Аннет БРОДЕРИК - ПРОСТО ЛЮБОВЬ
– Коул, почему ты так себя ведешь? Их глаза встретились.
– Всю неделю до твоего приезда на ранчо я не мог думать ни о чем другом. Мне так хотелось, чтобы ты снова была рядом, чтобы между нами все было, как прежде. Я понимаю, трудно забыть обиды и вычеркнуть из памяти пятнадцать лет жизни, но я хочу, чтобы мы оба преодолели все, что нам мешает быть вместе. Нельзя, чтобы твой приезд остался всего лишь визитом вежливости. Нам с тобой не удается даже толком поговорить, потому что мы все время на людях. А мне нужно больше чем простой разговор, думаю, нам обоим это нужно. – И он протянул к ней свои мыльные руки. – Здесь мы лучше, чем где бы то ни было, можем как бы познакомиться заново.
– Я не хочу близости, – сказала она твердо.
– Спасибо, что предупредила, дорогая, но я и не прошу о ней. Эллисон покраснела.
– Вот и хорошо, что мы понимаем друг друга, – смущенно пробормотала она.
– А теперь, коли мы решили этот вопрос, иди ко мне, я потру тебе спинку. – Он привлек ее и развернул к себе спиной.
Коул начал со спины и шеи, нежно их массируя и одновременно шепча ей на ухо ласковые слова. Его пальцы постепенно спускались по позвоночнику вниз. Умелые прикосновения и успокаивающий тон сделали свое дело. Напряжение спадало. Наконец она заметила, что Коул больше не поглаживает ее по спине. Она просто лежит спиной у него на груди, а его руки обнимают ее за талию.
В таком положении не составляло труда заметить, что он готов к близости. Он ласково поглаживал ее живот, время от времени касаясь грудей, наполнявшихся под его руками желанием.
Эллисон умом понимала, что должна быть против близости, но ее тело больше не слушалось ее. Ее руки и ноги отяжелели, веки слипались, шея не удерживала голову, и опершись затылком о его плечо, она сладко вздохнула.
– Эллисон?
– М-м-м…
– Я хочу, чтобы ты кое-что обдумала за эти две недели и дала мне ответ. Но не сейчас.
– Что именно? – расслабленно пролепетала она.
– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. И чтобы мы – ты, я и Тони – впредь всегда были вместе.
Эллисон беспокойно заворочалась.
– Даже не пытайся мне сейчас возразить. Я просто хочу, чтобы ты подумала о моем предложении и знала, чего я добиваюсь. Не надо упрекать меня за то, что я не был рядом, когда это тебе было так нужно. Мой грех. Я пытаюсь тебе внушить, что провести всю оставшуюся жизнь с тобой и Тони – моя единственная мечта. Не знаю, нужен ли я теперь тебе, но ты мне нужна. Иначе моя жизнь не будет полноценной. Я пятнадцать лет провел без тебя. И выдержал. Но больше я так не хочу. – Коул запрокинул ее голову и поцеловал в шею. – Так что подумай, дорогая, ладно? Мы поговорим об этом перед отъездом.
Он резко встал. Вода, стекающая с его тела, хлынула на нее так, что ей пришлось прикрываться руками. Коул вышел из ванны, спустился по ступенькам на пол, наскоро вытерся и накинул халат.
– Постарайся не утонуть. Слышишь?
Тихо закрыв за собой дверь, он оставил ее в полной растерянности среди торжественного мерцания свечи, в окружении журчащих струек воды.
Эллисон моргала, пытаясь убедиться, что это не сон. Ведь не спала же она эти полчаса, и Коул действительно был здесь? И что он сделал? Заставил ее неотступно думать о нем, чего она никак не могла себе позволить. Соглашаясь приехать на ранчо, она дала слово строго контролировать себя, не поддаваться его влиянию. И думала, что самое безопасное место для нее – это ее комната и ванная.
Что же ей теперь делать? Перебраться в другую комнату? Запираться от него на ключ, пока она гостит здесь? Или пусть все будет так, как будет? Эллисон улыбнулась про себя.
А что в этом плохого? Насладиться тишиной на ранчо, дать волю старым воспоминаниям, пусть даже болезненным, накопить новые радостные впечатления, которые можно будет увезти с собой домой. Нажатием кнопки она нехотя остановила поток воды и очень быстро ванна была пуста. Эллисон почувствовала, что усталость отступила, но тело снова было сковано, на сей раз возбуждением, охватившим все ее существо.
Она накинула на себя купальную простыню, кожа отозвалась на чувственную мягкость, окутавшую ее плечи, спину и бедра. Всю ее. Она оглядела в зеркале свою шею, скользнула взглядом чуть ниже, в развилку грудей, увидела торчащие соски, потом перевела взгляд на живот и ниже. Это зрелище вызывало у нее такое же волнение, как легкие прикосновения к коже.
– О, я чуть не забыл, как ты насчет того, чтобы завтра… – раздался голос за ее спиной, и в зеркале появилось отражение Коула, стоявшего в дверном проеме. Очевидно, какое-то время он молча наблюдал за ней. Сердце Эллисон забилось, но скорее от возбуждения, нежели от испуга. Простыня соскользнула с плеч, оголив спину и грудь. Их глаза в зеркале встретились. Он подошел к ней, одной рукой обнял за талию, а вторую положил ей на грудь.
– Эллисон, как ты прекрасна! – так и не закончив первую фразу, сказал Коул, целуя ее в грудь и шею и вызывая у нее дрожь от прикосновения к коже его мохнатой груди.
Эллисон приподнялась на цыпочки и прижалась к его рту губами, ощущая твердую упругость губ и жар от ее прикосновения. Кончик ее языка скользнул между зубами и Коул застонал от желания.
У Эллисон закружилась голова, все вокруг исчезло, и единственное, что существовало сейчас во всей Вселенной, – только он, Коул. Она прижалась к нему всем телом, обвила его шею руками и впилась в его губы страстным поцелуем.
Лишь ощутив спиной прохладу простыни, она поняла, что лежит в постели, и почувствовала на себе тяжесть его тела. Они разомкнули губы только для того, чтобы набрать воздух, и он снова и снова целовал ее грудь, лаская языком и покусывая губами упругие соски. Выгнув спину, в истоме, Эллисон судорожно прижимала к себе его голову.
Его сильные руки скользили по ее податливому телу, спускаясь все ниже, и на мгновение замерли в низу живота. Бросив на Эллисон короткий вопросительный взгляд, Коул коснулся влажной щели.
И сразу последние сомнения исчезли – она хочет его. Раздвинув колени, она всем телом подалась ему навстречу, чем вырвала из его груди глухой стон:
– Дорогая, я не владею собой…
Эллисон уже не думала ни о чем. Она лишь предвкушала наслаждение, которое он подарит ей.
Время стерло воспоминания об их единственной близости. Но ни разу за все эти годы она не испытала ничего, даже близко напоминающего то, что она ощущала теперь. Она отвечала на все его ласки, жадно вдыхала его мужской запах, прислушивалась к учащенному дыханию, упиваясь вкусом его поцелуев.
Молниеносно вспыхнувшая страсть, бросившая их в объятия друг другу, была столь сильной, что не могла быть долгой. Судорожно прижимая ее к себе и стараясь как можно глубже проникнуть в ее тело, он стонал и чуть не зарыдал в последнее, облегчающее мгновение.
