Патриция Хилсбург - Изгнание из Эдема. Книга 2
— Почему, Гарольд?
— Я уже начинаю сожалеть, что подошел к тебе. Это было нечестно. Я же знал, в каком ужасном положении я нахожусь! А ты не знала… Лучше подожди меня здесь, я подыщу тебе другого кавалера.
Он приподнялся, но она потянула его вниз и заставила вновь опуститься на ступеньку.
— Послушай, Гарольд, это просто смешно! После стольких лет, после всего того, что было между нами — ты так обижаешь меня! Ты ведешь себя, как сумасшедший!
— Согласен, — кивнул головой Гарольд. — Я немного помешался. Что-то сломалось во мне за эти годы, пропало что-то. А, впрочем, это не имеет значения… Во всяком случае, для тебя.
— Нет, Гарольд! Ты должен рассказать мне!
— Ну нет, не проси.
— Гарольд, может быть тебе станет легче!
— Ты думаешь? — заколебался Гарольд.
— Знаешь, мне тоже сегодня не хорошо. У меня тоже свои неудачи… Вот увидишь, расскажешь все — и станет легче.
— Ну что ж, может быть, ты и права… Ты ведь помнишь, что еще в школе я был не совсем, как другие. В университете было еще ничего, но вот уже год, как что-то оборвалось во мне, поломалось, как плохо сделанная вещь. Когда оторвется одна пуговица, можно ходить — и ничего страшного… Но, когда обрывается последняя… Знаешь, Сильвия, когда оборвется последняя — вещь уже нельзя носить… Мне кажется, что я схожу с ума…
Гарольд взглянул прямо в лицо Сильвии и вдруг рассмеялся. Сильвия отшатнулась.
— Так что же случилось? В чем дело?
— Ни в чем. Дело во мне. Я схожу с ума.
Пока Гарольд говорил, Сильвия поняла, что он изменился до неузнаваемости. От прежнего, беспечного, легкомысленного юноши не осталось и следа. Глубокое уныние и апатия владели им. Его интерес к жизни иссяк и уступил место скуке. Его голос долетал до Сильвии как бы издалека, и девушке стало невыносимо жаль парня. Она решила утешить его, вытащить из этого пьянства хотя бы на один день.
— Сильвия, я считал раньше, что у меня есть способности художника. Но теперь вижу, что уже ни на что не способен… Впрочем, я не знаю, зачем я говорю тебе все это…
— Знаешь, у меня тоже не все в порядке, я тоже бросила рисовать и теперь занимаюсь скульптурой.
— Тебе повезло. Ты все-таки осталась художником. А я, Сильвия, я больше не могу рисовать. Я вообще ничего не могу делать, я теперь беден.
Он рассмеялся, и смех его был слишком громким. В зале обернулись на них.
— Я нищий, — закричал он. — Я живу теперь, как паразит, я живу только за счет приятелей. Я неудачник!
Жалость Сильвии к нему росла с каждой минутой, и она схватила его за руку. Она теперь ждала только удобной минуты, когда Гарольд посмотрит на нее. Глаза Гарольда наполнились слезами.
— Сильвия, — сказал он, повернувшись к ней, и огромным усилием воли беря себя в руки, — я не могу тебе сказать, как это много значит для меня осознавать, что есть рядом человек, которому я небезразличен! Ведь я не безразличен тебе, Сильвия?
— Конечно! — кивнула девушка. — Я помню все, я ничего не забыла.
— Помнишь, — мечтательно протянул Гарольд, — как мы встречались по ночам…
— Конечно…
— Я очень благодарен тебе, — проговорил Гарольд.
— Конечно, — сказала она, глядя ему прямо в глаза, — всегда приятно встретить старого друга… — Сильвия замялась, она хотела сказать больше, но теперь вспомнив, что решила спасать Гарольда, добавила. — Я очень огорчена, что застала тебя в таком состоянии…
Они замолчали и посмотрели друг на друга. Их взгляды встретились вновь, и тот огонь, который уже было вспыхнул в глазах Гарольда, потух. Сильвия смотрела прямо в его лицо. Казалось, Гарольд не замечает ее.
— Пойдем танцевать? — предложила Сильвия.
— Нет, ты же сама сказала, что я пьян.
— Да нет, Гарольд, ты просто немного выпил, вот и все.
— Тогда подожди, я сейчас.
Гарольд поднялся, и его немного качнуло.
— Может, не надо, Гарольд, посиди, тебе станет лучше.
— Нет, я сейчас, приведу себя в порядок.
Гарольд оставил Сильвию на ступеньках лестницы и прошел в туалет. Он долго плескал себе в лицо холодной водой, но поняв, что его это не отрезвит, сунул голову прямо под кран.
Когда он вновь вышел в зал, с его волос стекала вода. Он показался Сильвии таким забавным, что она рассмеялась.
— Ну вот, видишь, теперь я в полном порядке, — сказал Гарольд, еще не дойдя до девушки. — Мы вновь прежние, Сильви!
— Конечно! — Сильвия поднялась со ступенек и взяла его за руку.
Холодная мокрая рука Гарольда выскользнула из ее пальцев. Гарольд рассмеялся.
— Только не думай, Сильвия, что я стал холодным, как рыба. Я еще ничего. У меня появился интерес к жизни.
— Давай уйдем отсюда, а то ты опять напьешься.
— Хорошо!
Они, как когда-то, держась за руки, вышли из бара. Гарольд глубоко вдохнул свежий ночной воздух.
— Мисс Бертран, — мечтательно протянул Гарольд, — так ты так и не стала миссис?
— Нет, я так и не вышла замуж.
— Это хорошо…
— Так куда мы сейчас? — спросила Сильвия.
— Сейчас все будет в полном порядке.
Гарольд взял ее под руку и повел по улице. Лишь только они свернули за угол, им в лицо ударил яркий и резкий свет фар.
— Вот черт! — сказал Гарольд. — Я забыл выключить фары! Аккумулятор может сесть.
— Ты приехал в бар пить на машине?! — изумилась Сильвия.
— А что? В конце концов это не самое страшное из того, что я делал.
Сильвия оглядывала длинную дорогую машину. Она была немного старой модели, но все же она была впечатляющей.
— Ну, Гарольд, а ты говоришь, что беден.
— Это так… остатки былой роскоши. Еще с тех времен, когда мне везло. А теперь я беден… Садись! — Гарольд распахнул дверцу.
Сильвия села на переднее сиденье, а Гарольд сел за руль.
— Куда ты собираешься меня везти?
Гарольд на мгновение задумался, снял руку с ключа зажигания и потянулся к девушке. Он попытался ее поцеловать, но Сильвия увернулась.
— Послушай, не надо!
Она увидела растерянный взгляд парня.
— Ну, хотя бы не сейчас, хорошо?
Гарольд пожал плечами.
— Ну, извини, может быть я ошибся.
Он повернул ключ в замке зажигания, и машина выехала на середину дороги.
— Ты никуда не годный водитель! — рассердилась Сильвия. — Ты не можешь ехать поосторожнее и не выезжать на встречную полосу? Если напился, не берись управлять машиной!
— Я осторожно…
— Как бы не так!
— Так пусть другие будут осторожнее, — беспечно заметил Гарольд.
— А они-то причем?
— Они должны уступать мне дорогу, поскольку для столкновения всегда требуются двое.
