Софи Кинселла - Тайный мир шопоголика

— Ого! — восклицает Эрик Форман и переводит взгляд на команду «Сакрума», восседающую на сцене. — Да они же пронырливые ублюдки.

Вот уж поистине, человек понятия не имеет о финансовом мире. Мне его даже жаль.

Мария Фриман продолжает бубнить, я подавляю зевок. Чем плохо сидеть в первых рядах — тебе приходится делать заинтересованный вид и притворяться, будто все время что-то пишешь. Вывожу слово «пенсии» и под ним рисую загогулину, потом загогулина продлевается в извилистую виноградную лозу, а затем я добавляю по всей ее длине гроздья ягод и листики.

— Чуть позже я представлю вам Майкла Диллона, главу отдела инвестиций, который подробнее расскажет о методах своей работы, а пока я готова ответить на ваши вопросы…

— У меня вопрос, — тут же выкрикивает Эрик Форман.

Я поднимаю взгляд от своей виноградной лозы, слегка удивленная происходящим.

— Да? — Мария мило улыбается ему. — Вы… — Эрик Форман, «Дейли уорлд». Я хотел бы знать, сколько вы получаете? — Он делает жест в направлении стола на сцене.

— Что? — Мария Фриман краснеет, но потом берет себя в руки. — А, вы имеете в виду тарифы. Ну, об этом мы поговорим…

— Нет, я имею в виду не тарифы, — возражает Эрик Форман, — а конкретно сколько вы получаете. Вы, Майкл Диллон, — и тычет в него пальцем. — Какая у вас зарплата? Шестизначная, наверное? И, учитывая, каким неудачным был прошлый год для компании «Сакрум», разве вы сейчас не должны сидеть на паперти и просить подаяние?

Я в шоке. В жизни не видела ничего подобного на пресс-конференции. Никогда!

За столом на сцене поднимается суета, потом Майкл Диллон наклоняется к микрофону и говорит:

— Давайте мы продолжим презентацию и оставим прочие вопросы на потом?

— Еще один маленький вопросик, — не желает угомониться Эрик Форман. — Что вы можете сказать одному из наших читателей, который вложил деньги в ваш фонд «Безопасное будущее» и потерял десять тысяч фунтов? — Он кидает на меня быстрый взгляд и подмигивает. — Покажете ему свою убедительную табличку типа этой? Или расскажете, что вы лидеры в своем секторе?

Вот это да! Напыщенные типы из «Сакрума» готовы сквозь землю провалиться.

— В свое время мы сделали официальное заявление по поводу «Безопасного будущего», — отвечает Мария с холодной улыбкой, сверля Эрика взглядом. — Однако наша конференция посвящена исключительно теме новых пенсионных вкладов. Если бы вы подождали до конца презентации…

— Не волнуйтесь, — спокойно отвечает Эрик Форман. — Я ваше вранье слушать не стану. Я уже услышал все, что нужно. — При этих словах он встает и улыбается мне. — Рад был с вами познакомиться, Ребекка. Спасибо, — и подает мне руку. Я ее пожимаю, сама не понимая, что делаю. А потом он выходит из зала, сопровождаемый взглядами и шепотом присутствующих.

— Дамы и господа, — провозглашает Мария Фриман. Щеки ее пылают. — Ввиду сложившегося… недоразумения мы объявляем небольшой перерыв. После чего презентация будет продолжена. А пока приглашаем вас выпить чаю и кофе. Спасибо, — она выключает микрофон и спешит к воротилам из «Сакрума».

— Вы не должны были его пускать! — говорит один из них.

— Я не знала, кто он такой! — оправдывается Мария. — Он представился работником «Уоллстрит джорнал».

Ого! Такого я не видела с тех пор, как Алан Дерринг из «Дейли инвестор» на пресс-конференции вдруг встал и объявил, что собирается стать женщиной и что отныне мы должны его звать именем Андреа.

Направляюсь к столику в конце зала, где разливают кофе, и натыкаюсь на Элли. Отлично — мы с ней сто лет не виделись.

— Привет, — улыбается она. — Классный у тебя знакомый — с таким не соскучишься.

— Да уж! — восхищенно соглашаюсь я и тянусь к шоколадному кексу, завернутому в фольгу, заодно отдавая официантке свой стаканчик, чтобы она подлила в него кофе. Потом беру еще пару кексов и украдкой засовываю в сумку (чего добру пропадать).

Все вокруг эмоционально беседуют, а люди из «Сакрума» по-прежнему толпятся у сцены. Славненько — можно еще сто лет болтаться без дела.

— Ну что, подала еще куда-нибудь резюме? — спрашиваю я Элли и отпиваю кофе. — Я тут на днях видела, что в «Медиа гардиан» нужна женщина-журналист, хотела тебе позвонить. Правда, им был нужен человек с опытом работы в…

— Бекки, — прерывает она меня странным тоном, — ты же знаешь, куда я ходила на собеседование.

— Ты об этой вакансии менеджера по фондам? Но ты же не всерьез… Это же так, чтобы выторговать себе повышение?

— Меня приняли, — говорит она. Я в шоке смотрю на нее.

Вдруг со сцены доносится голос Марии Фриман, и мы обращаем взгляды в ту сторону.

— Дамы и господа, прошу всех занять свои места…

Ну уж извините, я не могу сейчас пойти и сесть на свое место, теперь у меня тут важные новости.

— Знаешь, — быстро говорю я Элли, — нам не обязательно досиживать до конца. Свои пресс-пакеты мы уже получили. Пошли пообедаем.

Пауза. Какую-то секунду мне кажется, что она скажет НЕТ, что она захочет послушать все до конца. Но Элли улыбается, берет меня под руку, и, к очевидному недовольству девушки у дверей, мы выходим из зала.

За углом как раз находится «Кафе Руж», куда мы заворачиваем и с ходу заказываем бутылку белого вина. Я все еще не оправилась от потрясения. Элли Грангер будет менеджером по фондам в «Уэзерби». Она меня покидает. С кем мне теперь болтать?

И вообще, как она может? Она же хотела стать редактором страницы моды в «Мари Клэр»!

— И что тебя на это подтолкнуло? — осторожно спрашиваю я, когда приносят наше вино.

— Даже и не знаю, — вздыхает Элли. — Просто я все время думала, куда я иду? Понимаешь? Подавала резюме на все эти вакансии в глянцевые журналы, а меня даже ни разу на собеседование не пригласили…

— Когда-нибудь все равно бы пригласили, — уверенно говорю я.

— Может, да, а может, и нет. А тем временем я все продолжала писать об этой финансовой ерунде. Тогда я и подумала: а что, если послать к черту модные журналы и всерьез заняться финансовой ерундой? Хотя бы сделать нормальную карьеру.

— Да у тебя была нормальная карьера!

— Нет! Все было безнадежно! Я топталась на месте без цели в жизни, без планов, без перспектив… — Увидев мое лицо, Элли осекается. — Конечно, я была не такая, как ты, — поспешно добавляет она. — Ты не такая безголовая, как я. Я не безголовая?! Это шутка?

— Когда начинаешь? — спрашиваю я, сменив тему, потому что, говоря откровенно, мне от ее речей не по себе.

У меня нет планов на будущее, нет перспектив. Пожалуй, у меня тоже все безнадежно. И возможно, мне тоже надо пересмотреть свои взгляды на карьеру. Господи, как это все угнетает! Когда я рассказываю о своей работе Мартину и Дженис — соседям моих родителей, — мне и самой кажется, что у меня все отлично. Но сейчас я чувствую себя круглой неудачницей.