Рут Уокер - Клуб разбитых сердец
– Что за чушь, – взорвался Алекс. – Это кто же тебя научил?
– Лэйрд. Когда я сказала ему, что ты требуешь развода, он спросил, кто мой адвокат. Я ответила, что все берет на себя мистер Краветт, а он посоветовал обратиться к Арнольду Уотерфорду. – Увидев, что лицо мужа пошло красными пятнами, Ариэль запнулась. – Мистер Уотерфорд… словом, он очень мило разговаривал со мной по телефону.
– Мило? Да ведь это же акула. – Джеймс Краветт сердито посмотрел на Ариэль. – Полагаю, лучше немного отложить это дело, надо еще пройтись по документам.
– Давайте так и сделаем, – согласилась Ариэль.
Адвокат поднялся на ноги, чопорно кивнул Ариэль и направился к двери. Алекс пошел его проводить, и, прислушиваясь к их негромким голосам, Ариэль поняла, что Алекс не на шутку обозлен. Она одним глотком осушила бокал, хотя никогда особенно не любила бренди с его резким запахом. Как и отец, она предпочитала вино, и после замужества оно стало истинным избавлением, особенно когда слишком уж наваливался на нее внешний мир.
Но от бренди в животе сделалось тепло, и неожиданно тревога поумерилась. В конце концов худшее уже произошло:
Алекс хочет развода. Чего еще бояться? Если даже от одной порции бренди она так осмелела, то вторая добавит храбрости еще больше. Ариэль поднялась и подошла к небольшому старинному бару, где Алекс держал напитки. Плеснув себе во вместительный бокал бренди, Ариэль поспешно осушила его и снова потянулась за бутылкой.
Когда Алекс вернулся, она уже сидела на канапе, потягивая бренди.
– Может, объяснишь, что происходит? Зачем тебе понадобилось посвящать этого ублюдка в наши домашние дела?
Странно, но голос его звучал ровно, и, если бы не эти предательские пятна на щеках, даже и не скажешь, что злится.
Ариэль сделала большой глоток, подождала, пока по телу разольется тепло, и только тогда заговорила:
– Он спросил, все ли у меня в порядке. Боюсь, выглядела я не лучшим образом…
– И когда же это было?
– Недели две назад. Я вышла на бульвар, а он как раз прогуливался с собакой, остановился поболтать… ну и слово за слово… К тому же ведь то, что мы разводимся, не тайна? – Не дождавшись ответа, Ариэль продолжала, уже более уверенно:
– Лэйрд всегда был так добр ко мне. Помню, в детстве он помогал мне запускать воздушного змея, а когда папа умер, взял все похоронные хлопоты на себя. И еще, он вложил, как это называется, да, ликвидные активы, что мне оставил папа, в государственные облигации. Мистер Уотерфорд заинтересовался ими и спрашивал про трастовый фонд, но я в этом мало что понимаю, ну он и послал мне кое-какие бумаги…
– Облигации? Ты никогда мне ничего про них не говорила. И что это еще за бумаги?
– А-а, я должна была подписать какой-то документ, дающий ему право выяснить все насчет этого трастового фонда.
Помнится, папа завещал дом со всем его содержимым мне, но только на время жизни. А потом все переходит музею Де Янга, а что останется от трастового фонда, пойдет на оплату работ по переделке дома в музей. Не уверена, что я передаю все точно, но так мне, во всяком случае, запомнилось. – У Ариэль слегка закружилась голова.
Алекса перекосило.
– Он, то есть мистер Уотерфорд, сказал, что ему нужно знать все точно, чтобы защитить мои интересы, – продолжала Ариэль. – А почему бы тебе не обратиться к нему самому?
Только придется подождать до завтра, потому что он попал в небольшую аварию и ночь проведет в больнице. Ты не сердишься? Я ведь следовала твоему совету, разве что к адвокату обратилась другому. Честно говоря, мне не очень нравится мистер Краветт.
Пятна на лице Алекса сделались багровыми. Он круто повернулся и пошел к двери.
– Сейчас вернусь, – бросил он через плечо, – а пока почему бы тебе не выпить еще бренди?
Снова послышались мужские голоса, что было странно, ибо она думала, что мистер Краветт ушел. Когда Алекс через несколько минут вернулся, Ариэль приканчивала четвертый бокал бренди. Она сделала открытие: оказывается, бренди лучше вина, потому что, как выпьешь, все начинает мерцать, включая Алекса. Ариэль захихикала, когда Алекс взял у нее из рук бокал и поднял ее на ноги.
– Я соскучился по тебе, Ариэль. Ты и представить себе не можешь, как мне тебя не хватало.
Он поцеловал ее и, отстранившись, прожег взглядом так, что Ариэль даже замигала.
– Пошли-ка наверх, давно у нас с тобой не было лечебных сеансов.
Больше всего Ариэль хотелось сейчас вздремнуть, но сказать этого она не осмелилась и послушно последовала за Алексом. В спальне он задернул занавески и включил лампу на прикроватном столике. На старую тяжелую мебель полился мягкий свет; в углах комнаты собрались тени, словно летний туман упал.
– Ты скверная девчонка, – сказал Алекс, и глаза его вспыхнули, будто огоньки. – А я твой папа. Я только что застал тебя в каморке садовника с каким-то мальчишкой. Так что придется наказать тебя. Раздевайся, только колготки не снимай.
Ариэль очень хотелось отказаться от этой игры, но она боялась, что он снова рассвирепеет. Она неохотно начала раздеваться. Одежда упала на пол, но у нее слишком кружилась голова, чтобы нагнуться и поднять ее. Обернувшись, Ариэль увидела, что Алекс уже разделся и, сидя на постели, наблюдает за ней.
– Ты плохая девчонка и сейчас будешь наказана. – Голос Алекса звучал как-то певуче, так что у Ариэль еще сильнее закружилась голова. – А ну-ка, иди сюда.
Она медленно двинулась к нему. Стены в комнате как будто немного скособочились. Алекс перекинул ее через колено лицом вниз, и его напрягшаяся мужская плоть впилась ей прямо в мягкий живот. Хоть и знала она, что последует за этим, первый удар оказался неожиданным, она даже невольно вскрикнула.
– Что, больно? Так и должно быть. Ты отвратительно себя вела, и папочка должен сделать тебе больно, чтобы это не повторилось. Нельзя показывать пипку мальчишкам… нельзя, вот тебе, вот тебе, будешь знать наперед. – Алекс колотил ее ладонью по ягодицам. Шлеп. Шлеп. Шлеп.
Удары становились все сильнее. Ошалев от боли, Ариэль попыталась было прикрыться руками, но тщетно.
– Не надо, так только хуже будет, – сказал он.
При очередном ударе Ариэль не смогла сдержать рыдания.
Такие сцены разыгрывались и раньше, но тогда он ограничивался двумя-тремя шлепками, переходя затем к другим способам «наказания». Рука механически поднималась и опускалась, и перед глазами снова поплыл туман. Где-то в самом низу живота он упирался в нее своим орудием, и Ариэль знала, что назавтра здесь будет синяк. Неужели в форме пениса? – смутно подумалось ей.
Впрочем, видение это не задержалось, ибо теперь с Ариэль творилось что-то удивительное. Она почувствовала жар, исходящий как снаружи, так и изнутри нее самой. Жар растекался по всему животу и, минуя бедра, проникал куда-то глубоко-глубоко. Все еще было больно, но теперь этой боли ей хотелось, страха она не вызывала. Все ее члены охватила какая-то слабость, в паху сделалось влажно, а во рту, наоборот, очень сухо. Казалось, в нем язык не умещается, становясь все больше и больше, и неожиданно Ариэль захотелось, чтобы Алекс продолжил «наказание».
