Дафна Уайдер - Беспокойная любовь
У Юлианы защемило в груди при воспоминании о прекрасных днях юности. Как ей хотелось, чтобы Блейк всегда был таким, как в прошлую ночь, безумным, страстным, с целым потоком ласковых слов.
— Да, ты прав, — согласилась она. — Но надо смириться и найти свой дорогой нам уголок и в нем. Как ты думаешь, у нас получится?
Он посмотрел на нее, и на его сумрачном лице засветилась легкая улыбка.
— Любимая, родная… ты кого угодно можешь заразить своей верой в лучшее.
— Нет, просто только там мы сможем полностью отдаться своему чувству, ведь это такое счастье быть любимым. А свое счастье надо добыть и сберечь, — прошептала Юлиана и поцеловала его в щеку. — Правда, Блейк, для меня действительно счастье быть твоей женой. Я люблю все, что связано с нами обоими.
Блейк явно колебался; он не знал, как принять это открытое и трогательное признание в любви. Наконец, понимая, что должен хоть как-то отреагировать, он решил просто отшутиться:
— У, теперь-то я знаю, как вы любите, миссис Престон. Но я не в претензии. Это меня вполне устраивает. А потому мне придется проглотить не меньше пачки витамина Е на завтрак и дюжину устриц за ланчем. Ладно, вставай, лентяйка. Вперед, время не ждет!
И с этими словами он бодро направился в душ и, войдя, плотно закрыл за собой дверь. Юлиана обескураженно посмотрела ему вслед. Да уж, Блейк не из тех, кто способен на скорые перемены. Однако некоторые сдвиги уже налицо, и это очевидно. Как еще можно объяснить, что она очутилась не в своей постели, а в его?
— Сегодня здесь просто столпотворение! — воскликнула Юлиана, глядя на огромное количество машин, направляющихся к Флемингтону. — А ведь еще только без двадцати одиннадцать!
Блейк умудрился втиснуть свой спортивный «мерседес» бирюзового цвета в крошечное свободное место у ограды, недалеко от выезда участников состязаний. По давней традиции этот праздник начинался уже на автостоянке счастливчики, которым повезло припарковаться на стадионе, рассаживались прямо на траве возле своих машин и пили шампанское, закусывая его привезенной из дома снедью. Однако многие так и остались за воротами и, бросив свои авто где попало, толпились у ограды, стремясь хотя бы пешим ходом попасть внутрь и окунуться в дух состязаний.
— Говорят, во вторник было еще хуже, — сказал Блейк, помогая Юлиане выйти из «мерседеса». — В тот день вдоль Мерибернонга скопилось не меньше сотни автобусов, а на Арабском шейхе — вообще несчетное количество лимузинов.
— Откуда такая информированность? — недоуменно спросила она. — Ты же был в Сиднее. Он усмехнулся:
— Смотрел в мотеле по телевизору. Разве можно пропустить такое? Я же мельбурнец!
— Не удивлюсь, если ты даже делал ставки.
— Конечно. Моих людей было больше половины стадиона.
— Блейк! Так нечестно.
— Юлиана, радость моя…
Она задержала дыхание, когда он обнял ее, чтобы защитить от толпы, через которую они пробирались.
-..Многие приходят сюда не выигрывать, а просто посмотреть и почувствовать азарт состязания, поэтому зачастую роняют или нарочно выбрасывают свои билеты со ставками. Вот в этом-то все и дело. После бегов находится какой-нибудь умник, который тайком подбирает их, делает нужные ставки и сбрасывает в ближайшую урну. Таким образом, он всегда выходит победителем. Гениально, а?
Юлиана засмеялась и помотала головой.
— Никогда теперь не стану выбрасывать. Кто бы знал!
— Да, но… — Он на глазах у всех прижал ее к себе. — Видишь, у меня нет от тебя секретов. Ведь между мужем и женой не должно быть тайн, как ты считаешь?
У Юлианы защемило в груди. На глаза навернулись слезы, но, быстро заморгав, она справилась с ними и ответила ему лучезарной улыбкой.
— Да, Блейк, ты прав. Полная откровенность. Полная!
Он пристально посмотрел на нее, и ей показалось, что в его глазах промелькнуло что-то похожее на горечь. Она встревожилась. Неужели он так и не поверил ей? Ой, нет, конечно, нет: мне уже мерещится.
— Блейк…
— М-м?
— Я…
Она огляделась вокруг. Толпа все сжималась вокруг них. Слова застряли у нее в горле. Да это и к лучшему. Психология человека такова, что чем больше доказываешь свою невиновность, тем меньше тебе верят. Лучше промолчать.
— А… ничего, — отмахнулась она. — Становится жарко, да? Хорошо, что я легко оделась.
На ней был прямой розовый в полоску костюм с короткими рукавами и большими черными пуговицами на жакете, который дополнялся изящной черной шляпкой, оттенявшей пол-лица, и другими черными деталями. Юлиана посчитала, что она оделась строго и со вкусом.
— Наверное, будет гроза, — заметил Блейк, взглянув на небо. — Надеюсь, с твоей шляпкой ничего не случится?
— Продавщица из шляпного отдела не советовала ее мочить. Неужели правда пойдет дождь?
— Вот увидишь, где-то к концу дня.
— Тогда мы можем скрыться где-нибудь и попить шампанского.
— Попить шампанского мы могли бы и дома. Я здесь не для этого, а чтобы поучаствовать в тотализаторе.
— А мне казалось, ты приехал сюда ради меня! Правда, Блейк, мои сослуживцы безумно ждут встречи с тобой. Я так надеялась, а теперь оказывается, тебя интересуют только букмекеры и твой тотализатор. Видишь те шатры в центре скакового круга? Один из них наш.
— Боже праведный, неужели нельзя было подобрать более подходящее место? — запричитал Блейк, чувствуя, что ему не отвертеться.
— Господи, не будь ты таким занудой! Ну что плохого, если мы посидим в центре? Во-первых, отсюда лучше видны скачки. Прекрасное место! Причем наша компания наняла специальных людей для опроса ставок. Чего тебе еще надо?
— Чтобы… мы с тобой оказались нагишом… на необитаемом острове. Юлиана покраснела.
— Ну что ты так громко, — прошипела она, испуганно озираясь.
Блейк цинично ухмыльнулся и склонился ей к уху.
— Не притворяйся. Теперь-то уж тебе меня не одурачить. Мне бы только хотелось, чтобы другие и не подозревали, что ты на самом деле представляешь собой.
Она взметнула на него глаза, полные ужаса.
— Ты… ты все-таки не веришь мне, да?
— Ну, знаешь… Трудно сразу так все переварить. Знаешь, теоретически все прекрасно, а вот на практике…
Он замолчал, потому что в этот момент они подошли ко входу на стадион. Блейк достал бумажник, купил билеты и, взяв ее под локоть, провел внутрь.
— Ладно, не переживай, — грубовато буркнул он ей, увидев, что она расстроилась. — Что было, то было. Зачем понапрасну трепать нервы из-за того, что невозможно изменить, особенно когда это касается прошлого? Будем считать, что на прошлой неделе мы с чистой страницы начали нашу жизнь, и, черт возьми, начало было многообещающее! Давай оставим все как есть, согласна?.. Только одно, — мрачно добавил он, когда они пробирались к своему шатру, — не дай Бог, если кто-нибудь сегодня станет ухлестывать за тобой. Не дай-то Бог…
