Александра Орлова - Золото для Агаты
— Колыбельную спеть? — Я подскочила, анатомия свалилась к ногам. Разумов тихо смеялся над моим ошарашенным видом. Одним словом биохимик!
Я наклонилась поднять учебник, но он меня опередил.
— Спасибо. — Неохотно ответила я, зевая.
— Ты другие предметы вообще учишь?
— Периодически. — Подумав, ответила я. — Анатомия очень важный предмет.
— Медицину нужно изучать на молекулярном уровне, а не на органном, это устарело.
— Ага, а потом искать щитовидную железу в прямой кишке! Приходят с болями в определенном месте.
— И их отправляют на анализы.
— Так можно просто анализов навыписать и сидеть пить кофе!
— Ты всегда со всеми споришь? — Он немного прищурился. Я заметила круги под глазами. Не спит дяденька по ночам.
— Нет, только с определенным кругом лиц и только по настроению. — Очередная улыбка. Я поражалась. Ему словно нравилось, когда с ним начинали огрызаться.
Он продолжал с улыбкой на меня смотреть. Мне стало некомфортно. Я подхватила учебник и, сославшись на кучу уроков, улетела наверх. Там зажмурилась и потрясла головой: дурацкая мысль! Еще его не хватало!
Время меня не щадило. Я не успевала физически усвоить такой большой объем информации. Голова раскалывалась. Вот так все серьезно… я боюсь завтра завалиться. Боюсь не ответить на гисте и на анатомии, боюсь забыть все, потому что влюбилась в него! Боюсь его разочаровать, потому что из-за усталости и отсутствия времени ничего не успела! Как все это трудно… вечером окончательно на все плюнула: Да пошло все на фиг! Я не буду плакать! Я итак устала, Все заколебало!!!! Забив на кутерьму в голове и в сердце, я села смотреть сериал. Два так два. Будет повод отработать. О! Михаил Иваныч, оп, оп, оп, оппа двоечка! Отработочка!
* * *Ну и денек! Кажется, эта фраза подходит под два из трех дней в академии. Гиста — жесткая наука, а скоро еще колок намечается. У меня стресс! Благо, стресс быстро самоликвидировался, стоило мне попасть на кафедру анаты. Аната… звучит, как имя любимой женщины! Начала сегодняшнее наблюдение с затылка, а потом он шел обратно… такой привлекательный! Я любовалась, таяла под его взглядом, поняла брюшину. Он опять над нами прикалывался. Люблю его добрые шутки, особенно он любит медведей:
— Печень полезный орган, там витамин А содержится. Но она так же может быть и ядовитой, у белого медведя, например. Так что не ешьте печень белого медведя. — Мы хихикнули. — А что смешного? Может, вы на каникулах поедете в Антарктику и будете там за белыми медведями гоняться.
Девчонки ухохатываются надо мной! Одногруппницы вообще не представляют, почему я такая довольная хожу.
— Агат, ты что влюбилась?
— Ага! — По привычке ответила я, накручивая на палец локон и провожая пожирающим взглядом сутулую спину анатома. Не надо стесняться, он ведь такой классный!
— Что же там за парень такой?
Тут уж Белла не выдержала и с диким смехом почти повалилась на меня. Перед препаровкой она пожелала мне удачи и потребовала в лицах ее рассказать. Староста нас тоже кинул: у него дела какие-то. Вот и правильно — меньше народа — больше Золотухина.
Признаться, я не так себе все это представляла. Впрочем, все то, что мы пытаемся представить, никогда не случается именно так, как мы думали. Судьба имеет более яркую фантазию, нежели люди. И чем богаче ваша, тем сильнее она изощряется, чтобы вас удивить и переплюнуть. Золотко показал нам, как пользоваться скальпелем, держать его и работать. И дал легкое задание на внимательность и кропотливость. Мне показалось, что его радует мое серьезное выражение лица и настройка мозга именно на работу, а не на физиологию размножения. Естественно, я ждала непосредственной близости, а получила — объяснения и все. Он слинял, а мы с Фимой резали. По ходу, мы нашли общий язык, я мало говорила и много слушала. Мое сердце рвалось внутри, требуя присутствие Золотухина.
Когда мы устали (препаровка заканчивалась именно в этот момент), то стали собираться домой.
— Тебя проводить?
— Нет, спасибо. Я тут подотру, а то мы немного формалин разлили. — Вежливо отказалась я.
— Да я подожду.
— Не надо! — Пытаясь сказать взглядом все свои чувства, проговорила я. Фима оказался сообразительным мальчиком.
— Понял. Золотое время. — Я хихикнула. Он пожелал мне удачи, обнял на прощание и ушел.
А я взяла тряпкой и стала вытирать лужу резко пахнущей жидкости. Интересно, а как это, крутить роман с преподом?..
— О как! А где ваш кавалер? — Я чуть не выронила тряпку от неожиданности.
— Ушел. — Я промыла тряпку в раковине и бросила ее на положенное место. Желудок жалобно заворчал. Я ведь ела последний раз часов в семь утра…
— Эксплуатирую вас. — Он улыбнулся моей любимой, сводящей с ума улыбкой. В этих глазах ему было не больше двадцати. Я улыбнулась в ответ, правда, скорее раковине. — Вы голодная? Вас покормить?
Я даже ответа придумать не успела. В честь чего он такой заботливый?
— Пойдемте!
Я скорее рефлексивно пошла за ним. Мы спустились в буфет внизу, анатом купил мне пару пирожков с картошкой, кофе и шоколадку, а себе взял салат. Я не могла понять, что происходит. Академия была почти пуста. Буфет работал больше для задержавшихся преподавателей. Мы устроились за дальним столиком, я с диким аппетитом набросилась на пирожки, забыв даже поблагодарить анатома.
— Ничего себе! — Сам он медленно ел салат. Он не побуждал меня к разговору, я была слишком занята едой, а когда желудок немного наполнился, я решила сама разобраться в происходящем.
— К чему все это? — Он поднял на меня взгляд, давая понять, что слушает. — Обед…
— Если вы умрете у меня на кафедре от голода, я утону в бумагах. — Я хихикнула, не сдержавшись, но постаралась напустить на себя серьезный вид. Не получилось. — А, если вдаваться в подробности, мне хотелось посмотреть, адекватно ли вы восприняли мои слова. Вы ведь понимаете всю абсурдность ситуации…
— Конечно. Что общего может быть у нас с вами?
— Вот именно. Молодежь ведь читать скоро разучится!
— Неправда!
Мы начали спорить. Эта перепалка сама собой завертелась. Я называла книги, которые читала, а он не верил, пока я не переходила к содержанию и мелочам, так же наши разговоры перемещались в музыку, кино, театр. Я даже забыла, в чьей компании я сижу. Это словно был просто знакомый мужчина, которому я симпатизировала. Пили кофе, обжигающий, ароматный. Не знаю, сколько мы просидели, я уже ухохатывалась над его комментариями к некоторым сценкам из жизни студентов, когда нас выгнали, сославшись на время.
