Любить друга отца (СИ) - Ульянова Таня

После выписки из больницы я очень долго думала об этом его визите ко мне, но в какой-то момент центром моей жизни стала моя малышка. Верочка росла здоровым, крепким малышом и радовала меня изо дня в день.

Роман с Ларисой словно в воду канули после того, как я написала заявление и на него. Это было странно, словно кто-то держал их в курсе всех событий.

Папа с Таней переехали в свой собственный дом на окраине города, оставив нам с Верочкой квартиру. Так что развернуться место было.

Чтобы хоть чем-то заняться, я по-прежнему искала небольшие подработки, пока папа и Таня имели возможность помогать мне с дочкой. Жизнь постепенно вошла в свою колею.

Теперь о подставе Романа и Ларисы я старалась вспоминать как о страшном сне, но получалось с большим трудом. И только Вера помогала мне как-то жить с этим. Но только до сегодняшнего вечера.

Неожиданный звонок в дверь заставил меня удивиться.

Посмотрев на часы, я нехотя поплелась к двери, на ходу поправляя халат. Но стоило мне открыть дверь, я в ступоре замерла, увидев как на моих глазах оживает мой персональный ад. Под именем Матвей Баженов.

Судорожно выдыхаю, глядя в карие глаза, которые так отчаянно старалась забыть. Боже… Сердце бешено колотится в груди, мысленно заставляя вернуться в события прошлогодней давности. В события, оставившие во мне лишь пустоту.

— Зачем ты пришел? — нервно сглатываю ком в горле, стараясь сохранить то немногочисленное спокойствие, что у меня осталось.

— Хотел тебя увидеть, Вика, — от его хрипловатого голоса по спине пробегают ледяные мурашки.

Он делает несколько шагов ко мне, подходя вплотную, и тем самым прижимает к стене. Я хочу пошевелиться, отойти, убежать, но не могу. Сердце отбивает за сотню, когда его холодные пальцы касаются щеки. Я с печалью вспоминаю, как эти самые пальцы когда-то дарили лишь тепло и нежность.

— Какая же ты… — шепчет он, зарываясь носом в мои волосы, и вдыхает запах.

Его горячее дыхание приятно щекочет кожу, и болезненные воспоминания вихрем оживают в моей голове. Истерики по ночам несколько месяцев подряд. Как я стояла перед ним на коленях, умоляя выслушать. Осознание, что теперь я осталась одна… Внутри словно что-то взрывается, ломая крупицы самоконтроля. Вот и пришел конец моей выдержке. Слезы непослушно катятся по щекам, а я даже не пытаюсь их остановить. Пусть смотрит. Пусть знает, насколько мне больно видеть его снова.

— Отпусти меня… — рвано шепчу, когда его руки медленно опускаются на мою талию. — Уходи, Матвей…

Он ядовито улыбается, резко разворачивая меня к себе спиной, и вжимается в мои бедра своими. Мое тело вновь оказывается прижатым к стене, однако на этот раз совсем по-другому — с сексуальным подтекстом. Из горла вырывается крик, скорее от неожиданности, чем от боли.

— Обязательно отпущу и уйду, — Матвей слегка прикусывает мою мочку уха. — Только трахну тебя как следует, котенок.

Его слова эхом раздаются по квартире, и меня охватывает паника. Дышать нечем. Словно грудную клетку зажали в тиски. Сердце начинает колотиться с удвоенное силой, в голове только и слышно повторяющееся бум-бум.

— Матвей, остановись… — шепчу, тяжело дыша, когда его умелые руки пробираются под халат. — Я не хочу…

Его руки нагло пытаются пробраться под трусы, из-за чего я сжимаю ноги, стараясь остановить этот беспредел. Но Матвей просовывает свою коленку между бедер, не оставляя мне шансов. И вот его руки уже скользят по моей горячей плоти, оставляя за собой влажный след. Даже стоя к нему спиной, я ощущаю его победную улыбку.

— Не хочешь говоришь? — его пальцы находят клитор, начав откровенные ласки. — Да ты течешь, Вика.

Закрываю глаза, прижавшись лбом к холодной стене. Дыхание сбитое, хриплое, рваное. Сердце работает на пределе. Зачем он это делает? Зачем снова ворвался в мою жизнь? Мало ему причиненной мне боли? Хочет добить…

Поток мыслей перебивает стон, вырвавшийся из моего горла гортанным низким звуком. Он проникает своим пальцем в меня и начинает свою медленную жестокую пытку. Я озадачена. В шоке. Будто и не было этого года, а тело все так же отзывается на его настойчивые ласки.

— Матвей, пожалуйста, остановись… — словно не своим голосом шепчу я. Сиплым. Сдавленным.

В висках сильно колотит. Я снова не смогла устоять перед ним. Снова доказала, насколько я слабая…

— Тебе же нравится, детка, — лихорадочно шепчет Баженов, и я слышу звук расстегивающегося ремня, а затем и молнии.

Я понимаю, к чему все это ведет, в душе рождается сопротивление. Он убирает пальцы, и его руки начинают властно блуждать по моему телу, оставляя горячие прикосновения. Одной рукой он касается груди и грубо сжимает ее. Его бедра сильнее вжимаются в меня, напоминая, кто хозяин положения. Вторая рука начинает настойчиво стягивать белье.

— А я ведь любил тебя, Вика… — снова его шепот, но на этот раз какой-то сдавленный. — А ты оказалась такой же шлюхой, как и все остальные.

Его слова больно ударяют по сердцу, но я молчу. Слишком больно, чтобы говорить что-то.

— Матвей, пожалуйста, не надо… — еще раз прошу его остановиться, чувствуя головку члена у входа в горячее лоно.

Он не слышит. Крепко сжав в ладони мои волосы, Матвей одним резким толчком входит в меня, заставляя перестать дышать, и замирает во мне, слыша детский плачь из соседней комнаты…

Глава 29

Вика.

Он не слышит. Крепко сжав в ладони мои волосы, Матвей одним резким толчком входит в меня, заставляя перестать дышать, и замирает во мне, слыша детский плачь из соседней комнаты…

Тяжело дыша, он медленно выходит из меня, и отходит назад. Я стою не шевелясь, просто замерев на месте.

Сердце просто выпрыгивает из груди. В горле пересохло, так что я не могу сказать и слова.

Матвей тяжело дышит за моей спиной, словно пытается прийти в себя. Я быстро поправляю руками одежду, и мчусь к дочери, которая плачет.

Оказавшись рядом с ней, бережно беру малышку на руки, пытаясь успокоить. Сердце все ещё колотится, а боль, которую я прятала все это время, снова врывается в мое сознание, все внутри называя на части.

Медленно поворачиваюсь в сторону двери, и вижу Матвея, который не шевелясь стоит в дверях, смотря на нас с дочерью.

— Вика… — судорожно выдыхает он, делая шаг к нам с Верой, и останавливается. — Прости…

Его взгляд бегает по моему испуганному лицу, по малышке в моих руках.

— Вика… — снова окликнул меня, подходя ещё ближе.

Напряжение нависает с каждой секундой. Я не знала как себя вести. Не знала что говорить. Эмоции были на пределе. Мне казалось ещё секунда, и я просто разрыдаюсь.

— Уходи… — еле слышно прошептала я, сохраняя последние капли спокойствия.

Меня все же начинает ощутимо трясти, и я даю выход слезам. Я оплакиваю нашу любовь, его отказ от меня.

— Вика… — он делает несколько шагов ко мне, встревоженно смотря в глаза. — Я не хотел…

Его взгляд блуждает по моему лицу, затем медленно перемещается на Верочку, которая с интересом смотрит на нового для себя человека.

— Матвей, пожалуйста… — уже умоляюще шепчу я. — Оставь меня, и мою дочь в покое. Уходи, прошу тебя.

Его взгляд наполнен какой-то печалью, и нескрываемой болью. По телу проходит волна дрожи, от его пронзительного взгляда.

— Уходи… — прошу его в очередной раз, медленно закрывая глаза.

Я просто на грани. Ещё немного, и я просто разрыдаюсь.

В себя прихожу только после того, как слышу что захлопнулась входная дверь.

Дышать тяжело, словно грудную клетку сжали в тисках.

Сколько я пыталась его забыть? Сколько бессонных ночей провела, размышляя о всей нашей истории, пытаясь собрать весь пазл. Господи…

Тяжело вздохнув, я опустила взгляд на Веру, которая крутилась в моих руках словно юла.

— Солнышко моё… — слегка погладила светлые волосики дочери, уткнувшись в них носом.

Вера что-то с интересом рассматривала на моем халате, а я все ещё пыталась отойти от полученного шока.