Узы ненависти (СИ) - Кит Тата
Шепот. И струна рвется, посылая рваные импульсы по всему телу, заставляя дрожать в руках искусного творца запретного удовольствия.
Я не слышу, а чувствую спиной его звериный рык. Арчи ловко поворачивает меня лицом к себе и нападает, не давая возможности отдышаться. Без капли нежности сминает губы в поцелуе, яростно желая подчинить, поглотить мою волю.
Зарываюсь пальцами ему в волосы и с силой тяну на себя, прикусываю его нижнюю губу.
Снова рык. Мгновение. И я уже сижу на столешнице кухонного островка. Его руки стягивают с меня майку и бросают ее на пол. Бедра протиснуты между моих ног. Сильные пальцы до боли сжимают ягодицы. С губ срывается очередной стон, который тут же поглощает мужчина.
На секунду Арчи отстраняется от меня и хватается за резинку моих шортиков, стягивая их.
— Это нам нахрен не надо, — уверенно произносит он и бросает шорты туда же где лежит майка, следом за ними летят и его боксеры.
Взгляд серых глаз, затуманенных похотью, блуждает по моему обнаженному телу. Не пытаюсь закрыться или хотя бы прикрыть причинные места. Плевать. Я наслаждаюсь его взглядом. Тем, как в нем разжигается демоническое пламя, обещающее мне гораздо большее, чем просто оргазм.
Мгновение. И он набрасывается на меня подобно дикому зверю. Снова оказавшись между моими бедрами, он одним уверенным рывком проникает в меня.
Запрокидываю голову, с губ срывается полустон-полухрип.
Арчи начинает медленно двигаться во мне, посылая волны наслаждения по всему телу. Одной рукой держит меня за бедра, другой сжимает грудь, пытая твердый сосок между большим и указательным пальцем.
Обхватываю его бедра ногами и прижимаюсь сильнее, глубже насаживаясь на его член. Царапаю спину, плечи. Кусаю его губы, шею.
Это не секс. Это, мать ее, война, где никто не желает сдаваться. Борьба двух разгоряченных тел во власти животного желания.
Моя разрядка близка и он чувствует это. Ловит мой взгляд. Заставляя смотреть ему прямо в глаза, наращивает темп.
Вездесущая аура его тьмы поглощает меня, одурманивая древесно-цитрусовым ароматом. Его ароматом.
Мне жарко. Чудовищно жарко. Рассудок окутывает ядовитым туманом. Стенки сжимаются. Острое удовольствие накрывает меня подобно цунами, снося последние рамки самоконтроля.
Арчи начинает с остервенением вколачиваться в меня, глотая каждый мой стон, каждый мой вздох. Утробно рычит, зубами впивается в плечо и изливается горячим семенем, замерев на несколько долгих секунд.
По-прежнему находясь во мне, усаживает на столешницу и нежно целует в израненное плечо, где выступили капли крови.
Но мне все равно. Я не чувствую боли, находясь в сладком дурмане.
Его глаза не лгали. Это было настолько крышесносно, что я не чувствую ног. Я в силах ощущать только влагу горячих тел и сумасшедшее сердцебиение обоих.
Арчи нежно целует меня в кончик носа и покидает мое тесное лоно. Подходит к раковине и ополаскивает лицо, вероятно, холодной водой. Опирается руками о край раковины и поворачивается лицом ко мне. На губах играет улыбка победителя.
— Ты ахуительна. Я, сука, весь мокрый.
Неожиданно, но вполне в его стиле — бросать острыми словечками, не приправленными романтикой и прочими розовыми соплями.
Спрыгиваю с кухонного островка. По бедру стекает влага, которую я стираю майкой, подобранной с пола.
— Сегодня ночуешь в моей комнате, — единолично решает Арчи и сверлит меня глазами.
— Нет, — ядовито усмехаюсь ему в ответ и подбираю с пола шорты.
— Вредная, — улыбается Арчи, но опасно прищуривает глаза.
— Непокорная, — бросаю ему без тени улыбки и удаляюсь из кухни, бессовестно виляя голым задом.
Глава XXIII
— Рожа прожорливая, хорош блины питонить. Другим ничего не оставишь, — Жорик в очередной раз оттолкнул Дэна от плиты. — Даша со сковороды снять не успевает, а твой комбайн уже молотит.
Сегодня случился редкий случай, когда Жорик позволил ему хоть чем-то помочь на кухне. И доверил мне сразу печь блинчики, которые любит вся охрана, коих только на территории особняка оказалось двенадцать человек.
Я уже успела пожалеть, что спустилась на кухню в шесть утра, так как за полтора часа готовки тесто стремительно убывало, а блинов больше не становилось. И всё из-за Дэна и двух других периодически появляющихся охранников, которые голодали после ночного дежурства на территории.
— Ты просто завидуешь, что Дашины блинчики улетают быстрее, чем твои. Но ты не волнуйся, ты всё равно останешься моей самой любимой женой, — подмигнул Дэн повару, за что, наконец-то, был изгнан из кухни вафельным полотенцем.
— Идиота кусок, — беззлобно подытожил Жорик и продолжил готовить сосиски и овощи на электрогриле.
Перевернула блинчик и заглянула в вазочку с конфетами. Взяла одну из них — барбариску. Развернула фантик и отправила сладость в рот, с блаженством ощутив вкус беззаботного детства, шумных игр, походов в лес и парк аттракционов с родителями и братом.
Но сейчас все это давно позади и я имею то, что имею — ничего. У меня отняли чувство собственного достоинство, право на свободу и выбор. И всё это отдавало горьким привкусом безысходности, который не перебьёшь барбариской.
Отложила готовый блин на тарелку, залила новый и вскрикнула от того, что кто-то достаточно наглый отклонил меня назад, словно мы танцуем танго.
Арчи. Кто же ещё может себе позволить подобную, не спрашивая и не ставя в известность?
Мужчина обрушился на мои губы, словно ураган — внезапно, порывисто. Напористо проник языком, заставляя поддаться и открыться его силе.
От него пахло потом, кожа, привычно обнаженного торса, была влажной и горячей. На шее полотенце, свидетельствующее о том, что он прямиком из своего личного спортзала.
Прикусив напоследок нижнюю губу, вернул меня в вертикальное положение и самодовольно улыбнулся:
— Доброе утро, — зажал между зубами конфетку, которая буквально несколько секунд назад была в моём рту. — Сладкая.
Сделала вид, что ровным счетом ничего не произошло и вернула внимание сковородке, на которой жарился уже обугленный блин.
— Завтрак через двадцать минут, — бросил Арчи повару и, судя по шагам, вышел из кухни.
Обернулась, чтобы убедиться в его отсутствии и наткнулась на ошарашенный взгляд Жорика, который понял, что ничего не понял. В ответ лишь равнодушно пожала плечами, будто ничего особенного не произошло, и вернулась к многострадальной выпечке.
Ближе к обеду, когда разговоры и движения внутри особняка поутихли, а Арчи покинул его стены ещё утором, я решила немного прогуляться по территории. Хотелось подышать свежим воздухом после нескольких дней непрерывных дождей.
Впрочем, и сейчас погода не была располагающей для прогулок. Порывы холодного ветра то и дело забирались под вязаный кардиган, заставляя кожу покрываться крупными мурашками. Но мне нравилась пасмурность весеннего неба и шум тайги, создаваемый потоками неуемного ветра. Словно совсем рядом был бушующий океан, накрывающий берег разрушительными волнами.
Не спеша обошла особняк и решила остановиться у дерева, на котором висели качели. Перевернула дощечку сухой стороной вверх, села и начала плавно раскачиваться, не замечая прохлады и одиночества.
В такую погоду особенно сильно тянет к уединению, когда не нужны разговоры и пустые рассуждения; когда просто хочешь побыть с самим собой и углубиться в свои мысли, не замечая происходящего.
Подняла взгляд на тяжелое серое небо. Серое. Горько усмехнулась. От этого цвета никуда не уйти. Он всегда где-то рядом, всегда в мыслях, даже против моей воли. Серые глаза моего личного Демона подобны этому пасмурному небу — столь же величественные и с таящейся в них угрозой. В любой момент на мою голову может обрушиться разрушающая стихия и нет шанса укрыться. Не успеешь. Тебя просто снесет ураган чувств, сплетенный из ненависти и страсти. Раз за разом. Снова и снова.
