Элейн Ричардс - Магнат
Напряжение сменилось замешательством, будто подменив саму атмосферу в комнате. Биннс даже не старался соблюсти приличия или элементарную деликатность. Все сидящие вокруг кофейного столика понимали, что он намекает на смерть Гейба Меррита в лагере коммандос и на прежние активные попытки Хейгов овладеть энергетическими компаниями, подчиняя их себе под угрозой полного разорения.
Биннс бросал открытый вызов Рубену Хейгу, но таков уж был стиль Чета Биннса. Он любил хорошую драку один на один. Рубен закурил сигарету, но сразу же закашлялся, и его лицо налилось кровью. Аарон сохранял спокойствие.
— Чет, может быть, вы перестанете напускать здесь тумана? — хмыкнул Рубен.
Все с облегчением расхохотались, засмеялся и Биннс.
Глазки Рубена лениво скользнули по лицу Чета.
— Поймите, Чет, у меня своя игра, и это приносит результаты. Вам не нравится то, что я делаю, но вам придется поджать хвост. Я не брошу этого дела. Да, я груб и неотесан, но я добиваюсь своей цели. И Юго-Западная будет моей.
Он кашлянул и выпил виски из нового бокала, который подал ему слуга-мексиканец. После открытого столкновения Хейга и Биннса присутствующие чувствовали себя явно не в своей тарелке. Рубен претендовал на нечто большее, чем быть ежедневным посмешищем. Хотя в интервью с женой погибшего корреспондента, которое демонстрировалось по всем каналам телевидения, он выглядел не лучшим образом, оказалось, что он просто валял дурака и разыгрывал шута горохового.
Биннс с нескрываемой иронией заметил:
— Я и не думал, что вы согласитесь отступить, Рубен. Но у вас не будет никаких шансов.
Рубен покачал головой и насмешливо фыркнул.
— Господи Боже, Чет! — Он обвел глазами присутствующих. — И ваши парни согласны с этим?
— Мы с этим согласны, Рубен, — заявил Чарли, — ведь мы не знаем, как вы собираетесь побить Чета.
Слова Чарли внесли какую-то разрядку. Бизнесмен, в руках которого было целое ожерелье нефтеперерабатывающих заводов, предложил:
— Ваша очередь, Рубен. Открывайте карты!
Аарон до сих пор не сказал ни слова и все в той же позе сидел на диване, а глаза Рубена превратились в щелки, и он, выпрямившись, парировал:
— Я свои карты держу поближе к жилету и предъявлю их только Джону Бурку. А Чет пусть пока посуетится.
Биннс слегка наклонился к Хейгу:
— Я предполагал, Рубен, что вы не пойдете на уступки. Очевидно, мне придется опять вернуться к тому, что я уже сказал. Юго-Западная для меня жизненно необходима. Если меня вынудят вести игру не по правилам, я готов. Я выставлю на всеобщее обозрение ваше грязное белье, Рубен, и подведу вас под суд. Чтобы участвовать в этой игре, вы наделали слишком много долгов, и я вас уничтожу.
Шквал эмоций прокатился по комнате, но тишина мгновенно восстановилась, когда Аарон очень медленно поднялся со своего места. Неожиданное после столь долгого оцепенения движение Аарона приковало внимание всех присутствующих. Аарон выглядел немного бледно и непрезентабельно рядом с этими здоровяками, но заговорил он спокойным, тихим голосом:
— Вам следует преподать наглядный урок, джентльмены. Вы не понимаете, что происходит. У вас очень слабое представление о наших намерениях и возможностях. Мы на пороге великих событий, джентльмены. Я бы посоветовал вам заниматься своими делами и не пытаться помешать нам.
Биннс побагровел и сжал кулаки.
— Знаете, Аарон, я и ухом не повел, когда ваш отец в течение целого дня обзывал меня распроклятым сукиным сыном, но все, что вы сейчас сказали, приводит меня в бешенство. Почему, как вы думаете?
— Потому что мой отец — добрый старик, такой же, каким был ваш отец, Чет. Я же — подонок с изысканными манерами и гладкой речью, как и вы. И будущее за нами. Я уже располагаю такой силой и властью, какие вам и не снились, и если вам это не нравится, можете поцеловать свинью под хвост.
— Господи Иисусе! — прошептал кто-то из присутствующих, пытаясь свести дело к шутке и приступить к выпивке, чтобы побыстрее выпутаться из этой щекотливой ситуации.
Но Биннс отступать не хотел, да и реакция у него была мгновенная. Насилие обрушилось как гром с ясного неба, когда Чет ринулся через гостиную на Аарона. Он отшвырнул подставку для ног и чуть было не перевернул кресло с Чарли, которое оказалось у него на пути. Аарон оставался на прежнем месте, когда Биннс нанес первый удар.
Ответный удар последовал столь быстро, что присутствующие еще в течение нескольких дней обсуждали его, не поверив собственным глазам. Когда Биннс обрушился на Аарона всем своим весом в двести десять фунтов при росте более шести футов, тот ответил ему серией внешне беспорядочных обманных движений. И вдруг резким ударом ребра ладони он опрокинул Биннса на спину, как мачете срубает стебель бамбука. Биннс просто рухнул во весь рост на пол, не издав при этом ни звука и даже не двигаясь. Все, кроме Рубена, который продолжал спокойно сидеть на диване, вскочили на ноги и теперь стояли молча и растерянно.
Аарон слегка покраснел, у него немного сбилось дыхание, и он растирал пальцами ребро ладони, презрительно поглядывая на присутствующих.
— Друг с другом вы находите общий язык, но нас вы не в состоянии понять. Ну что же, продолжим наши игры.
Рубен наблюдал за происходящим с буддистским спокойствием. Наконец и он откликнулся:
— Разница между нами в том, что мы стремимся опередить вас на один шаг, как далеко бы вы ни зашли. И это принесет нам полную победу. Подумайте над тем, что я вам сказал.
Аарон резко повернулся и направился к двери, которую распахнул перед ним слуга. Остальные столпились вокруг Биннса, который начал приходить в себя после полученного нокаута. Почти все с ненавистью поглядывали на Рубена. Подоплекой этой ненависти был непреодолимый страх, который Хейги внушали каждому, с кем имели дело.
Был не по сезону теплый вечер на редкость жаркого декабря на юго-западе. Двое молодых, симпатичных людей засиделись в одном кафе в Пэррише уже после его закрытия. Это был живописный район города, пристанище художников, где сохранились построенные еще до Гражданской войны старинные особняки в испанском стиле. В кафе нужно было спускаться по шатким ступеням каменной лестницы. Красные клетчатые скатерти покрывали маленькие столики, стоявшие на открытом воздухе у обвитой плющом белой оштукатуренной стены. Молодой человек отсчитал владельцу кафе достаточно долларов, чтобы убедить того не закрывать заведение и позволить влюбленным побыть наедине.
