Даниелла Шоу - Атлас и кружева
Ее внимание вновь привлекли висевшие на дальней стене три миниатюры. Казалось, Карл, Екатерина и Нелл смотрят прямо на нее, причем Нелл более пристально, чем все остальные. Как будто она знала, что Салли дожидается своего любовника!
— Зазнайка! — обругала Салли королевскую фаворитку и потянулась к форточке. Как раз в этот момент из ванной вышел Хью и увидел ее зад, обтянутый голубым атласом с кружевами. На мгновение Салли окаменела, а затем ее руки инстинктивно скользнули вниз. Слава Богу, она сумела удержаться, но готова была поклясться, что Нелл усмехнулась!
— Размышляешь о разврате, царившем в семнадцатом веке?
С колотящимся сердцем она повернулась к стоявшему в дверях высокому, загорелому и красивому Хью. Отец Карла Второго потерял свою голову три с половиной века назад, а теперь Салли потеряла свою. Когда Хью пошел к ней по пушистому ковру, Салли заметила на столе вазу с апельсинами и улыбнулась. Очень приятно!
ГЛАВА 9
Проснуться на следующее утро от воркования голубей за окном спальни тоже было очень приятно. Салли сонно пошевелилась. Не узнавая окружающего, она случайно коснулась обнаженного торса Хью, испугалась, что разбудила его, прижала руки к груди, замерла и затаила дыхание.
Комната была тиха и полна теней. Тени картин на стенах, тень от балдахина над головой и складок тяжелой ткани, обтягивавшей каждый из четырех столбиков кровати, и тень лежащего рядом мужчины. Мужчины, который вчера вечером обнял Салли и овладел ею так нежно и бережно, что захотелось плакать.
Счастливые слезы снова начали жечь веки. Салли лежала с закрытыми глазами и думала о Хью. Что он сказал вчера, помогая ей выбраться из машины? "Все будет чудесно, я обещаю".
Откуда он это знал? Их первая ночь могла закончиться катастрофой. Но никакой катастрофы не случилось. Хью оказался прав, все вышло чудесно. Она тихонько улыбнулась. Вернее, стало чудесно, когда она наконец совладала с нервами и преодолела стыдливость.
Она медленно открыла глаза, потянулась к тумбочке и потрогала пальцем прохладную, гладкую ножку пустого хрустального бокала для шампанского.
— Лучшее средство от нервов, — заявил Хью, открыв захваченную с собой в постель бутылку.
Сначала Салли хотела отказаться. Аперитива, за которым последовало белое вино, было больше чем достаточно. Но Хью настоял на своем.
— И от головной боли хорошо помогает, — сказал он, когда у Салли защипало в горле и носу.
— Но у меня не болит голова!
— Что ж, тем лучше.
Она засмеялась и протянула ему пустой бокал. Хью поставил его на тумбочку и вытянулся рядом. Его ладони скользнули по ее обтянутым шелком предплечьям и груди; тем временем обнаженные ноги Салли прикоснулись к гладким пижамным штанам.
— Салли, моя красавица… — Пока Хью расстегивал пуговицы, она считала в уме: один, два, три, четыре… А затем пижама медленно соскользнула с ее плеч.
Ощущая прикосновение губ к своим губам, шее и груди, Салли гладила пальцем волосы на его затылке и блаженно вздыхала. Хью был прав, шампанское прекрасно помогало и от нервов, и от головной боли!
Позже — о, намного позже, — когда шелковые рукава и штанины свились в один клубок, Хью быстро отпустил ее, вынул из тумбочки желто-зеленый пакетик и выключил ночник.
— Догадываюсь, что ты предпочитаешь темноту, — шепнул он ей на ухо и погладил по волосам.
Отсутствие света не помешало Хью увидеть ее слабый кивок.
— Да, — еле слышно пробормотала Салли. А затем Хью овладел ее губами и ею самой. Овладел всецело…
Стоило Салли пошевелиться, и она почувствовала прикосновение его руки.
— Я вижу, ты проснулась, — сказал Хью. — Что, голуби потревожили?
— Нет. Они так славно воркуют. Это напомнило мне рождественскую песенку, которую я пела в первом классе.
— Спой ее мне.
— Нет, — застенчиво ответила она. — Я не помню слов. Там было что-то про поклоны, реверансы и праздник.
— Значит, голуби кланяются и делают реверанс?
— Так было в песне. А еще они летали и ворковали "кру-кру"…
Хью негромко засмеялся и обнял ее.
— Очень похоже! Поразительно!
— Ты смеешься надо мной, — сказала она отстраняясь.
— Вовсе нет. Просто мне хочется за этот уикэнд научиться чему-нибудь новому. В нашей школе такую песню не пели.
Салли вздохнула. Не было смысла говорить Хью, чему за этот уик-энд научилась она.
— Когда нам надо уезжать?
Хью потянулся за часами.
— Еще очень нескоро. Ты знаешь, сколько времени? Шесть часов. Скажите мне, миссис Палмер, вы всегда так рано встаете?
— Большей частью. Когда нужно ехать в "Баррингтон".
— Ну, какое-то время от тебя этого не потребуется.
Салли задумалась. Нет, потребуется. Только теперь она будет ездить в "Нору Лауры".
— Надеюсь, ты не голодна, — продолжил Хью. — Если помнишь, мы заказали завтрак на семь тридцать, а до этого еще полтора часа…
— Мы можем сходить на прогулку, — бодро сказала Салли. — Как-нибудь дождусь. Мне помогут воспоминания о вчерашнем вечере и замечательном обеде.
Хью поднес ее пальцы к губам.
— Надеюсь, замечательным был не только обед.
У вспыхнувшей Салли тут же пересохло во рту, потому что рука Хью начала ласкать ее бедро. Когда к ней вернулся дар речи, она прошептала:
— Мы можем сходить на прогулку после завтрака.
Держась за руки, Хью и Салли миновали парк и вышли в рощу. На опушке гордо раскинул ветки величественный ливанский кедр. Казалось, он говорил стоявшим вдалеке обнаженным дубам и липам: "Взгляните на меня. Ну что, разве я не хорош?"
— Тот самый кедр, в честь которого поместье назвали "Кедровым двором"? — догадалась Салли.
Хью кивнул и смерил взглядом расстояние до живой изгороди, на которой еще уцелело несколько ярких ягод. Ночью ударил морозец, и землю запорошило снегом.
— Чудесно, — сказал Хью, вдыхая в себя прохладный утренний воздух. — Ты только посмотри: на несколько миль вокруг ни одной живой души. Конечно, из твоей квартиры вид не такой, но зато тебе не будут мозолить глаза люди и машины.
— Не могу дождаться, когда увижу его при свете дня.
— Кстати, ты выбрала цвет ковра?
— Нет, но сегодня утром подумала…
— Продолжай.
— Серо-голубой. Как в нашем номере. Да, конечно, элмсмаршская квартира не то, что "Кедровый двор", но цвет правильный.
Хью обнял Салли и нежно поцеловал ее.
— Знаешь что? Ты сама правильная… Однако нам пора.
Огорченная Салли проглотила комок в горле и бросила прощальный взгляд на расстилавшиеся вокруг поля. А затем они пошли к машине.
