переживешь как-нибудь. Сделаешь жене не грудь, а нос для начала. Видела я проспектики на столе.

— А ты ничего не попутала, девочка?! Ты совсем сдурела? Работаем по старой схеме, иначе вытурю за милую душу. Условия мне еще ставить будешь!

Я кинула на него презрительный взгляд. Ничего он сейчас мне не сделает, а потом я мило помашу ему ручкой. И орать на всю клинику не обязательно. Сам же говорил: «Конспирация, конспирация!». Я отчеканила:

— Я еще считать не разучилась. Я знаю, что за эту сделку вы получите в разы больше. Поэтому сто пятьдесят. Вот, — я вытащила заявление. Сумму аккуратно потом впишу ручкой. — Премия к моему отпуску. Подписывайте. Или я в этот раз не с вами.

Он смотрел на меня своими маленькими злыми глазками. Нас отвлек стук в дверь. Не дожидаясь приглашения, в кабинет вошел очень высокий мужчина. Красивый. Черные волосы, статная фигура, голубые глаза. Не Олег, конечно, но тоже ничего так. Только он какой-то чересчур властный. Хотя дети у них с Вознесенской получатся прекрасные. Я немного задумалась.

Зато Араратов при виде его заметно стушевался и мигом подписал мне листок. Чудненько! Незнакомец просканировал меня взглядом. Брр. Да что ж вы все так пялитесь на меня!

Пора брать инициативу в свои руки! Я сказала своим фирменным деловым тоном:

— Донор Вознесенской? Прекрасно. Надеюсь, болезнями, передающимися половым путем, хоть не болеете? Мне букетов на День медика хватает. Пойдемте за мной, глянем, с чем там работать предстоит.

И я вылетела из кабинета, пока у меня не отобрали заветную бумажку с моими деньгами. Простите, мерзкий Виктор. Надеюсь, этот товарищ умеет играть хотя бы на треугольнике. Ну, на крайняк свистеть.

Запрятав заявление поглубже в недра моих документов (сегодня же его обналичу!), я метнулась в кабинет, чтобы собрать свою фирменную тележку. Возьму у этого донора анализы по-быстрому и дам рекомендации. А потом за работу!

Я, гремя на весь коридор, пошла в любимую всеми мужчинами соседнюю комнату. Этот экземпляр уже рассматривал журнальчики. Понятно. Все вы одинаковые.

Мужчина поднял на меня глаза и уставился на тележку. Причем с явным подозрением. Правильно, бойся меня, точнее, того, что я при помощи этой тележки могу сделать!

— Нечего строить мне тут оленьи глазки. Фальстарт. Журнальчики позже. В кресло!

Некогда мне с ним возиться, поэтому я состроила из себя бравую командиршу. Не прокатило.

— Дорогая розовая пони. Попрошу побольше внимания к моей персоне, ибо именно это внимание будет прямо пропорционально моей благодарности.

Да мне теперь твоя благодарность до одного места. Надо бы проучить наглеца. Поэтому я мило улыбнулась, выпрямилась, взяла жгут, иглу и пробирки. Для начала посмотрим, красавчик, как ты переносишь кровопускание! И наклонюсь-ка я к тебе пониже. Оцени два моих аргумента.

Как я и рассчитывала, он отвлекся и нырнул взглядом в вырез. Я же наметанным движением дернула его вне сомнений дорогущую рубашку. Разодрав рукав, стянула руку жгутом и, пока он не очухался, ввела иглу в вену.

Такой скорости я еще на практике навострилась, а тут сам Бог велел попробовать. Получилось. Даже слишком.

Он только бросил взгляд в сторону руки и поплыл. Хвала небесам, этот бугай сидел в кресле! Отключись он стоя, разгромил бы мне всю комнату. Я хихикнула. Вот тебе и розовая пони!

Я закончила манипуляции, достала нашатырь и провела ваткой под его носом. Два голубых глаза разлепились и удивленно уставились на меня.

Затем на руку и снова на меня. Он усмехнулся:

— Ладно, уела, мелкая.

Я не выдержала и засмеялась. Такое было выражение лица у него! Сунула ему в другую руку стакан воды. У меня тут все под рукой на все случаи в жизни.

Ладно, пожалею бедняжку. Двухметровую здоровенную бедняжку. Ой, все, а то не перестану смеяться.

— Расслабься, бык-осеменитель, мне еще нужно, чтобы ты мне тут надоил немножко себя любимого. И да, опережая твой вопрос: тебе не придется меня убивать — никому ничего не скажу. Ты хоть и наглый, но, сдается мне, не так прост. И вообще, твое «спасибо» я уж точно не увижу. Захочешь после всего отблагодарить — давай лично.

Так уж и быть. Приму твою благодарность. А то Араратов снова себе все заберет. Деньги лишними не бывают. Мне еще работу новую искать. При этой мысли мне взгрустнулось.

Я потянулась за пластиковым стаканчиком и стала собирать все обратно на тележку, раздавая ему указания. Сперму-то наверняка впервые сдает.

— Руки намылить мылом и хорошенько смыть. Как закончишь — стучишь вон в то окошко, — я указала на аккуратное пластиковое окно в углу комнаты. — Сегодня же я все посмотрю, анализ крови придет завтра с утра. Перед процедурой успею глянуть. И да, чуть не забыла…

А то мало ли там что у него в стаканчике окажется. Все-таки завтра работать с материалом. Я добавила:

— Сегодня хоть не пей и не кури. Баб не трахать, в рот им не давать. В общем, побереги головастиков на завтра. Надеюсь, там есть что беречь. Развлекайся! Завтра, ровно в десять, молча зайдешь в эту комнату. Минут через пятнадцать постучишь в окошко и передашь материал, как сегодня. И уйдешь, тоже молча. Связь держать через Араратова. Надеюсь, больше никогда не увидимся. Аривидерчи.

Я выкатила тележку наружу. Остановилась. Внутри точил червячок. Голос совести вопил о том, что все вокруг, конечно, все здорово придумали, но крайняя в этой схеме Мирослава. А я к ней уже немного прикипела за эти недели.

Я еще раз заглянула в кабинет, застав растерянного мужчину посреди комнаты с глупым выражением на лице. Он рассматривал стаканчик. Повинуясь порыву, добавила: