Татьяна Алюшина - Беглая невеста
И не увидела его!
Она пошла вперед, и все оглядывалась, и выискивала Глеба среди людей, и перед тем, как зайти в таможенную зону, всего на мгновение, перехватила взгляд этих светло-голубых глаз! Он улыбнулся и растворился в толпе!
А она улетела. И всю дорогу домой закрывала глаза и видела его лицо – немного уставшую, слишком мудрую улыбку и смотрящие печально яркие голубые глаза, и комкала в руках его кепку.
Наваждение, оставшееся с ней на долгие пять лет.
Глаша больше не заводила романы, не влюблялась и сама не могла объяснить себе почему. Не получалось как-то, все ей казалось, мужчины не те, и что-то в них совсем не так, как она ожидает, и совсем неинтересно с ними.
Нормально, как вы думаете, вот так: встретить мужчину всего на какие-то несколько часов и помнить о нем долгие годы? Вот и она думала, что не очень нормально!
Не то чтобы она ждала встречи с ним – нет, разумеется, она же не совсем ку-ку, но…
Но все же, все же, все же…
Генералов не мог заснуть.
Он сидел в темноте в кресле-качалке на веранде, смотрел на дом Коли Алтая и думал о девушке Аглае.
Странная все-таки наша жизнь. Вроде все в ней логично, продуманно и зависит от физики-химии, подчиняясь строгим законам науки, но каким-то непонятным, мистическим образом тебя сводит с людьми, ты попадаешь в такие обстоятельства и наблюдаешь такие случаи, которые не поддаются никакому объяснению. И вот цепь событий приводит к чему-то не ожидаемому никак! И каждый раз ты становишься немного другим, изменяешься, и что-то судьбоносное и неизвестное направляет твою жизнь!
В пять лет у маленького Глеба обнаружились такие способности, которые немного пугали родных. И открылись они самым, казалось бы, обыденным образом – мама, накрывая на стол, уронила чашку, а маленький Глебка, вертевшийся в кухне и что-то увлеченно рассказывавший деду, не прерывая рассказа и даже не глядя, поймал чашку на лету у самого пола, сунул ее в руку маме и продолжил говорить.
Немая сцена. Экспериментальным путем принялись проверять, повторит ли мальчик аттракцион. Да запросто! Ребенок поймал все роняемые и кидаемые предметы, несильно отвлекаясь от своих, куда как более интересных, занятий и игр.
Такая реакция в столь нежном возрасте вызвала удивление не только у семьи, но и у специалистов, которым предъявили мальчика. Далее последовали открытия способности к языкам, по мере роста Глеба – к решению между делом запутанных логических задач, к умению запоминать самые незначительные мелочи и к спорту.
Как вы думаете, куда дорога мальчику вырисовывалась? Правильно, вариантов два, он выбрал первый – в военное училище, отделение разведки спецназа ГРУ.
Вообще-то его заманивали в ФСБ и в МГИМО за милую душу, обещая жаркие объятия и особое отношение, уговаривали, но он почему-то решил идти в армию. В силу традиций дедов-прадедов по материнской линии. А вот по отцовской линии имелся дед Семен Корнеевич Генералов, известный арабист, который и привил внучку любовь ко всему арабскому, читая на ночь восточные сказки, показывая очаровывающие узоры арабской вязи, рассказывая всякие загадочные истории.
Словом, попал мальчик, и сам не понял куда!
Были бы способности попроще, глядишь, и жизнь проще да счастливее сложилась, но, как говорится, что бог дал!
Окончил Глеб училище в девяностом году и сразу же был зачислен в академию – это официально, а на самом деле стал проходить углубленный курс разведывательной деятельности в закрытой учебной части. Понятно, для каких целей страна готовила таких единичных специалистов.
А какому государству они не нужны? Скажите, если знаете, к себе заберем!
Все бы хорошо, впереди маячила интереснейшая и опасная работа, с соответствующим вознаграждением материальным и моральным, глубоко убежденного патриота Глеба Генералова. Только случился, господа, девяносто первый год!
А это со-о-овсем другой расклад!
Глеб промучился размышлениями несколько месяцев. Ночи не спал, есть-пить не мог, все думал, думал. Ему было всего двадцать два года, но он обладал острым аналитическим умом, глубокими знаниями, в том числе и историческими по профилю, и слишком хорошо представлял, что ждет страну и его вместе с ней.
Он принял решение. И первым, с кем поделился, был дед Семен Корнеевич.
Разговор их происходил ночью в кабинете деда, двое не самых простых мужчин рассуждали о будущем страны в приложении к конкретной судьбе Глеба Генералова.
– Я решил уходить со службы, – признался в выстраданном решении Глеб.
Дед помолчал, посмотрел с особым вниманием на внука, откинулся на спинку кресла, сложив ладони домиком – пальцы одной руки упираются в пальцы другой, любимый жест в моменты размышлений.
– Обоснуй, – потребовал он.
– Я не хочу, чтобы меня использовали в непонятных мне делах, – приступил к изложению мыслей Глеб, еще раз и для себя проговаривая вслух принятые решения. – Мы с тобой оба знаем из истории, что происходит в государстве в смутные времена. Одно дело – служить государству, каким бы тоталитарным оно ни было, но внешняя политика его все равно направлена на интересы этого государства и, как следствие, его народа. И совсем другое – служить людям, дорвавшимся до верховной власти и соблюдающим только свои шкурные интересы. Спецназ и разведка предусмотрены для точечных, скрытых, тайных и самых сложных операций. Заметь – на благо государства! Кто сейчас придет к власти? И кто будет стоять за ними, чьи интересы – денежные, амбициозные – мы будем решать? Страна развалилась, куски розданы, и мы оба знаем из истории, что просто так, мирно и с улыбкой, такие события не происходят. Значит, впереди войны и конфликты, как правило, межнациональные и по интересам природно-ресурсным. Как военный, я буду обязан выполнять приказы. А чьи? Кто станет их отдавать? А под чьи заказы? Американцев, которые уже влезли в нашу страну по самое «не хочу»? Командующего армией? А он чьи интересы окучивает? Я не имею права задавать лишних вопросов: мне отдали приказ – и я обязан его исполнять! А я не хочу через пару лет узнать, что провел операцию, и не дай бог, еще и с потерями, ради того, чтобы какой-нибудь Вася Пупкин поимел нефтяную скважину и пару-тройку домов в Европе, отстегнув за это кому надо и сколько надо. А так и будет! Они сейчас кресла, ресурсы, сферы влияний и деньги начнут делить, и у всех быстро обнаружатся средства нанять для этого дела элитные части. И никто никогда не узнает, что на самом деле происходило в их маленькой веселой компании и кто там кому что должен и чем расплачивался. Я отдавал себе отчет и понимал, что никогда не узнаю все конечные цели и задачи, которые придется выполнять, но я хотя бы был уверен, что делаю это на благо страны. Сейчас я уверен, что далеко не всегда мне придется делать это на благо страны, а, скорее, для чьих-то личных амбиций и обогащения. Я так не хочу.
