Елена Колядина - Краденое счастье
«Не пара он тебе, Любушка, – жалобно сказала коляска. – Не такой человек тебе нужен».
«А джип тебе – пара?»
Коляска замолкла.
«Ой, девки, – со скрипом потянулась кровать. – Любовь – это чистая мука».
Глава 9
ЛЮБОВЬ И ЛЕСТНИЦЫ
«Ой, Люба! – вскрикнула коляска. – Как бы сейчас из-за нас с тобой мужчины не подрались!»
Люба уставилась на дорогу.
Из джипа вылезал Николай, а от раскосой иномарки к Любе небрежно шел Ярослав. На нем была длинная прямая черная юбка с запахом – такие носили египетские фараоны. Волосы, зачесанные назад и намазанные гелем, блестели, как ночное море. В мочке уха играла рубиновая серьга. Ярослав улыбнулся, обнажив длинный правый клык. Клык смутил Николая, почувствовавшего, что его собственные черные джинсы, «ролекс» и цепь на шее – вчерашний день мировой моды, но смутил лишь на мгновение. Через секунду он сделал вид, что ничуть не удивлен, и кивнул Ярославу.
– Николай Аджипов, – сказал он, протягивая руку. – Для своих – Коля Джип.
– Ярослав Бонивур, – пожал руку Николая Ярослав. – Сценическое имя – Вампир. Поехали? Время поджимает.
– Любовь, давай в джип! – продемонстрировал Ярославу право собственности на Любу Николай. – Куда едем?
– «Голден пэлас».
Джип рванул с места.
Вскоре Люба увидела висящую над проспектом, освещенную праздничными пучками света растяжку: «Голден пэлас: Вампир и Николай Носков». Любины зубы застучали.
– Ты чего? – спросил Николай.
– Тремор, – пробормотала Люба и сжала зубы. – На нервной почве.
«Хорошо, что голову помыла», – подумала Люба, когда Николай вкатил коляску в сияющий голливудской роскошью клуб. Он неохотно отпустил ручки коляски, когда Ярослав сказал: «Подожди здесь, мы быстро», но тут же пошел навстречу мужчине, обратившемуся к нему:
– Здорово, Запорожец! Ты чего здесь? Отдохнуть пришел?
– Удачно я тебя встретил, – довольным голосом сказал Николай. – Слушай, ты ведь студию звукозаписи крышевал одно время?
– А кто в юности не ошибался? – хохотнул мужчина и поднял темные очки на лоб.
– Связи остались? Девчонку одну надо раскрутить. Протеже Путина. На этой неделе опять с ним встречается. Но я так прикинул: чего его по ерунде грузить? Уж договариваться – так по-крупному. А компакт мы и сами как-нибудь сварганим.
– Ты завтра позвони на мобилу Юре Пионеру, – посоветовал собеседник. – Скажи – от меня. У него этих студий как у тебя баб.
Люба ехала за Ярославом, который по-хозяйски шагал по служебным коридорам клуба. Он заглянул в одну из дверей и обернулся к Любе:
– Сейчас с менеджером переговорим.
– Давай быстрее, – приказал менеджер Ярославу. – Излагай.
– Посмотри номер. Неплохой.
– Номер отличный, – не дав Ярославу договорить, отозвался менеджер. – Но ты в следующий раз такие номера не откалывай. У нас серьезные, уважаемые люди отдыхают. А ты тащишь оборванку с Казанского вокзала.
– Я не с вокзала, – произнесла Люба.
– Слушай, ну для меня… Я тебя о чем-нибудь просил хоть раз? – сказал Ярослав. – Смотри когда на нее в «Империю» народ валом повалит, не говори, что я тебе ее не предлагал.
Менеджер демонстративно вздохнул.
– Ладно, давай, только быстро.
– У меня песня есть, «Бессердечная любовь», Люба под нее на подтанцовке на коляске сделает фуэте.
– Валяй…
– Люба! – скомандовал Ярослав. – Покажи!
Любовь сердито взглянула на менеджера и отчаянно выдала свой коронный номер – смерч на одном колесе. Затем, не останавливаясь, сделала сальто, перевернувшись с коляской в воздухе, и закончила страстным латиноамериканским танцем, разученным когда-то в санатории со спинальником Ромкой.
Менеджер поднял с пола опрокинутый коляской стул, остановил раскачивавшуюся люстру и немного подумал.
– На сцену ее в таком прикиде вытащить собираешься? Куртка с помойки, что ли? Или из секонд-хенда?
«На себя посмотри! – возмутилась коляска. – Джинсы изрезаны снизу доверху, по полу волочатся. Волосья дыбом. Пугало пугалом!»
Ярослав с довольным видом продемонстрировал Любе крепко сжатый кулак.
– Сегодня у шоу-балета займем чего-нибудь надеть, а завтра с режиссером обсудим, что сшить, я за свой счет костюм закажу.
– Сегодня?! – вскинулся менеджер. – Без репетиции? У меня тут что, совхозная дискотека?
– Слушай, Люба этот номер два года готовила. Какие тебе еще репетиции нужны? – убеждал Ярослав. – А китайский цирк на коляске – знаешь, как круто будет?
– Для китайского цирка еще лонжи надо заказать, резиновые тросы.
– Закажем!
– Ну давай хоть к коляске пиротехнику какую-нибудь присобачим, – принялся размышлять менеджер. Он нажал кнопку радиотелефона. – Костик? Фейерверк «Фортуна» еще есть? Пару штук надо. Занеси ко мне.
В кабинет вошел парень в комбинезоне с длинными трубками в руках.
– Два как раз осталось, – пояснил он. – Куда их?
– К коляске приделай, – приказал менеджер. – К колесам, что ли? Чтоб вроде как из реактивных двигателей вырвались брызги. Как тебя? Люба? Слушай, фейерверки супердоро гие, последняя разработка: управляются с пульта, дистанционно. Так что тебе делать ничего не надо будет, Костик в нужный момент выдаст жару. Но если испортишь, стоимость из зарплаты вычту!
– Из зарплаты! – радостно сказала Люба. – Я ничего не испорчу!
Ярослав быстро, Люба еле поспевала, прошел в небольшой зал со стульями вдоль стен и включил музыку.
– Сейчас еще раз попробуем, – приказал он. – После слов «снова буду рядом» начинаешь крутить смерч, а на концовку припева «только с тобой» – сальто. Потом до конца песни танцуешь латину. Поняла? Поехали! В конце фейерверк, и ты уезжаешь с площадки.
Минут через двадцать Люба боязливо въехала в зал через служебную дверь и принялась высматривать Николая. Он поднялся из-за столика и махнул Любе.
– Минут десять есть, пока Ярослав костюм для меня ищет, – возбужденно сказала Люба. – Я бы попила или съела легкое что-то.
Николай подозвал официанта.
Она едва успела допить сок, как из служебных дверей показался Ярослав и замахал Любе рукой. Люба посмотрела на Николая безумными, бессмысленными глазами.
– Пожелай мне удачи, – прошептала она.
– Мою Любовь ждет удача! – самозабвенно произнес Николай.
«Тьфу, бес! – сплюнула коляска. – Голову девке дурит!»
…Когда из ободьев колес вырвались снопы серебристо-малиновых искр, коляска обезумела:
«О-ой! Горю!»
Люба сделала стремительный круг, так что искры образовали вокруг Ярослава сияющую орбиту, и, не помня себя, умчалась с площадки.
Зал разразился криками.
Сердце Любы ломилось в грудь, как буйно-помешанный в дверь одиночной камеры, коляска стонала и охала, ругалась на огнеопасность номера. Из темноты вынырнул Костик:
